Призрачно всё... - Алексей Мальцев

Раз или два на призрака вдруг подобно наваждению наваливался страх: он нарушил своим появлением ход событий, сам того не ведая. Возможно, сейчас, в далеком будущем творится такое… Масштабы того, что он напортачил, призрак представить не мог. Но отчетливо понимал, что единственная возможность все исправить — это выиграть борьбу за место в собственном теле. В новогоднюю ночь.

Он будет рядом, у него появится прекрасная возможность уловить все с точностью до секунды.

И Клойтцер промахнется! Пролетит, как вальдшнеп над Курилами. И тогда… Впрочем, раньше времени мечтать о том, что будет после «заселения» им собственной территории, не стоило. Время все должно было расставить на свои места. Оно покажет, кому суждено быть «в теле», а кому — бесплотным призраком.

Он научился отличать ангелов от людей. Дело даже не в том, что люди были подвержены силам земного тяготения, то и дело преодолевали какие-то препятствия в виде бордюров, сугробов, лестниц… Главное отличие заключалось в том, что люди с окружающим контрастировали, а призраки — сливались.

Двигаясь импульсивно, спонтанно, Изместьев частенько пересекался с себе подобными. Они ничуть не мешали друг другу. Как это ни странно, у всех были какие-то дела, все спешили…

В основном бесплотные личности «толпились» у роддомов, витали над больницами и кучковались на кладбищах. Если «очереди» призраков возле родильных отделений были вполне объяснимы, то кладбищенские «тусовки» вызывали у доктора удивление.

В основном это были души недавно умерших. Они подолгу «зависали» над свежими могилами, их лица обычно ничего не выражали.

Вообще, мир с точки зрения ангела был совершенно не похож на тот, который доктор видел когда-то человеческими глазами, ощущал кожей. Благодаря отсутствию барьеров, ангел мог лицезреть более полную картину, наблюдать «фасад» и «изнанку» одновременно. По всей вероятности, это воздавалось ему за невозможность повлиять на ход событий. Это была настоящая пытка.

Зависнув один раз, как и многие, над родильным отделением городской больницы, доктор увидел странного «дымчатого» призрака. Он хохотал над теми, кто стремился «занять» тела новорожденных.

— И среди привидений встречаются идиоты! — заключил он, вертя пальцем у виска. — Что вы делаете? Зачем такой хомут на шею?

— Почему же они идиоты? — встал доктор на защиту невинных. — Что осудительного в том, что души стремятся обрести своих хозяев? Это как оборот воды в природе, помните из природоведения?

— В этом я как раз не вижу ничего плохого, — «дымчатый» закружил вокруг Изместьева, как шмель вокруг цветка. — Но зачем же здесь-то, в Перми? Разве мало роддомов в Лондоне, Риме, Стокгольме, Сиднее или Сан-Франциско?

— Так-с, — прервал его Изместьев. — В партии вы состояли при жизни? Решения съездов конспектировали?

— Я вообще всю жизнь проработал инструктором Горкома, — обиженно пробубнил «дымчатый», ничуть не смутившись. — Потому и бегу отседа. Вы не забыли, что мы призраки? А значит, пользуемся огромным преимуществом выбора. Если вас смущает языковой барьер, то вас обучат… А родиться сейчас в Швейцарии, к примеру, проще пареной репы. Почему бы не воспользоваться возможностью?!

— Так уж и проще? — недоверчиво посмотрел Изместьев на «дымчатого». — Думаете, там конкуренции меньше?

— Конкуренция есть, конечно, — пропел тот, зависнув сверху. — Но с нашей чисто русской нахрапистостью мы раскидаем там всех. Ну, что, полетели? Предлагаю Австралию. Совершенно экологически чистый материк. Проживем хоть по паре жизней… Для разнообразия.

— Нет, — вздохнул доктор. — Есть такое понятие, как «родина».

Когда «дымчатый», повертев в сотый раз пальцем у виска, исчез за горизонтом, доктор подумал: «А, может, и правда, бросить всю эту канитель с банкиршей и шампанским. Махнуть куда-нибудь в Европу. И — гори все тут синим пламенем».

Но тотчас поймал себя на том, что другая жизнь его не привлекает, острота не та. Он хотел бы жить именно здесь, в этой неустроенности и безалаберности. Так уж он был устроен.

Был случай, когда доктор эффектно вмешался. Единственный и неповторимый. Произошло это на перекрестке улиц Маршала Рыбалко и Шишкина. Предновогодняя суета, веселье, смех не мешали доктору сосредоточенно покоиться на бордюре под колесами стоящего самосвала.

Надо признать, Изместьев находил в этом особое удовольствие. Став призраком, он обнаружил в себе мазохистские черты: когда сквозь тебя проезжают фургоны и поезда, проходят люди и животные, пролетают самолеты, — кайф был непередаваем. Именно поэтому призрак так полюбил состояния «слитности», когда ему приходилось быть единым целым, скажем, с гранитными плитами или бамперами автомобилей.

Из-под самосвала он увидел, как крохотная такса побежала через проезжую часть на красный сигнал светофора. Даже не побежала, — рванула прямо под колеса набиравшей скорость «волги». В ее «необдуманном» поступке были виноваты, естественно, хозяева, если таковыми можно назвать двух малолеток, то и дело кричавших:

— Трейси, место! Трейси, к ноге! Трейси, фас!

Призрак почувствовал надвигающуюся трагедию. Колесо «волги» с хрустом «вписывалось» в собачий позвоночник. За четверть секунды он принял решение. За одну восьмую его мысль опередила машину, водитель которой увидел бегущую собаку, но среагировал слишком поздно. От него ничего уже не зависело.

Трейси вдруг непонятным образом взлетела, словно посреди асфальта наружу вырвался невидимый фонтан, сделала немыслимый вираж в воздухе и приземлилась аккурат в ручонки испугавшихся не на шутку хозяек. Машину занесло, она врезалась бампером в фонарный столб.

Но это уже, как говорится, — совсем иная история.

Сколько Изместьев потом ни пытался воспроизвести мысленно ту же ситуацию, у него ничего не получалось. Он понимал, что реальная угроза собачьей жизни в те доли секунды мобилизовала и сконцентрировала всю его волю, и он вмешался… Наблюдавшие это пешеходы стали креститься, не исключено, что водитель «волги» после случившегося начал верить в бога.

За своими «тренировками», попытками «вклиниться» в реальность, Изместьев едва не забыл о событии, занимавшем все его призрачное сознание последние несколько дней.

На перемене Аркадий с Жанет практически не общались. У призрака даже появилось предчувствие: а не поссорились ли они? Но, как не раз любил повторять один из основоположников марксизма, предположение было в корне не верным.

Едва прозвенел звонок, концессионеры вдвоем молча покинули класс. Вслед им летели фразочки типа: «Изместьев с Аленевской со своей любовью никого больше не замечают». Они могли скрыться от кого угодно, но только не от призрака, преследующего их везде: в трамвае, автобусе, на перекрестках.

Они несколько раз оглядывались, проверяя, — нет ли за ними хвоста. Наконец, уединившись в дешевой кафешке под названием «Три тополя», взяли по кофейному напитку с коржиком, и принялись обсуждать нюансы предстоящей авантюры. В том, что это чистейшей воды авантюра, Аркадий старший ни на минуту не сомневался. Но именно благодаря своей авантюрности, она могла выгореть.

Несколько раз он возмущенно спрашивал себя: «Так ты вор, Изместьев? И отсутствие памяти в данном случае — не оправдание. Возможно, тебе было выгодно все забыть, вот ты и забыл. Какая избирательная память у тебя, однако!»

Призрак мог разговаривать сам с собой сколь угодно долго: подавляющее количество человек его не слышало. Рассуждения вслух с некоторых пор стали обычной манерой его поведения.

Итак, один из ключевых вопросов, на который следовало ответить быстро: готовящаяся кража — запланирована заранее или спровоцирована вмешательством извне? Его, доктора, вмешательством.

Каким образом он мог запустить сей механизм? Ему неведомо. Как, впрочем, неведомо никому. А что, если в этом промежутке времени присутствует кто-то еще, кто себя пока никак не обнаружил? В отличие от духа — Изместьева, он обладает материальным телом — колоссальным, надо признать, преимуществом.

Какова цель такого противостояния? Обладание телом десятиклассника? Зачем? Какой смысл? Тело уже есть, оно, если можно так выразиться, на нем… Стоп! Именно здесь и может скрываться главная недооценка ситуации. Тело телу рознь. Особенно, если рассуждать с точки зрения долгосрочной экспертизы. Одно тело очень скоро будет выбито из обоймы жизни, или сохранит жалкое существование где-нибудь на задворках. А другое с течением времени будет наращивать преимущества. В будущем у него расширятся горизонты. Им и стремится обладать «мистер икс». В него и стремится попасть.

Каким «содержимым» будет наполнено тело, такое будущее его и ожидает. Если верить Клойтцеру, то в обозримом прошлом вовсю идет так называемая «война за тела». В случае с телом Изместьева заваруху затеял сам доктор: кинул затравку в виде сообщения о собственной клинической смерти в новогоднюю ночь. Теперь расхлебывай!