Назад в СССР 2 - Рафаэль Дамиров

— Это было не сложно!

Илья слишком расслабился и непредусмотрительно наступил на сухой сук. У сосен нижние ветки обычно сохнут и отмирают. Раздался треск, и Трошкин кулем полетел вниз. Приземлился на ноги, но тут же завалился на бок и стукнулся плечом.

— У-у-у! — завыл он. — Больно-то как!

Мы подбежали и осторожно помогли ему подняться.

— Рука! Черт! — стонал Илья.

— Скидай куртку! — скомандовал Петрович. — Где болит? Здесь?

— Ай! Не трогай! Да, здесь! Плечо!

— Похоже на перелом, — безрадостно заключил Петрович. — Что же ты, дурья башка, разве не знал, что на сухие сучья надежды нет. Только ветки с хвоинками тело держат и не ломаются.

— Да откуда ж я знал? Я же в первый раз по деревьям лазил!

Так я и знал. Рука у Трошкина опухла и налилась краснотой. Петрович соорудил ему из палок шину и подвесил руку на шею, подвязав ее шнурком из ботинка:

— Домой тебе надо, в больницу.

— Нет, я с вами пойду, — мотал головой Илья. — Ноги целы, рука поноет и пройдет.

— Петрович прав, — возразил я. — Вдруг у тебя смещение, осколки или другая холера. Тьфу-тьфу. В больницу надо. Придется тебе возвращаться, а мы дальше пойдем.

— Одному? Через лес?

— Да нет, конечно, Быков с тобой пойдет.

— Почему это я? — возмутился Антон. — Я с вами хочу мальчика искать.

— А больше некому, — пожал я плечами. — Петрович у нас за главного, и проводник, опять же, он. Погодин — единственный законный представитель власти.

— А на фига его удостоверение в лесу? — не унимался Тоха. — Пусть он Илюху и провожает.

— Нет, Антон, Погодин нам может пригодиться. Мало ли с чем придется столкнуться. Не обижайся. Тебе придется вернуться.

Я подошел к Антону и тихо проговорил, чтобы слышал только он:

— Тут такое дело, Тоха, Погодин и Трошкин, они же, как дети малые. Их вдвоем в лесу нельзя оставлять. А за тебя я спокоен. Доведешь нашего раненого без проблем. А если этих вдвоем отправить, уверен, что потом и их еще искать и спасать придется. Будь другом, отведи Илюху обратно, ладно?

— Лан… — смягчился Антон, напитавшись чувством собственной важности. — А как мы без машины-то? Когда из леса выйдем?

— Там поисковых отрядов сегодня много должно прибыть. На кого-нибудь всяко наткнетесь. До города вас докинут.

— Так, может, я его поисковикам сдам, а сам к вам вернусь?

— Нет, — замотал я головой. — Где ты нас искать будешь? Далеко уже уйдем. В городе встретимся.

— Вот, возьми, — Петрович протянул Антону компас. — Идите на север, когда выйдете на дорогу, возьмите чутка на запад.

— А как же вы без компаса?

— А он у меня в голове, — улыбнулся старик. — С фронта еще сидит.

Ба-бах! — раскаты взрыва прокатились над лесом. Ба-бах! Так громко, что мы вздрогнули. Звук доносился со стороны реки.

— Вот ироды! — Петрович поправил на плече ружье. — Браконьеры рыбу динамитом глушат…

* * *

Отправив Быкова и Трошкина назад, мы двинулись на звуки взрывов. Нашли звериную тропку, что вела к водопою, и через пару часов вышли к реке. Широкая, спокойная и богатая на омуты Уфимка, казалось, почти не текла и больше напоминала длиннющее озеро, чем реку.

Лес расступился, и мы вышли на песчаную косу. Жирные белые чайки с недовольным криком поднялись в воздух. Метрах в трехстах на конце отмели копошились трое. Рядом с ними носом в песок уткнулась лодка.

— Пошли, спросим про мальчика, — ткнул я в сторону браконьеров.

Завидев приближающихся людей, те забегали, двое из них схватились за ружья.

— Вот бесы! — процедил Петрович. — Они еще и зверьем, похоже, промышляют. Ничем не брезгуют.

— Может, ну их… — Погодин с тревогой вглядывался в фигуры с ружьями. — Уйдем, пока не поздно?

— Не ссы, Федя, — проговорил я. — Воевать мы с ними не собираемся. Расклад сил не в нашу пользу. Да и рисковать ни к чему — у нас другая задача. Так, поспрашиваем чуток.

Мы подошли ближе. Троица выглядела колоритно и больше напоминала зеков, чем рыбаков. Засученные рукава открывали синеву наколок. Морды изрезаны следами пороков и пьянства. Одеты в рыбацкие брезентухи и резиновые сапоги с высоким голенищем.

— Доброго здоровьица, люди добрые! — миролюбиво проговорил Петрович, хитро улыбаясь.

Браконьеры рассмотрели нас, выдохнули и опустили стволы. Два молодых парня и старик совершенно не походили на рыбнадзор и прочих представителей властей. Один из троицы, с почерневшей и загрубевшей, словно кирзовый сапог, мордой и седыми патлами (очевидно, главный у них), обнажил неполнозубый рот в улыбке:

— И вам не хворать, только с чего вы взяли, что мы добрые?

Среди его напарников прокатился смешок. Они уперли руки в бока, оторвавшись от работы. Возле них на песке расстелен кусок брезента, на который навалена куча жирных карпов, лещей и огромных щук. Браконьеры потрошили их, пересыпали солью и складывали в стоящую рядом деревянную бочку. Еще две бочки возвышались на корме длиннющей старой деревянной лодки, бока которой за долгие годы обросли слоями черного, как уголь, гудрона. Мотор у лодки громоздкий. На белом исцарапанном колпаке полуоблупившаяся надпись, в которой угадывалось слово “Вихрь”. Судя по размерам, лошадей в моторе немало.

— Не видели вы здесь мальчика? — не обращая внимания на зубоскальство, спросил я, играя в дипломата. — Пропал три дня назад в лесу. На вид десять лет.

— Может, видали, а может, и нет, — кирзомордый снова гаденько улыбнулся.

— Так расскажи, — сказал я как можно спокойнее, это далось мне с трудом, пришлось даже чуть задержать дыхание.

— Сейчас все денег стоит, — главарь хитро прищурился. — Что взамен?

— Кто же деньги-то собой в лес носит? — пробовал договориться я. — Спасибо вам скажем.

— Ну тогда до свидания, — седой отвернулся и сделавлвид, что занят чем-то очень важным. Перекладывал в лодке какие-то свертки. По очертаниям похоже на динамитные шашки. В СССР динамит уже давно не производили, но старые запасы из шахт еще гуляли по стране в незаконном обороте.

Я подошел ближе к тем, что стояли с ружьями, мигнув Петровичу. Попробую их разговорить. Закурить попрошу. А может, отвлечь и ружья выхватить? Одному в глаз,