Ангелы Ойкумены - Генри Олди

– Знаю, – буркнул Крисп. – У меня на лице всё написано. И да, я собираюсь купить врачебную тайну. У вас на приеме был некий…

Он чуть не сказал: объект.

– …Диего Пераль. Я хочу знать, зачем он приходил.

– Я хочу знать, – ласково повторила доктор. – Великая Помпилия хочет знать! Я польщена. Мне хорошо заплатят? Не отвечайте, господин Вибий, я знаю, что хорошо. Сущие пустяки за удачный гонорар. Я смогу погасить ипотеку за дом. Я куплю новый мобиль. Я слетаю на Китту отдохнуть. Догадываетесь, с какой целью я все это перечисляю?

– Нет, – Крисп улыбнулся. – Я же не телепат!

– Время, господин Вибий. Когда говоришь, время идет быстрее. Осталось меньше двадцати минут. Скоро вы уйдете, и я забуду о вашем существовании. И нет, я не расскажу вам ничего о Диего Перале. Таким, как я, опасно продаваться. Можно потерять шестой зубец от шестеренки, а это болезненно.

Зубец, подумал Крисп. Что за ерунда? Наверное, какое-то сякконское суеверие. В докторе Танидзаки не было ничего общего с Эрлией Ульпией. Но то, как она разговаривала с Криспом: насмешка, едва ли не презрение… Шалишь, шестеренка! Ты не Эрлия, и я уже не тот молокосос, который унюхал запах объекта «Маэстро»…

– Я очень прошу вас пойти мне навстречу, Юсико-сан. Так будет лучше для нас обоих. Информацию можно купить, а можно получить иным способом. Мне было бы проще заплатить.

– Угрожаете?

– Предлагаю варианты. Это ведь вы меня осматриваете, а не я вас. Первичный осмотр, общее представление о пациенте.

Доктор встала: хрупкая, изящная, в синем шелке. Крисп не понял, что изменилось в докторе Танидзаки, но ему стоило большого труда справиться с нервами.

– Я чуть-чуть ослабила блоки, – объяснила сякконка. – Сейчас вы меня лучше слышите, а значит, лучше понимаете. Никогда не угрожайте пси-хирургу, в особенности, пси-хирургу, прошедшему школу Сякко. Помпилианец? Это не имеет значения. Психиров нельзя убивать. Психиров нельзя принуждать. Насилие над психирами недопустимо. Ни прямое, ни опосредованное. Это правило. Любой, кто рискнет попробовать это правило на зубок, будет наказан. Понимаете? – любой. Нищий дикарь с Кутхи, владелец верфей на Хиззаце, сатрап Тира – без разницы.

Криспа трясло. Эта женщина… Она говорила чужим голосом! Стояла иначе, двигалась иначе – самую малость, но вполне достаточно, чтобы в кабинете объявился призрак. В унилингве Юсико-сан пробился слабый ларгитасский акцент. В жестах – резкость, несвойственная сякконцам с их округлой пластикой.

– Случись что со мной – начнется расследование. Скорее всего, полиция ничего не сможет вам предъявить. Но клан примет решение, и Скорпионы выйдут из банки. Если же вы возьметесь за моих близких – я сама перешлю энграмму нашей беседы Скорпионам, не колеблясь ни секунды.

Она замолчала.

– Благодарю вас, – после долгой паузы произнесла доктор Танидзаки прежним мягким тоном. – Мне было приятно освежить это воспоминание. Моей подруге угрожали: давно, очень давно. Все, что вы услышали, она сказала одному бандиту. Позже она поделилась энграммой конфликта со мной. Вам понравилось?

– Я…

В прихожей Крисп обувался дольше обычного. Его качало, он боялся наклониться, боялся перенести вес с ноги на ногу. Пальцы закаменели, сандалия выпала, когда Крисп взял ее с пола. По лицу текли крупные капли пота. В кабинете мурлыкал уником, доктор здоровалась, отвечала кому-то – Крисп не слышал, не разбирал слов.

– Задержитесь! – крикнула Юсико-сан. – Идите сюда!

Крисп вернулся, дрожа всем телом.

– Я передумала, – реплика встретила Криспа на пороге, молотом ударила в переносицу. – Верней, меня хорошо попросили. Скажите спасибо аламу Яффе, моему близкому другу. И еще одно спасибо Диего Пералю, давшему согласие на раскрытие врачебной тайны. Могу ли я, слабая женщина, отказать, когда такие люди просят?

Опустившись на колени, доктор Танидзаки склонилась перед молодым человеком в поклоне. Ее лоб коснулся пола: раз, два, три.

– Вы хотели знать, зачем приходил ко мне господин Пераль? Он просил освежить воспоминания о его покойной жене. Это любовь, господин Вибий. Иногда она нуждается в помощи врачей. Вам известно, что на свете существует любовь?

– Д-да, – пробормотал Крисп. – Я в курсе.

– Я рада. Всего доброго, сеанс закончен.

Кардинал-советник:

Сын мой, я вызвал вас тайно. Считаете, странно?Вовсе не странно! Как честную Божью овцу,Зная вас…

Санчо:

Падре, уж лучше скажите «барана» –Божьим бараном мужчине быть больше к лицу!

Кардинал-советник:

Сын мой, оставим крестьянам пастушьи сравненья!Вы – горожанин, торговец. Считай, вы – народ!

Санчо:

(подбоченясь)

Да, я народ! Я – народный народ, без сомненья!Трижды народный народ!

Кардинал-советник:

И народное мненьеМне интересно узнать, так сказать, тет-а-тет.Друг ваш – поэт…

Санчо:

Да, поэт!

Кардинал-советник:

Вы – поэта сосед,Значит, культурная личность, знаток, театрал….В курсе ли вы, что есть мнимо счастливый финал?

Санчо:

Ясное дело! Представьте, что вы у ней дома,Дело дошло… Ну, короче, дошло! Крепче ломаВаш…

Кардинал-советник:

Да, я понял.

Санчо:

И в самом финальном концеВы понимаете: дело не в нем, подлеце,Дело-то в ней!

Кардинал-советник:

Я не понял.

Санчо:

Она засыпает!Морщится, кривится, чешется, сладко зевает,И засыпает! А ты хоть долбись до камней…Это есть мнимо счастливый финал, как по мне.

Кардинал-советник:

Вы мне открыли глаза на сценический казус!Поговорим о политике.

Санчо:

Жду лишь приказа!

Кардинал-советник:

В городе зреет побоище, смута дворянИз-за поэта. Скажите мне, Божий баран,Если поэта тихонько спровадить в канал…

Санчо:

(с пониманием)

Будет ли это нам мнимо счастливый финал?

Кардинал-советник:

Слышал, гуляет он вечером возле канала…

Санчо:

Он не гуляет!

Кардинал-советник:

А вы пригласите, каналья!И незаметно прижмитесь к поэту бочком,И по-соседски, могучим народным толчком,Мнимо счастливый финал обеспечьте-ка мне,Так, чтобы плач на поминках, но счастье в стране.Я же подброшу редисочки в ваш огород…

Санчо: