Феникс сапиенс (СИ) - Штерн Борис Гедальевич

24 апреля. Хоронили всех. Сначала со слезами и с почестями наших, потом – «мстителей». У меня снова стали трястись руки – «мстители» были обычными молодыми парнями, некоторые – подростками вроде Стива, один был даже похож на него. Сколько ни смотри, не разглядишь в них ничего зверского, ничего фанатичного. Разве что попалось несколько тридцатилетних с бритыми головами, квадратными бородами и обезображивающими татуировками. Но даже они выглядели скорее глупо, чем устрашающе. Что их погнало погибать и убивать? Какой-то ментальный вирус, который убивает человеческое в человеке? Не знаю. Я не мальчик, много повидал и обдумал, но я совершенно не понимаю, что произошло с ними. И у меня тряслись руки, когда мы стаскивали убитых нами юношей в свежий ров.

25 апреля. Маша настояла, чтобы ей дали присутствовать на допросе выжившего «мстителя». Как только вошла и увидела привязанного к стулу парня в наручниках, закричала: «Все в сторону! Всем мыть с мылом и протирать спиртом руки! На него – маску и опрыскать спиртом! Не приближаться ближе двух метров». Потом Маша объяснила, что у него явно выраженная вирусная инфекция, похоже на овечий грипп – воспалены глаза. Новая зараза может убить треть поселения! Парня заперли садовом домике, оставили окошко для еды, лекарств и питья.

27 апреля. Маша взяла на себя роль военного эпидемиолога. Председателем общины после гибели Амира стал Крис – он транслировал все ее распоряжения: по возможности сидеть дома, мыть руки с мылом, носить маски везде, где можно встретить других людей, организовать общинную службу доставки продуктов.

29 апреля. «Мститель» в критическом состоянии. Маша пытается его лечить – дает жаропонижающее, заставляет много пить, раздобыли кислород. Медея помогает. Сделали им хорошие маски с фильтром и склеили нечто вроде противочумных костюмов. Двое членов общины отправились в столицу за медицинским оборудованием и медикаментами.

1 мая. «Мститель», похоже, выкарабкивается, хотя еще очень слаб. Маша делает все, что может, – кормит какими-то антибиотиками, чтобы убить бактериальный хвост, ставит капельницы, рассказывает ему про Север. С напряжением ждем конца недели, когда закончится инкубационный период овечьего гриппа. Персонал атомной электростанции под Хайфой вынужден заглушить реакторы, иначе возможна авария – Израиль теряет 60 % энергии. Придется терпеть жару без кондиционеров. Маша сказала, что с ужасом думает о лагерях беженцев и овечьем гриппе.

3 мая. Мастера из Лампового содружества сделали нам и приемник, и передатчик (на будущее в пессимистическом сценарии) диапазона от метров до сотен метров. Теперь слушаем мир самостоятельно. Игорь ловит, Катя приходит на помощь с переводом, если это не русский и не английский. В мире стали меньше стрелять, но больше болеть. Живые не успевают хоронить мертвых. Самое страшное – Индия, за ней – Юго-Восточная Азия. Там не только овечий грипп, там много видов бактериальной инфекции. Радисты (их там одиннадцать в разных регионах) не могут сказать, какие именно. Называют только тиф и холеру. Антибиотики в дефиците – их теперь не производят (фармацевтика по всему миру, кроме Израиля, рухнула вместе с остальной промышленностью), разве что кое-где изготавливают простейшие из них полукустарным способом. В стране введен карантин.

6 мая. Заболели двое, те, что допрашивали «мстителя». По симптомам – он самый, овечий. Срочно нужна местная инфекционная больница – везти в город не имеет никакого смысла, только хуже и для больных, и для города. Все лечение – питание, питье, жаропонижающее и кислород. Вакцина не производится, ее запас использован в последние два месяца, здешний народ не вакцинирован, поскольку вирус считался окончательно побежденным. Медея предложила отдать под госпиталь их с Амиром дом, он большой, а их осталось всего двое. Крис выделил Медее со Стивом свой гостевой дом. Маша с Медеей, врач-анестезиолог, продолжающий работать в одной из больниц Тель-Авива, и студент-медик составили персонал госпиталя. Отправили в город экспедицию за медикаментами и оборудованием.

7 мая. «Мститель», которого зовут Саид, почти выздоровел и вышел из ступора. Начал говорить на ломаном, но беглом английском. Он ничего не понимает – почему его не убили, а вылечили. Где враги рода человеческого, исступленные развратники и алчные эгоисты? Где содомиты и детоубийцы? Все, с кем он общался, оказались хорошими людьми, что и привело его в ступор.

9 мая. Заболели Медея со Стивом. Они вернулись в свой дом уже в качестве пациентов. Всего больны шесть человек. Ждем своей очереди. Маша решила попробовать изготовить в домашних условиях сыворотку из крови Саида. Заказала какие-то препараты и инструменты из города.

12 мая. Радист из-под Приозерска рассказал о посевной – все в порядке, нашлись двое грамотных по аграрной части. В поселении никакой инфекции. Снарядили экспедицию в Питер, говорит, лучше бы они этого не делали. Живых в городе нет.

15 мая. Заболел Крис и еще четверо. Маша ввела сыворотку всем одиннадцати больным. Медея и еще три человека совсем плохи – сидят на кислороде, не могут говорить. В помощь Маше и двум волонтерам-медикам пришли еще двое – одна из них когда-то работала медсестрой, другой читал популярную литературу по медицине. Работают как проклятые. Дежурят по двое. Маша еле добирается до постели. Мы помогаем, как можем, но только оставаясь снаружи. Дезинфицируем, контролируем. Иммунизированный Саид стал работником при госпитале – уборщиком, садовником, официантом. Он пережил ломку и стал нормальным молодым человеком – улыбчивым и исполнительным. Машу он просто боготворит.

17 мая. Медея умерла. И еще двое – пожилая пара. Стив пошел на поправку. Крис держится. Добавились пятеро. Нас, питерских, эта зараза, похоже, не берет. Алену тоже, видимо, из-за ее оптимизма.

19 мая. Новых заболевших только два. Осиротевший Стив практически выздоровел. Маша взяла у него кровь для сыворотки. Еще двое умерли, но остальные в стабильном состоянии или выздоравливают. Похоже, Машина сыворотка работает, жаль, что она помогла не всем.

23 мая. За четыре дня ни одного нового больного. Неужели задавили эту заразу?! Один терапевт, один анестезиолог, три недоучки и дисциплинированная община – вот и вся победившая рать. Теперь главное – держать карантин.

25 мая. Умер еще один сосед – долго боролся, не хватило сил. Остальные поправляются, новых заболевших нет. Стива «выписали». Я сказал ему, что если он не против, то теперь мы с Машей будем его родителями, а Игорь с Катей – братом и сестрой. Стив разрыдался в объятиях Маши – ему явно полегчало.

30 мая. Крис дома. Премьер выступил с проникновенной речью. Израиль – последняя цитадель цивилизации, которая еще держится. Но и она несет огромные потери. Государство, лишившись половины служащих, при разрушенных международных коммуникациях, при глобальном крахе экономики не может выполнять все свои обязанности. Поэтому правительство передает местному самоуправлению свои полномочия во всем, кроме армии, службы спасения и администрации лагерей беженцев. Правительство, наоборот, берет на себя обязанности по информированию и организует систему чрезвычайной медицинской помощи. Централизованное энерго- и водоснабжение сохраняются, но будут поэтапно сокращаться. Вот так. Последняя цитадель держится, но зашаталась.

10 июня. Заработало «Радио Нью-Йорка». Оказалось, что это не совсем розыгрыш. Команда из четырех человек втащила на башню Всемирного торгового центра киловаттную радиостанцию, обосновалась там с двухнедельным запасом всего необходимого и ведет репортажи. И не только устные репортажи, но и каждые полчаса по десять минут передает фотографии. Они объявили, что все, кто хочет их не только слышать, но и видеть, должны раздобыть звуковой модем и написать к нему драйвер на своем компьютере – они будут передавать фотоснимки в цифровом формате. Крис с помощью умельца из Лампового содружества справился с этой архаикой за день. И мы увидели Нью-Йорк: зелень парков, небоскребы – и блестящие на солнце, и со шлейфами копоти над разбитыми окнами, и обгоревшие «выше пояса». Мы увидели и четырех крепких бородатых мужиков неопределенного возраста – наших заокеанских корреспондентов. Сами они добрались в город из Вермонта, где основали небольшое поселение – доехали на фермерских скутерах. Нью-Йорк по их словам отнюдь не мертв – в Центральном парке много оленей и белок, на пирсах Гудзона греются морские котики, на улицах – еноты и крепкие рыжие дворняги, которые питаются многочисленными крысами. Много птиц. Трупный запах в городе заметно ослаб, а на верхотуре ВТЦ вообще свежий воздух. Они даже встретили на улице живого человека, правда, тот не мог связать двух слов: кто он, где живет, чем питается, зачем он здесь? Только бессвязный набор слов, в котором проскакивало имя «Ингрид». Его накормили, после чего человек незаметно исчез.