Игры в «Русский М&А» - Юрий Борисов

Чисто идеологически ЦК КПСС не мог позволить советским чиновникам играть на бирже, маниакально боясь допускать их до торгов: вдруг необоснованно разбогатеют… Поэтому некоторые трейдеры, такие, как Trans-World Metals братьев Рубен, просто специализировались на СССР, ибо это был весьма доходный и гарантированный бизнес.

Западные трейдеры с удовольствием избавили отечественную бюрократию из В/О «Разноимпорт» от всякой работы по поставкам в СССР глинозема. Внешторговские чиновники за государственный счет катались по «зарубежам», где те же трейдеры не скупились на представительские расходы, и получали ордена за перевыполнение плана. Руководство страны отчитывалось на пленумах и съездах. Всех это устраивало, как теперь говорят: «по умолчанию».

В 1992 году во внешней торговле всю отечественную промышленность отпустили на волю, лишив при этом всякой государственной поддержки. Началась гайдаризация всей страны. Заявленная цель проводимой политики: промышленность не должна висеть на шее у государства, наоборот, промышленность должна содержать не только сама себя, но и государство. Главное по Гайдару было: забить полки магазинов, а там все само выплывет. А не выплывет, так не нужно.

Бывший редактор отдела политэкономии социализма журнала «Коммунист», ставший «заместителем царя по реформе», Егор Гайдар, верный вызубренному сызмальства марксизму, знал только один способ перехода от феодального общества (разновидностью которого был советский социализм) к капитализму — революцию цен. Вот он эти цены и отпустил. А чтобы они быстрее росли, его подельник по реформе — председатель Центробанка г-н Матюхин — опустил рубль. И пошли реформы большевистскими темпами.

Полки магазинов забили гуманитарной помощью из сорокалетнего оборонного запаса Западного Берлина. Но с ракетной тягой взлетевшая инфляция «съела» все оборотные средства предприятий. Заводы «легли на бок». Особенно в алюминиевой промышленности, где обеспеченность сырьем и в лучшие-то годы была не более 40 %. Тем более что отпускали предприятия на свободу бездумно, по отдельности, нарушая все сложившиеся технологические цепочки и горизонтальные связи.

К тому же у «красных» директоров была сильная иллюзия, что им мешает только государство, а они сами завалят весь мир металлом и будут жить припеваючи. Развал СССР только довершил это разрушение. К директорскому эгоизму прибавился еще эгоизм национальный. С радужными надеждами тогдашний топ-менеджмент (если к ним возможно применить такой термин) катил алюминиевую отрасль в пропасть. Государство взирало безучастно, как вместо им же запрещенных к экспорту чушек, заводы гнали за рубеж алюминиевые утятницы с 15-сантиметровым дном и «сувенирные» изделия «Царь-колокол» весом в 10 килограммов.

Кризис в России углублялся, законодательство менялось чуть ли не каждый день, прогнозировать что-либо было просто невозможно. И все, от министра до дворника, желали стать миллионерами. И если не завтра — то вчера. Трейдеры, в силу своего менталитета биржевых игроков, были смелее, чем серьезные западные промышленники, по роду работы часто шли на риск, порой, на отчаянный. А то, что нашим чиновникам надо давать взятки, то они были к этому привычные. Братья Рубен первыми предложили свое партнерство «свободным» российским заводам. И выиграли.

А у российских заводов выбора не было. Альтернативой к сотрудничеству с брокерами LME была только остановка непрерывного производства…

Приняв предложенную иностранцами схему толлинга и пролоббировав ее в правительстве, отечественные директора разом решили проблемы нехватки оборотных средств, обеспечения сырьем и сбыта металла. Надо отдать должное, на этом кризисном этапе братья Рубен спасли нашу цветную металлургию от краха. Толлинг был тогда, как кислородная подушка умирающему.

Но, взяв под свой контроль снабжение и сбыт, трейдеры из TWG начали прибирать к рукам и финансовые потоки предприятий.

Пока отечественные заводы решали проблему выживания, братья Рубен и подвязавшиеся при них как координаторы проектов по СНГ Лев и Михаил Черные решали проблему получения сверхприбылей.

Им мало было того, что правительство «временно» освободило давальческое сырье от таможенных пошлин. Воспользовавшись несовершенством отечественного законодательства по приватизации, они, сами и через посредство специально для этого созданных офшорных фирм, завладели пакетами акций Братского, Красноярского, Саянского, Надвоицкого алюминиевых заводов, Новолипецкого металлургического комбината, Новосибирского электродного завода. Перехватили управление на Ачинском глиноземном комбинате. Только подконтрольные Вексельбергу уральские алюминиевые заводы оказались им не по зубам, так как имели собственную сырьевую базу.

Инвестиции были исключительно портфельными и только в голосующие акции. Редко покупалось больше 10–20 % уставного капитала. Скупалась не собственность, а рычаг давления на менеджмент и возможность посадить в совет директоров своего «смотрящего». Приватизировались не предприятия, а менеджмент.

Для того, чтобы обойти законодательное ограничение участия иностранного партнера в уставном капитале российского предприятия, от офшорной фирмы, входящей в TWG, создавалась российская фирма со 100 % иностранным участием, та, в свою очередь, учреждала чисто российскую фирму, которая и скупала акции на свое имя.

К 1994 году Россия вышла с нуля на первое место в мире по экспорту алюминия. Объем производства первичного алюминия достиг 14 % от мирового выпуска. Высокое качество русского алюминия обеспечило ему конкурентоспособность на мировом рынке. Регулярная валютная выручка позволила предприятиям своевременно рассчитываться с бюджетом, регулярно платить заработную плату, улучшать социальную сферу регионов. Такое положение дел всех устроило: и трейдеров, и заводы, и местную власть.

Толлинг стал, по сути дела, сверхзадачей. Поэтому он, введенный вице-премьером Сосковцом временно на один год, из года в год постоянно продлевался. Выгода толлинга была настолько чудовищной, что никакие накладные расходы не являлись препятствием. Аналитики в 1990-х гг. высчитали, что только на взятки чиновникам TWG тратила до 30 миллионов долларов в год.

TWG, самостоятельно реализуя российский алюминий на LMЕ, заводам оставляла лишь средства на издержки производства и текущий ремонт. То, что оставалось заводу, не обеспечивало даже простого воспроизводства капитала. Получался бег на месте: работать можешь, а развиваться — нет. В планы иностранных трейдеров не входило развитие нашей промышленности, их заботил только собственный карман. А он был бездонный, как закрома родины при власти КПСС. На каждый вложенный доллар в толлинговую операцию трейдер получал как минимум доллар чистой прибыли.