Мой тайный мир - Паулина Киднер

Когда Блюбелл попала на ферму Нью-Роуд, ей было около пяти недель от роду и в длину она была всего восемь дюймов.

У нее была бархатная шубка, а глаза только-только начинали открываться, но при этом она уже могла похвастаться длинными коготками и симпатичной полосатой мордашкой.

Именно Блюбелл, Примроуз и Уиллоу стали первыми барсуками, которым была уготована широкая известность, — фотографии Паулины, гуляющей по полям с таким эскортом, покорили сердца публики. Популярность барсуков привлекла на ферму Симона Кинга, снимавшего Блюбелл еще с младенческого возраста.

Хотя другие барсуки покинули ферму Нью-Роуд, Блюбелл продолжала возвращаться каждую ночь — она по-прежнему считала ферму родным домом. Она аккуратно выкопала в цветочных клумбах перед домом новое гнездо (хотя никогда не жила в нем), и если дверь в доме была распахнута, нередко приходила к Паулине клянчить бисквиты.

28 февраля 1992 года Блюбелл родила двоих детенышей. Кроме того, она в том же году воспитала как своих еще троих барсучат. Каждый год она учила молодняк, как стать настоящими барсуками. Когда было принято решение о создании специальной группы по финансовой поддержке, все согласились, что лучшим названием для нее будет «ОБЩЕСТВО БЛЮБЕЛЛ».

В конце лета 1994 года Блюбелл серьезно заболела, и ее пришлось изолировать от других барсуков, находившихся в рукотворном гнезде. У нее развилась легочная инфекция с плевритом и воспалением грудной полости. В течение некоторого времени борьба с болезнью шла успешно, но затем снова наступило ухудшение, сопровождавшееся резким увеличением количества белых кровяных телец. Едва кризис миновал, она была возвращена обратно к другим барсукам, но вскоре снова заболела бронхопневмонией.

Барсучиха Блюбелл ушла из жизни 8 сентября 1994 года.

В память о ней работа в Центре по спасению барсуков и других животных «Тайный мир», руководимом Паулиной Киднер, продолжается. Мы всегда будем ее помнить.

Блюбелл обрела вечный покой у нас во дворе перед главным домом; на ее могиле разбили цветочную клумбу. Место ее последнего приюта отмечено большим камнем с ее именем, который по ночам освещается мощным прожектором. Я прихожу туда почти каждый вечер. Этот камень — первое, что я нижу, когда возвращаюсь домой.

Тем, кто не познал дружбы с диким животным, не понять всей горечи понесенной мною утраты. Теперь, когда я брожу по полям, мне незачем оглядываться назад — я уже не увижу ее полосатой мордашки, не увижу, как моя Блюбелл — ах, что это была за сорви голова! — резвится на лужайке. Мне выпало счастье разделить с нею жизнь. Я не забуду ее. Она была моей Блю.

Никогда прежде я не чувствовала себя до такой степени опустошенной и измотанной. Я ни за что не поверю, что люди, заботящиеся о диких животных, хоть иногда не задают себе вопросы: «Зачем все это? Не бесполезная ли трата времени, не измена ли здравому смыслу?» Те, кто видит нашу работу лишь со стороны, нередко говорят: мол, какие вы счастливые, что живете такой судьбой! Да, так оно и есть, но как часто эта судьба бывает горькой!

В течение многих лет мы вели борьбу с банками, пытаясь выцарапать из них деньги на финансирование нашей работы. И всегда нас преследовала мысль: если придется расстаться с фермой, что же будет с Блюбелл?

Я была счастлива в семейной жизни — какие бы волны ни обрушивало на нас житейское море, мы с Дереком все-таки выплывали. Теперь, когда главный источник ответственности исчез, я почувствовала опустошенность. Мне казалось, я могу просто встать и уйти, куда ноги понесут.

Глава девятая

После Блюбелл

Когда осиротело рукотворное гнездо, другие обитавшие там барсуки стали все чаще наведываться в жилище, вырытое Блюбелл в саду. Я решила: коль скоро эта группа барсуков прочно закрепилась на территории нашей фермы, построю-ка я для них еще одно гнездо, а то, первое, предназначу только для временного пребывания поступающих ко мне барсуков. Мы построили новое гнездо при помощи одной строительной фирмы, которая прислала к нам рабочего с лопатой, и при участии добровольных помощников. Все строительство заняло один день, и уже ночью животные справили новоселье.

…Теперь, по прошествии времени, я понимаю, что в ту непростую для меня пору готовилась к самому худшему — продаже фермы. В таком случае, даже если первое рукотворное гнездо, построенное для наблюдений, окажется закрыто, останутся еще одно рукотворное и одно настоящее — места хватит всем! Волновала меня и еще одна вещь: если вдруг все и в самом деле пойдет прахом, что ждет работающих с нами девушек, преданных делу спасения зверюшек, влюбленных в эту работу?

Прошел октябрь, наступил ноябрь, а энтузиазма у меня по-прежнему не прибавилось. Как-то я уехала на весь день читать пенсионерам лекцию с показом слайдов. Лекция прошла хорошо, и я ненадолго забыла о своем горе, демонстрируя фотографии разных живших у нас зверюшек и рассказывая забавные истории, приключавшиеся с ними.

Тут из аудитории поступил вопрос:

— Любезная Паулина, вы, конечно, чувствуете себя в такой обстановке как рыба в воде. Но держу пари, что окружающие вас простые смертные стонут, когда вы пристаете к ним с какими-нибудь заковыристыми просьбами. Как вам удается выкручиваться из подобных ситуаций?

— Хотите самую щекотливую? Пожалуйста. Однажды весной у меня на попечении были две премиленькие серые белочки, девочка и мальчик. Житье у них было прекрасное, да вот беда: девочка пристрастилась… Ну, как бы вам это объяснить? В общем, заниматься со своим братишкой любовью на французский манер. Допускаю, от этого оба получали немало удовольствия, особенно мальчонка, но стручок-то у него от этого стал ненормально красным, как язва. Еще немного — и никогда бы не стать ему мужчиной. И я подумала…

Публика замерла в ожидании.

— …Дай-ка я позвоню знакомому фармацевту. Может, он подскажет, что делать в таких случаях? Я чувствовала, как он густо покраснел, потом хохотал в трубку, как сумасшедший, а затем доложил о ситуации своему ассистенту, который готовит лекарства на заказ. В итоге я смазала бельчонку его мужское достоинство вазелином, к которому добавила капли горького алоэ. Сестренка потом весь день плевалась — что ж, получила хороший урок!

Как здорово, когда другие люди с радостью слушают рассказы о твоей работе — ведь, ко всему прочему, это вызывает интерес к окружающей нас дикой природе!

Когда я вернулась с лекции, уже спускалась ночь. Проезжая мимо клумбы, под которой покоилась моя барсучиха, я обратила внимание, что на стебельках уже появились бутоны. Вот войдет весна в свои права — и вспыхнет целый фейерверк голубых цветов, салютуя в память о ней.