Детектив США. Книга 5 - Томас Росс

Мадам Дюкесн улыбнулась Шартеллю и протянула руку.

— Я с нетерпением ждала встречи с вами, монсеньор, — по-английский она говорила с легким акцентом.

Шартелль галантно склонился над ее рукой и ответил на безукоризненном французском.

— Мадам, это мне выпало счастье познакомиться с вами. Теперь я знаю, зачем приехал в Африку. Надеюсь, чуть позже вы сможете выпить со мной бокал шампанского.

Она кивнула, вновь улыбнулась.

— С удовольствием.

Лицо майора закаменело, когда Шартелль затараторил по-французски, но он быстро взял себя в руки и тепло поприветствовал Анну. Мадам Дюкесн он представил ее на французском. — У вас потрясающее платье, — ответила Анна на том же языке. — Париж, не так ли?

Глаза мадам пробежались по наряду Анны.

— Да, благодарю вас, дорогая. Майор Чуку говорил мне, что вы прибыли с американским Корпусом мира. Я восхищаюсь вашей смелостью и, должна отметить, вы сегодня очаровательны.

Высшее образование дает определенные преимущества, даже если оно получено в университете Миннесоты. Вот тут-то сказались шесть месяцев, на которые меня посылали в университет Квебека на языковую практику. Майор и меня представил на языке Вольтера. Мадам Дюкесн легонько пожала мне руку. Я ответил тем же. Не сомневаюсь, так же поступил и Шартелль.

— Майор рассказывал мне о вас. Я ждала встречи с вами.

— К сожалению, мадам, майор скрыл от нас, кто будет хозяйкой бала. Не могу его винить, но я рад, что его тайна раскрыта, — говорил я с сильным северо-дакотским акцентом, но по-французски.

Я отошел к Шартеллю и Анне, которые ждали у стола, где одетые в белое официанты наливали желающим шампанское, виски, коньяк.

— Что ты там делал? — спросила Анна. — Считал ей пульс?

— Удивительная женщина, не так ли, Пити? Я очень рад, юноша, что вы уже сделали выбор, открыв путь старине Шартеллю.

— Где вы научились говорить по-французски, Шартелль?

— В Новом Орлеане, юноша. До семи лет я говорил только на этом языке. Я заметил, что вы и мисс Анна также его знаете. Откуда?

— Я начала в восьмом классе и продолжала учить его в колледже, — ответила Анна. — А Пит получал языковую практику в марсельском борделе.

— В университете Квебека, — поправил я ее. — По специальной программе.

— Мисс Анна, не ревнуйте старину Пита. Я сам займусь этой маленькой креолкой. Изумительные у нее глаза, не так ли?

— Он не смотрел на ее глаза, — бросила Анна.

Я допил шампанское, и официант вновь наполнил мой бокал.

— Если вы хотите устроиться под бочком мадам Дюкесн, сначала вам придется выгнать оттуда майора. Едва ли он уйдет добровольно.

Шартелль взял у Анны пустой бокал и вместе со своим протянул официанту.

— Юноша, настоящая любовь сметет все преграды. Так было и будет.

— Так вы влюбились?

— По уши, должен признаться. Какая женщина!

Анна взглянула на Шартелля и улыбнулась.

— Очень хорошая, Клинт. Она мне нравится, хотя вижу ее впервые.

— Мне представляется, что в ближайшем будущем мы будем видеться чаще, — он допил шампанское, поставил бокал на стол, поправил галстук. — Пойду пообщаюсь с гостями.

— Решили узнать, кто она такая?

— Шартель ухмыльнулся.

— Не исключено, что в разговоре я упомяну ее имя.

Мы наблюдали, как он лавирует между гостями, высокий, гибкий, с короткой стрижкой и походкой пантеры. К тем, кто его интересовал, он подходил и представлялся: «Я Клинт Шартелль из Соединенных Штатов. Мне кажется, мы не знакомы».

— Половина гостей примет его за хозяина, — заметила Анна.

Внезапно рядом с нами возник Дженаро, и я познакомил его с Анной.

— Зовите меня просто Джимми, — попросил он. — Я окончил университет Огайо. Выпуск пятьдесят пятого года. Как вам нравится вышивка, Пит?

— Красивая, но сможете ли вы играть в гольф в таком наряде?

Дженаро, в белой ordana, прошитой золотой нитью, с маленькой синей шапочкой на голове, в неизменных черных очках, рассмеялся.

Я обвел рукой сад.

— Похоже, альбертийская армия неплохо платит майорам, Джимми.

Дженаро покачал головой.

— У него столько денег, что он не может их сосчитать. Его бабка была некоронованной королевой торговцев-негров. Нажила состояние на импорте цемента. Целых десять лет лицензия на ввоз цемента была только у нее. Мать послала его в Сорбонну. А армия дает ему возможность быть при деле и устраивать банкеты.

— Вы хорошо его знаете?

— Знаю. Мы вместе росли.

— А мадам Дюкесн?

Дженаро улыбнулся.

— Не так хорошо, как хотелось бы.

— Шартелль, похоже, увлекся ею.

— Не будь я христианином, то мог бы подумать о том, чтобы взять вторую жену. Как вождь, я имею право на трех, знаете ли.

— Я этого не знал.

— Ну, я могу представить ее и Маму под одной крышей. Пожалуй, большего мне и не нужно. Но боюсь, что Мама этого не потерпит.

— А где Мама? — спросила Анна.

— Дома с детьми. Где же ей быть? Пойдемте, я познакомлю вас с гостями.

Большинство из них уже прибыли. Половина — англичане или европейцы, остальные — альбертийцы. Только Дженаро явился без жены. Я вновь встретился с несколькими политическими деятелями, с которыми познакомился на ленче у вождя Акомоло. Их жены стояли рядом, завернутые в отрезы ярких тканей, спадающими к ногам каскадами складок.

Весь цвет Убондо пожаловал к майору Чуку. Член Верховного суда, три адвоката, два доктора, белый и негр, владелец автомобильного магазина, подполковник альбертийской армии, пилот «Альбертия Эйрлайнс», четыре постоянных секретаря различных министерств, включая Уильяма Хардкастла, итальянский подрядчик, четверо или пятеро ливанских бизнесменов, в том числе и гангстер, хозяин «Южной Сахары». Джек Вудринг из Информационной службы США и его супруга, два представителя Британского совета, английского аналога Информационной службы, один из которых настаивал, что он — наполовину американец, владелец еще одного автомобильного магазина, четыре университетских профессора, армейский лейтенант, еще один юный лейтенант, но полиции, двое юношей из Корпуса мира, представитель «Форд фаунденейшнл» и много других гостей, имена которых я не запомнил, но у них загорались глаза, когда они узнавали, что я — помощник мистера Шартелля.

Ведомые Дженаро, мы замкнули круг и вернулись к столу, за которым разливали спиртное. Тут же стоял Шартелль, не отрывая глаз от мадам Дюкесн, что-то втолковывающей альбертийцу, как я догадался, старшему стюарду майора.

— Она присоединится к нам, как только даст ему последние указания, — пояснил Шартелль. — привет, Джимми.

— Добрый вечер, Клинт.

— Как телеграммы?

— Отправлены.

— А наши предатели?

— Диокаду переговорил с ними. Каждому нужно заявление для прессы с обоснованием их поступка.

Шартелль кивнул.

— Пит?

— Это разумно. Они не могут без шума выйти из партии. Их значимость для оппозиции будет потеряна.

— Вы можете снабдить их такими заявлениями?

— Я напишу их сегодня вечером.

— Джимми, подъезжайте поутру и заберите их.

— Хорошо. Между прочим, и Декко, и Лидер в восторге от речей, которые вы им написали. Декко говорит, что Пит, должно быть, читает мысли. Лидер заявил, что его речь не что иное, как могучее слово истины.

— Они получили действительно хорошие речи, — кивнул Шартелль. — Диокаду приступил к переводу?

— Конечно.

— А как насчет коротких речей? По основным пунктам программы?

— Их тоже переводят.

— Хорошо. Когда эти двое выходят из партии?

— В воскресенье вечером. Или днем. В понедельник сообщение об этом в газетах. Мы сошлись на тысяче фунтов для каждого.

— Предательство — последнее прибежище патриотов, — изрек Шартелль.

— Вы это сами придумали? — спросил я.

— Полагаю, что да, юноша. Такое со мной случается.

Дженаро допил шампанское.

— Пойду по второму кругу. Если узнаю что-то интересное, сообщу. Между прочим, по убийству Читвуда пока ничего нового.

Шартелль кивнул. Его взгляд вернулся к мадам Дюкесн.

— Как я понял, она вдова. Муж являлся единственным импортером дорогих французских вин и коньяков в Дагомею. Умер от сердечного приступа два года назад. Она унаследовала лицензию и переехала в Альбертию, чтобы вести дела отсюда. Вот о чем мечтает каждый мужчина.

— О чем же?

— О богатой вдове с винным магазином, юноша. К тому же француженке.