Скалолазка - Олег Синицын

Я прислушалась к сопению, доносившемуся из палатки.

Внутри только один человек. Я уверена.

Вытащила из рюкзака нож – Овчинников демонстративно шарахнулся от меня.

– Алена, в самом деле! Напрасно ты это… Я много говорю лишь оттого, что сильно есть хочется.

– Да заткнешься ты наконец! Это для моего старого друга…

И я влезла в палатку. За мной последовал Леха.

Представьте себе, что видите сладкий сон. Вас ласкают молодые девушки, или муж пришел с работы трезвым и принес цветы… И вдруг – сильный тычок в ребра! Вы поднимаете веки, а в глаза бьет яркий свет. Пытаетесь вскочить, но не можете, потому что к горлу прижато холодное отточенное лезвие. Хотите крикнуть, да рот заклеен лейкопластырем… Какие будут ощущения? Будто на столе у Потрошителя, правда?

Когда я будила Гродина, надеялась именно на такую реакцию.

Майкл жмурился и что-то надрывно мычал через лейкопластырь.

– Доброе утро, профессор Гродин! – произнесла я. – Вы верите, что души умерших иногда возвращаются к живым и заклеивают рот лейкопластырем, а к горлу приставляют нож?

Леха рядом хмыкнул, продолжая опутывать белой клейкой лентой руки и тело профессора.

Гродин на секунду замолчал, а потом издал протяжный крик, больше напоминающий стон недоеной буренки.

– Нет-нет! – поспешила я заверить его. – Не нужно столько слов!

Леха работал стремительно, на совесть. Я стала помогать ему. Для хорошего человека лейкопластыря не жалко. А для Гродина – вдвойне!

– Ну как? – спросил Овчинников.

– Практически мумия! – заключила я, глядя на опутанного лейкопластырем, мычащего Гродина.

– Мумия – это хорошо, – согласился Леха и с громким хрустом куснул яблоко

– Где взял? – удивленно спросила я.

Через минуту мы уплетали фрукты за четыре щеки. Финики, персики, бананы… Пронырливый Леха где-то даже откопал бутылку французского коньяка, но под моим гневным взглядом отбросил ее в дальний угол.

Насытившись, я вернулась к Гродину.

– Сбросить бы вас со скалы, – с сожалением произнесла я. Археолог отчаянно замотал головой. – Но я сделаю еще хуже… До рассвета отыщу гробницу Эндельвара и возьму то, что вас так интересует. А вы до конца дней будете грызть свою трубку и жалеть, что продались шакалу Бейкеру.

Гродин отчаянно замотал головой.

– Он хочет что-то сказать, – предположил Овчинников, с чавканьем пережевывая изюм.

– Ничего не хочу от него слышать.

– А мне интересно.,

Я приставила кончик ножа к морщинистому горлу Гродина, чтобы он не смел крикнуть, и сдернула пластырь со рта.

– Вы не представляете, с кем связались! – заговорил профессор. – Это Организация, могущественнее которой на свете нет. Вы напрасно встаете у нее на пути, Элен!

– Старые байки, – сказала я Лехе, возвращая лейкопластырь на место. – Нас не запугать.

Столик для археологических находок был завален фотографиями и ксерокопиями. Я узнала и финикийские пергаменты, и копию текста со скалы. Поверх всего лежал перстень Героса, гордо хранивший в себе тайну статуи. Рядом – сильное увеличительное стекло, которое концентрировало луч фонаря в маленький желтый круг на белых листках бумаги. Я взяла и перстень, и лупу, забрала и сотовый профессора, откопав его среди бумаг.

– Прощайте! – сказала я. – Если Господь существует, то, надеюсь, он накажет вас. А я не буду.

Подхватила один моток веревки, Овчинников – другой, и мы покинули палатку под разъяренное мычание Гродина.

Теперь наш с Лехой путь лежал через небольшой перевал к склону горы, на котором, как и три с половиной тысячи лет назад, покоилась «кровавая» статуя Героса. Я сомневалась, что Бейкер оставил возле нее охрану. Единственная тропка к статуе охранялась, этого достаточно. На склоне она в безопасности.

Но не от меня…

Без страховочной системы Овчинникову никак нельзя. Я смастерила ее из Лехиного брючного ремня и репшнуров. Получилось неплохо.

Забралась на отвесную стену, скинула вниз веревку для Лехи. Мой бывший муж оказался на скалах таким неуклюжим, что я даже растерялась. Ведь давая ему зажим, объяснила, как им пользоваться, но Овчинников только и делал, что соскальзывал вниз, оторвавшись на метр от земли. Пришлось мне подтягивать его обвязанные веревкой телеса.

Оказавшись наверху, Леха сел на камень и долго тряс головой.

– Ну что еще, Овчинников?

– Как я вымотался!

Как он вымотался? После того, как я втащила его наверх?

– Пойдем, нужно спешить…

Мы перевалили через вершину. Темный монолит горы возвышался над нами, закрывая звезды. Ни дать ни взять – колпак палача…

Убедившись, что мы достаточно далеко от лагеря, я достала сотовый телефон. Леха вопросительно посмотрел на меня, но не проронил ни слова.

Вспыхнувший зеленоватым светом дисплей ободрил меня. Я вытащила из кармана шорт мятую-перемятую визитную карточку и набрала номер.

Кларк взял трубку после небольшой паузы.

– Мистер Кларк, вы узнаете меня?

– Да, здравствуйте, Алена!

Мне показалось, что он обрадовался, услышав мой голос.

– Вам удалось разобраться с делами в Париже?

– Полностью. Операция прошла нормально. Как ваши успехи?

– Вероятно, через несколько часов окажусь в ситуации, когда потребуется ваша помощь. У вас имеется редкая возможность накрыть целую ветвь Организации, о которой мы говорили.

– А за что их можно прихватить?

– Убийство археолога Чарльза Фарингтона под Кушадасой, похищение и покушение на убийство двух туристов из России.

– Давайте попробуем. Где вы?

– На острове Крит.

Старина Кларк присвистнул.

– В окрестностях селения Малоко, – продолжила я. – Бандитов очень много, большинство – вооруженные турки. Руководит ими американский гражданин Джон Бейкер.

– Сколько вооруженных людей?

– Около тридцати. Вы мне поможете?

– Постараюсь.

– Не знаю, как все сложится, но я благодарна вам. Поторопитесь, пожалуйста.

– О'кей! – Кларк повесил трубку.

– С кем ты так резво болтала не по-русски? – спросил Овчинников.

– Один хороший человек. Он поможет нам выбраться отсюда.

– Надеюсь на это…

Как я и ожидала, рядом со статуей никого не было. Мы с Овчинниковым спустились на узкий карниз, ведущий к Геросу от тропинки. Леха преодолел спуск лучше, чем подъем, но все равно выглядел неуклюже, словно медведь на проволоке.

Было темно. Контуры статуи различались с трудом. Я боялась глядеть в лицо минойскому царю. Вдруг он, плотоядно улыбаясь, следит за нами?

Мы прошли карниз и попали на площадку. Неуклюжий Овчинников тут же за что-то запнулся, издав металлический грохот.

– Аккуратнее! Или хочешь свалиться вниз?

– А я виноват, что под ногами валяются всякие кабели?

Леха остался возле стены, ковыряясь в каких-то ящиках, а я приблизилась к статуе.

Луч фонаря «Бош» выхватывал отдельные элементы – фрагмент одеяния, могучее бедро, кинжал на поясе… Мне нужна рука, которая покоится на секире. Я скользнула лучом фонаря вверх по рукояти оружия, и в тот момент, когда должна была появиться багровая ладонь, статую озарил слепящий свет. Я даже зажмурилась.

– Так лучше? – спросил Леха.

Вокруг исполинской фигуры Героса сияли четыре софита, питающиеся от мощного аккумулятора. Пока я исследовала статую, Овчинников отыскал рубильник и включил их.

Я кашлянула.

– Спасибо!

Правая рука статуи указывала в темноту, словно повелевая идти туда, прямо в пропасть. Жутковатое зрелище. Я вернулась к левой длани Героса и достала лупу.

Запястье ее охватывал не браслет, а тонкие, едва различимые письмена.

– Что это? – поинтересовался подошедший Леха.

– Критский язык. Очень древний. Тут даже не слоговое, а иероглифическое письмо.

– Ты можешь прочитать?

– Попытаюсь… Встань в чашу… хм… преклони… преклони…

– Голову? – не вытерпел Леха.

– Нет – колени! Преклони колени пред… перед повелителем Эгеида и Микен… сыном великого Миноса… – мне понадобилось набрать в грудь воздуха, чтобы произнести последнюю фразу, –...царем Геросом.

– Ерунда какая-то, – пробормотал Овчинников. – Культовый обряд.

– Совсем не ерунда, – ответила я. – В тексте Гомера сказано, что статуя указывает место, где сокрыта пещера. Последнее пристанище юноши Эндельвара.

Я достала из кармана перстень и кальку с текстом легенды.

Зачем нужен перстень? В тексте сказано, что «перстень царя укажет». Но как?

Подняла взгляд на статую. Лицо «кровавого» повелителя Эгеида и Микен – жесткое и непреклонное. Мне показалось, что вот-вот шевельнется, жестом или взглядом укажет, что нужно сделать с кольцом.

Конечно, статуя не ожила.

Зато я увидела нечто.

На челе Героса имелось неприметное отверстие. Оно казалось элементом короны царя. Вроде бы ничего особенного…

– Леха, подай стремянку!

Овчинников подтащил лестницу, мы установили ее почти на самом краю пропасти. Соблюдая предельную осторожность, чтобы не упасть, я поднялась к лицу исполина.