Поле мечей - Конн Иггульден

— Ты сообщал о неприятеле. Расскажи, что именно видел.

Не выдержав пристального взгляда полководца, юноша поежился и, заикаясь от страха, заговорил:

— Там, на горе, тысячи воинов. В темноте я не смог сосчитать, сколько именно, но очень много. Это засада.

Юлий на секунду прикрыл глаза.

— Немедленно арестуйте этого человека и накажите. Это наши легионы, глупец! — в ярости выкрикнул он.

Снова развернув коня, Цезарь обдумывал сложившуюся обстановку. Воины еще не успели отойти от долины дальше чем на несколько километров. Время есть. Полководец быстро отвязал от седла шлем, надел его и, опустив забрало, обратил к собравшимся грозный золотой лик.

— Десятый и Третий галльский остались без поддержки. Нам предстоит как можно стремительнее атаковать гельветов. Вперед, воины! За мной!

Брут дождался того момента, когда отмечающее дальность копье скрылось в рядах атакующих. Если отдать приказ слишком рано, то копья стоящего за его спиной Третьего легиона не долетят до врага. Если же опоздать, то разрушительной силы удар не достигнет цели, поскольку первые ряды атакующих уже прорвутся вперед.

— Копья! — наконец как можно громче крикнул центурион, отправляя в полет собственное оружие.

Десять тысяч рук моментально взметнулись в воздух, и тут же десять тысяч человек нагнулись, чтобы поднять следующее копье. Брут знал, что пока приземлится первая волна, воины Десятого легиона запустят в воздух еще две. Третий действовал медленнее, но ненамного: его вдохновлял пример ветеранов и подстегивал нервный ритм атаки.

Все было точно рассчитано, и два легиона накрыли атакующих смертоносным ковром свистящего железа. Минута — и десять рядов превратились из энергично бегущих воинов в неподвижно лежащие тела. Первая волна поразила многие сотни людей, а те, кому удалось уцелеть, в ужасе увидели приближение второй черной тучи.

Избежать несущейся с воздуха смерти было невозможно. Копья падали беспорядочно — и рядом, и далеко друг от друга. Поэтому кого-то из нападающих могли сразить сразу несколько копий, а иным удавалось чудом уцелеть среди железного дождя. Гельветы пытались прикрыться щитами, однако тяжелые железные наконечники пробивали и дерево, и человеческое тело, буквально пришпиливали людей к мягкой земле. Брут видел, как многие из атакующих беспомощно бьются, пытаясь освободиться. Однако это удавалось редко, тем более что некоторые щиты оказались накрепко прибитыми друг к другу. Жизнь медленно покидала тела несчастных, вытекая вместе с кровью.

Атака сначала замедлилась, а потом и вовсе остановилась. Третья волна копий была не столь разрушительной, как две первые, и, повернувшись, нападавшие в страхе бросились прочь от холма. Увидев убегающих галлов, Десятый легион издал победный вопль, и Брут посмотрел на восток, разыскивая Цезаря. Если бы он двинул свои отряды именно в этот момент, паника непременно охватила бы все племя. Однако Юлия видно не было.

Отойдя за пределы досягаемости копий, гельветы перестроились и, переступая через тела погибших, снова пошли на приступ.

— Эти варвары еще не знают, что значит сражаться с римскими легионерами! — подбодрил Брут своих воинов.

Некоторые улыбнулись, но никто не мог оторвать взгляда от несметных полчищ, вновь покрывших склон холма. Некоторые из атакующих даже вытащили застрявшие в земле копья и метнули их в римлян, однако крутой склон оказался недосягаем.

— Мечи к бою! — скомандовал Брут, и оба легиона, словно один человек, обнажили мечи и подняли их, как будто пытаясь поймать солнечные лучи. Взглянув на свое войско, центурион гордо вскинул голову. Пусть лезут, подумал он.

Чем выше и ближе к римлянам поднимались гельветы, тем круче становился склон. Люди тяжело дышали, и фаланги начали распадаться. Десятый легион терпеливо ждал; каждый из его воинов стоял среди товарищей, которых знал уже много лет. Страха в рядах римлян не ощущалось. Они стояли в полной боевой готовности, готовые перестроиться, как только того потребует обстановка. Острые мечи вселяли уверенность в собственных силах, и на лицах людей ясно читалось предвкушение схватки. Некоторые из легионеров даже кивали наступающим, словно приглашая их подойти как можно ближе. Внезапно командир увидел свое войско таким, каким оно представало взгляду врагов: сплошная, без единого просвета, стена людей и щитов, грозно ощетинившаяся сверкающими на солнце мечами.

Наконец первые ряды гельветов вышли на вершину и тут же пали под яростными ударами легионеров. Острые клинки римских воинов вонзились во вражеский строй, направо и налево отсекая головы и руки. Длинные копья гельветов оказались не в силах пронзить прочные римские щиты. Брут торжествовал.

Он стоял на правом фланге, в первом ряду. С трудом оторвав взгляд от побоища, центурион оценил сложившуюся ситуацию. Гельветы, конечно, пытались взять численностью: все новые и новые воины спешили на помощь товарищам, а у подножия холма собирались свежие силы. Центуриону внезапно стало жарко. Он снова взглянул на восток в надежде увидеть Цезаря. Солнце слепило глаза, но, прищурившись, он продолжал пристально вглядываться в кромку леса.

— Ну же, быстрее! — сам того не замечая, поторопил он.

Конечно, чтобы окружить римлян, гельветам необходимо время. Однако если им все-таки удастся зайти с противоположной стороны холма, римским воинам отступать будет некуда. На защиту женщин и детей варвары оставили совсем немного вооруженных мужчин — почти все пошли в бой. И если они действительно начнут атаку с тыла, среди легионеров может начаться паника.

Напор атаки уже начал сказываться, и в первых рядах Десятого легиона появились прорехи. Конечно, воины могут держаться достаточно долго и способны сражаться без отдыха два часа подряд, но все-таки лучше обеспечить им замену и сохранить силы на случай возможного отступления. Если Юлий не появится с минуты на минуту, придется отводить легионеров обратно, на вершину холма, и при этом с боем преодолевать каждый метр. Хуже будет, если варвары внезапно нанесут удар в спину.

С тяжелым сердцем Брут посмотрел на своих воинов. Если ему удастся пережить этот бой, Юлий жестоко поплатится за промедление, которое может стоить Десятому легиону жизни. После нескольких лет, проведенных в Испании бок о бок, Брут знал почти каждого, и поэтому каждая смерть стала бы для него личной драмой.

И в этот самый миг вдалеке, в противоположном конце долины, показалась серебряная линия — легионы Цезаря! Брут не смог сдержать радостного возгласа. В рядах гельветов, предупреждая врагов и поддерживая боевой дух, заиграли горны, и в битву вступили новые фаланги. Такие же звуки раздались и на холме — варвары остановились и наблюдали за происходящим внизу, в долине. Уже через минуту началось обратное движение. Гельветы начали отступать с холма, и между двумя армиями образовался заметный промежуток. Значит, окружения уже можно не опасаться, ведь воины спешили спасти свои семьи и собственное добро.

— Десятый и Третий! — снова и снова выкрикивал Брут налево и направо. Наконец все были готовы слушать приказ, и центурион, подняв руку, резко взмахнул в сторону долины.

— Сомкнуть строй! Лучникам собрать стрелы! Десятый, вперед! Третий, вперед!

Десять тысяч воинов, как один, повиновались приказу, и сердце Брута едва не раскололось на части от гордости.

В составе войска гельветов не было конницы, и, чтобы пресечь явно намечавшееся перестроение, Брут направил в самую гущу их рядов свой отборный отряд. Юлий и Марк Антоний увидели, как Октавиан во главе группы всадников промчался в сторону вражеских фаланг. На полном скаку каждый из воинов наклонился и достал из прикрепленного к седлу кожаного чехла легкий дротик. Потом по команде все метко отправили оружие в цель. Варвары взревели и попытались закрыться щитами, но Октавиан снова повторил команду, и на их головы обрушилась следующая волна железа. Октавиан продолжал обстрел до последнего копья, так что, когда Юлий подошел к колонне с тыла, она была охвачена паникой, и расправиться с растерянными и потерявшими ориентацию врагами не составило никакого труда.

По приказу полководца горнисты сыграли команду удвоить скорость, и двадцать тысяч легионеров перешли на рысь, которая могла перенести их на много километров вперед, к передовым отрядам противника. Огромный обоз варваров молча, в ужасе наблюдал за стремительно, без единого звука проносящимися мимо всадниками. Никакой опасности эти люди не представляли, и Юлий пытался решить, как наиболее выгодно использовать сложившуюся позицию.

Те из варваров, которые еще недавно энергично атаковали холм, сейчас обратились в паническое бегство, стремясь как можно быстрее вернуться в колонну. Юлий увидел преследующие их сверкающие когорты Десятого и Третьего легионов и улыбнулся. Сплоченные ряды, словно одно длинное зеркало, отражали солнечные лучи. Весь холм уже оказался усеян телами погибших. Юлий видел, что гельветы полностью потеряли направление и забыли о фалангах. Страх парализовал их волю и способность к действию, а значит, надо сделать все, чтобы его усилить. Он решил было вернуть отборную конницу, чтобы окончательно разбить колонну, но в этот самый момент Октавиан подал сигнал к атаке, и масса лошадей обрушилась на бегущих воинов. Юлий дождался окончания натиска и, увидев, что конница повернула к своим, подал сигнал удержать позицию.