Последний грех - Алексей Котрунцев

Смекнув не очень развитым, но все же имевшимся мозгом, он решил отойти. Податься на другой берег. Как это ни удивительно, но в милицию. Кореша от такой перемены ошалели: «Как так — нормальный чел и вдруг в менты?!» Потом, немного попривыкли, хотя и не все. Кто-то его нового окраса не принял: не подавал руки и в упор не замечал на улице. Толику было плевать. В конце концов, у каждого своя дорога. Закончив школу милиции, сержантские лычки Кабанов сменил на звезды лейтенанта. Получил должность опера. Служба началась.

Но друзья-бандиты тоже не стояли на месте: кто-то поднимался, кто-то садился, кто-то умирал. С поднявшимися ему еще предстояло встретиться. И не раз. Но Кабанов и здесь выкрутился, нашел способ в ущерб овцам оставлять волков сытыми. Терял улики, давил на свидетелей, отговаривал терпил, искренне считая, что и без его корешей народу в отечественных зонах хватает. За это и уважали его местные. Хоть и мент, а свой.

Декабрьской ночью 92-го наряд привез в отдел пьяного братка. Задержанный палил из волыны по люстрам ресторана. Охрана сама скрутила стрелка, набила ему морду и сдала вместе со стволом подоспевшему наряду. Налицо были признаки статей «Ношение и применение оружия» и «Хулиганство», а если постараться, то и «Покушение на убийство общеопасным способом». В общем, за наглость пострелять в кабаке молодчик мог провести несколько лет в местах не столь отдаленных. Дежуривший в ту ночь, Кабанов составлять протокол не спешил. Задержанный, мало того, что лыка не вязал, так еще и быковать пытался. Толик решил не трогать его до утра — пусть немного проспится. Но еще до утра ему позвонили. Мягкий баритон представился неким Альбертом и сообщил, что звонит по поручению гольяновской братвы. На что Кабанов, усмехнувшись, пробасил.

— Да, хоть солнцевской. Что хотел?

— Э…, — абонент тактично кашлянул. — Не вежливо, товарищ старший лейтенант, разговариваете. Я с вами на ты не переходил.

— И все-таки, что вы хотели? — Кабанов перешел на официоз. — Только быстрее, у меня много работы.

— К вам в отдел час назад парня привезли. Из ресторана. Мы хотели бы, чтобы вы его отпустили. Хлопоты готовы компенсировать. Вам лично.

Сдержавшись, Кабанов вежливо, но твердо послал абонента писать жалобу и положил трубку. Логика была проста: «Если каждый будет звонить и требовать освободить своих корешей, то работать будет вовсе не с кем». Но это был не каждый. Через два часа к отделу подкатила серебристая Ауди, в которой сидели два приятеля Толиного детства и тот самый абонент — Альберт. При знакомстве он протянул картонную карточку, на которой золотыми буквами значилось: «Самолкин Альберт Борисович. Депутат Московской городской думы». Ресторанного хулигана пришлось отпустить.

Но внакладе Толик не остался. Штука баксов и пикник с длинноногими телками. Уже там, он обратил внимание, что сам Альберт длинноногих красавиц как бы избегает. Будто и нет их вовсе. Хотя телки были очень даже ничего и вовсе не походили на драных кошек с подмосковных трасс. «Но, — как тогда решил Кабанов, — на вкус и цвет…».

Взаимовыгодное сотрудничество одним пикником не ограничилось. Пригрев молодого опера, Альберт просил решать его свои вопросы: прикрыть ксивой фуры, пробить автономера, купить или пугнуть свидетелей. В общем, Толик справлялся. Через два года, Самолкин стал депутатом Госдумы, а старший лейтенант милиции Анатолий Кабанов получил капитана и сменил место службы на город-герой Москва. Сотрудничество оказалось плодотворным и взаимовыгодным.

Там, где крутились интересы братвы и ментов, все тайное когда-либо становилось явным. Вопрос был лишь во времени. Кабанов и сам догадывался, что с половой ориентацией у Альберта не все, как у людей. Но кто не без греха?! Хотя голубых братва не то, что не уважала, она и за людей их не считала. Но удивительное дело, несмотря на кучу слухов и намеков, Альберт был в авторитете, предъявить ему ничего не могли. Никто и никогда не видел его флиртующим (не говоря уж про интим) с себе подобным. Да и врагов у Алика не то, чтобы не было (в этих делах без врагов не обойтись), просто он старался быть дипломатом и явных ссор умудрялся избегать. Братва его не задевала. Считая придурком, обслуживающих их во власти, не видела обратной стороны. А для Альберта они сами были лишь инструментом, способом обогащения. С той лишь разницей, что со временем братки умирали, а Алик процветал.

Перед Кабановым Самолкин открылся, как бы, случайно. По крайней мере, поначалу Толик так и думал. Но вспоминая тот вечер, приходил к логичному выводу: Альберт его использовал — вовлек в нужную сферу в нужный момент.

Они встретились в баре, при гостинице. Пожав руку, Алик протянул плотный конверт.

— Здесь на двоих: тебе и твоему капитану.

Кабанов заглянул в конверт и удивленно вскинул бровь.

— Борисыч, а что так много?

— Если много — нищим подай. — Он хохотнул. — Просто людям, которым мы с тобой помогли, деньги уже не нужны. — Альберт многозначительно подвел глаза к верху.

— Тогда на хрена, мы их вообще выпускали?!

— Кто ж знал?! Пути Господни неисповедимы.

— Да уж. Ну ладно. И на том спасибо.

— Спасибо не отделаешься. С тебя коньяк.

— Базара нет.

Кабанов заказал выпивку и развалился на диване.

Когда коньяк приятной истомой разлился по организму, хмельной Толик вдруг загрустил.

— Борисыч, мобилу дай.

— Кому звонить-то будешь?

— Телок хочу заказать.

— Кого?

— Ну, блядей.

— О, да я смотрю, ты в разнос пошел.

— А чего?! Организм требует — надо удовлетворять.

— Погоди. — Альберт разлил коньяк и пристально посмотрел Кабанову в глаза. — Толик, а ты… юную попку… не пробовал?

Кабанов икнул.

— Малолетку что-ли?

— Ага.

— Как не пробовал?! Довелось тут недавно. Пэпээсники двух шмар, лет по тринадцать, на трассе словили и в отдел. Посадили их в обезьянник, а они того… короче, сами напросились. «Дяденьки, что хотите сделаем, только отпустите», — Кабанов противно загнусавил. — Пришлось соглашаться.

— Ну и как? Понравилось?

— Не знаю. — Мент сомнительно поморщился. — Глупые они. Не умеют ничего. Вроде, ты ее, как женщину, любишь, а она — ни эмоций, ни возбуждения. Кукла. Сосет и то, будто соску.

Депутат блеснул глазами.

— Вот видишь! А о чем это говорит? О том, что не те это малолетки были?

— В смысле?

— В самом прямом. Ты мальчика когда-нибудь… мм? — Альберт блудливо повел глазами. Вопрос был с подтекстом. Он ждал, что мент дойдет до него сам. — Ну, того?

Опер попробовал улыбнуться, но не вышло.

— Чего?!

— Пацаны-то они гораздо способнее. Молоденькие такие, гибкие, свежие. Толик, это тебе не шлюхи дранные, а ангелочки. Они тебя так ублажат, что обо всем на свете забудешь.

Мент в растерянности икнул.

— Альберт, ты чего, серьезно?

— Больше, чем ты думаешь! Тебе просто попробовать надо, а потом рассуждать.

— Не знаю… Может, это … просто шалав снимем и все?!

— Ни хрена! Если уж ты захотел отдохнуть телом, а покажу тебе райский источник.

…и Алик показал. Правда, после этого пристрастия мента все равно не изменились — ему по-прежнему нравились женщины, но.… Запачкавшись раз, он навсегда примерил клеймо. Печать пожирателя мальчишеских душ. Кабанов вошел в круг, как называл его Альберт, «избранных».

«Толя, только после такого секса можно испытать взрыв эйфории и душевное омоложение», — увещевал Самолкин. Но эйфории Толя не испытывал. Он был с мальчиками, потому что, с ними был Альберт. Его больше интересовали деньги, звания, должности. А без дружбы с Самолкиным это было недостижимо. Вот и майорские погоны как-то уж быстро свалились на его плечи после одной услуги.

«Мерседес» Карпыча гаишники остановили только через полкилометра. И то после предупреждения по матюгальнику об открытии стрельбы. В салоне инспектора увидели усатого водителя в костюме и трех перепуганных пацанов. На их отца, при всем желании, усач не походил. После пресса перепонок милицейским матом, мужик достал документы, где лежала заготовленная купюра, и протянул инспектору. Но деньги, хоть и хотел, гаишник не взял. Дети?! Чьи и откуда?! Ответы на эти вопросы усач отчего-то дать не мог, и это смущало блюстителей еще больше. Для верности они решили отправить Карпыча в отдел — пусть там разберутся. На что усач развел руками и жалобно заскулил.

— Капитан, может, договоримся? Ты намекни только.

Но договариваться гаишники не желали. К счастью, у Карпыча была мобила и заветный номер. Он позвонил, и цепочка «Хозяин-депутат-мент» сработала, как часы. Приняв сигнал, Кабанов рванул на шоссе и едва успел. Вытащив ксиву, уломал-таки гайцов и вызволил усача. Не за бесплатно, конечно, но это уже детали. После этого были и другие случаи, а дружба мента с депутатом только окрепла…