Странник, пришедший издалека - Михаил Ахманов

Ахх-хха!.. ахх-хха!.. – раздавалось под сводами гигантского зала. Лица аркарбов, озаренные мерцающим блеском сотен врат, были подняты кверху и сияли блаженством; воздух дрожал и колебался от их слитного мощного стона. Но сами они не двигались; пятипалые кисти все так же расслабленно лежали на краях полусфер, плечи были опущены, нагие торсы наклонены вперед. Лишь губы шевелились, выдыхая в едином ритме: ахх-хха!.. ахх-хха!..

Висевший под куполом шар засиял ярче, и сразу же диски-модули поползли в белесый туман, потянули за собой изумрудный полог; постепенно он вытеснял белое, заливая зеленью одну ячейку сети за другой. Скиф, сдерживая дыхание, прикидывал: вот половина сферы позеленела… вот три четверти… вот уже девять десятых… Остался небольшой клочок белесой мглы, окруженный светящимися дисками; края их плотно примыкали друг к другу, и казалось, что под огромным шаром повисло сверкающее бриллиантовое ожерелье.

Воздух трепетал, Ахх-хха!.. ахх-хха!.. – громовыми раскатами катилось от стены к стене, и звуки эти словно бы заставляли вспыхивать огненную алую точку в центре сферы. Теперь Скиф заметил еще одну деталь: внутри зеленого шара, раз за разом обвивая центральный огонь, кружилось еще что-то – что-то крохотное, темное, стремительное. Почему-то движения этого тела напомнили ему мерный шаг маятника; оно словно бы отсчитывало годы, столетия, тысячи лет, которые должны были пройти, но еще не прошли, еще не канули в вечность, еще не позволили завершить то, что начато.

Ожерелье сомкнулось плотней, слилось в яркий круг, дрогнуло и исчезло; через мгновение вся огромная сфера сияла чистым оттенком изумруда. Центральный огонь испускал потоки света, заставлявшие ее светиться все сильней и сильней; в их блеске темная точка, безостановочно кружившая внутри, сделалась совсем незаметной. Затем стенки сферы уплотнились, потеряли прозрачность, скрывая алый огонь; наконец он пропал вместе с темной точкой, и теперь лишь яркий зеленый шар светился в воздухе.

«Ахх-хха!.. ахх-хха!..» – выпевали аркарбы; похоже, это зрелище приводило их в священный восторг.

– Что это? – прошептал Скиф, дергая компаньона за накидку.

– Великий План Сархата, я полагаю, – тоже шепотом ответил звездный странник, и Скифу показалось, что голос его дрожит от волнения. – Вах, дорогой, ты понял, что мы видели? Звезду, их центральное светило, и каркас вокруг – ту конструкцию, похожую на сеть… Половина уже заполнена веществом, другую надо заполнить… и нам показали, как это произойдет…

– Нам? – переспросил Скиф, припоминая, что слышал о подобном проекте. На Земле он назывался сферой Дайсона, и до реального осуществления этой идеи было в лучшем случае десять тысяч лет. Или сто тысяч – в худшем.

Джамаль помотал головой.

– Ну, не нам, аркарбам… Не все ли равно? Мы увидели и поняли, а эти безмозглые… они, думаю, просто развлекаются.

– Скорей похоже на богослужение. Посредник о Куполе Истины говорил… Не в него ли мы угодили?

– Возможно. Я…

Зеленый шар внезапно исчез, растворился в воздухе, и громкий ропот аркарбов заглушил слова Джамаля. Пора уносить ноги, решил Скиф; если эти тысячные толпы хлынут к вратам, дело без синяков не обойдется. Еще затопчут при случае… не разберут, что перед ними сегани!

Подхватив Сийю и компаньона под руки, он ринулся к ближайшему окну.

Истекал четвертый час их странствий, и утомление давало себя знать. Сийя совеем приумолкла; быть может, ее одолевали не усталость и голод, к которым она была привычна, но зрелище всех недобрых чудес, представших ей в логове демонов. Слишком огромным – невероятно огромным! – оказался мир ару-интанов, и это угнетало девушку; быть может, она уже сомневалась в том, что Безмолвные Боги и Небесный Вихрь способны ее защитить.

Посовещавшись на ходу с компаньоном, Скиф решил остановиться в каком-нибудь тихом закутке, где не мотались бы взад-вперед двуногие и шестиногие оборотни и где можно было бы поесть и передохнуть. Вскоре перед ними открылся широкий безлюдный коридор, а потом и боковой вход чудовищных размеров, с Останкинскую телебашню высотой. За ним лежало необозримое пространство, уходившее вдаль на километры и километры, а прямо перед путниками торчал гигантский веер – конвертер-преобразователь либо гравитационная установка, по предположению Джамаля. Но сейчас эта машина находилась явно в нерабочем состоянии: пластины веерной конструкции были сомкнуты, воздух над ними не светился и не дрожал, и все сооружение пребывало в неподвижности, нацелившись куда-то вдаль, словно ствол огромной гаубицы.

Разглядев сложенный веер, Скиф догадался, что перед ними трюм цилиндрического транспорта, точно такого, как тот, в котором они побывали тремя часами раньше. Но в первый раз их занесло на внешнюю поверхность цилиндра, под купол, предназначенный для наблюдения, управления или каких-то иных целей; теперь же они очутились внутри гигантского корабля. Несомненно, он был разгружен и дожидался либо отправки, либо предстартового осмотра, но сейчас внутри этого левиафана не замечалось никого. Скиф решил остановиться тут, хотя огромные размеры трюма вызывали гнетущее чувство неуютности и незащищенности. Прозрачный купол под звездным небом был бы более приятным местом для отдыха, но ни он, ни Джамаль не знали, как туда попасть.

Перекусив, путники собрались в кружок, чтобы посовещаться. Скиф принялся расспрашивать компаньона о зрелище, представшем им в Куполе Истины; ему хотелось знать, что обозначала темная точка, стремительно вращавшаяся вокруг центрального огня. Как полагал Джамаль, этот объект являлся планетой – вероятно, Сархатом, прародиной двеллеров и колыбелью их расы, первым звеном Великого Плана. Быть может, мир этот давно покинули, ибо гигантская сфера, сооружаемая Бесформенными и уже наполовину готовая, превосходила площадью Сархат в миллионы раз; быть может, материнская планета использовалась с какой-то целью или являлась объектом религиозного поклонения. Как бы то ни было, они попали не на Сархат; круглая дверь в куполе Посредника вела в искусственный мир, на поверхность сферы, окружавшей центральную звезду и строившейся за планетарной орбитой.

Джамаль как раз пустился в долгие рассуждения по этому поводу, когда Скиф внезапно уловил какой-то шорох. Вроде бы звук крадущихся шагов, промелькнуло у него в голове; он нащупал рукоять лучемета и уже потянул его из кобуры, как за спиной раздался знакомый негромкий голос:

– Не двигаться!

Скиф резко обернулся. На него глядел кристалл лазера, а над ним двумя холодными дульными срезами мерцали глаза Сарагосы.

«Вот это да!» – подумал Скиф, снимая каску. Впрочем, он не был удивлен; шеф собирался отправиться с ним в Амм Хаммат, а слова у него не расходились с делом. В том, что Пал Нилыч задержался на Земле, Скиф усматривал перст судьбы; ведь Амм Хаммат по тем или иным причинам мнился ему эдемскими кущами, а теперь он попал в преисподнюю. В аду же куда интереснее, чем в раю. И стоило ли удивляться, что Сарагоса появился именно здесь и сейчас, в мире двеллеров-сархов, которых он выслеживал не один год? Кроме того, его присутствие подтверждало, что Доктор смог дотянуться и сюда, а значит, действовали обычные правила: назвав пароль. Скиф очутился бы на Земле в мгновение ока. Вместе с Джамалем и – главное! – с Сийей. Эта мысль придавала ему уверенности.

Он шагнул было к Сарагосе, но шеф, выставив левую руку ладонью вперед и не опуская лучемета, приказал:

– Стой, где стоишь, парень! И пусть те двое снимут свои кастрюльки! Ясно, нет?

Сийя и Джамаль стащили шлемы. Сарагоса оглядел их, хмыкнул, потом распорядился:

– Балахоны тоже снять! И поживее! «Что это с ним?» – мелькнула мысль. Затем Скиф живо сбросил плащ и поинтересовался:

– Как насчет штанов, Пал Нилыч? Или руки за голову – и к стене?

– К стене не надо, – медленно произнес Сарагоса, – и штаны не тронь, нечего мне на твою задницу любоваться. А хочу я увидеть другое… сам догадайся, что! – Он мрачно сдвинул брови и пояснил: – Я тут на всякое понагляделся… Откуда я знаю, что ты – Скиф? Может, одна видимость Скифа, а? И князь – не князь, а граф Калиостро, о котором знакомец мой Догал вещал… – тут Сарагоса скосил глаз на Джамаля, ответившего ему приветливой улыбкой.

«Это же он про Воплотившихся говорит, – догадался Скиф. – Видел их, а может, и кого знакомого углядел… Теперь опасается…» Он расстегнул «молнию» на комбинезоне, вытащил Стража из-под рубашки и прижал пальцы к теплой металлической пластинке. Метнулся неяркий световой всполох, и брови Сарагосы разошлись – точь-в-точь как два темных облака, так и не успевших разразиться молниями и дождем. Он сунул лучемет в кобуру, потом, словно зеркальное отражение, не спеша повторил все проделанное Скифом: достал Стража, надавил в нужном месте, дождался вспышки и спрятал пластинку под комбинезон.