Чуть свет, с собакою вдвоем - Кейт Аткинсон

потемневший серебряный наперсток

китайскую монетку с дыркой посредине

кошелек с улыбающейся мартышкой

снежный шар с топорной пластмассовой моделью парламента

ракушку в форме трубочки с кремом

ракушку в форме шляпы кули

сосновую шишку

обручальное кольцо Дороти Уотерхаус

филигранный листик из леса

несколько звеньев дешевой золотой цепочки

Золотой цепочки прежде не было. Не девочка, а сорока. Одержимо ищет, коллекционирует, раскладывает. Очень самодостаточная. Что это — будущий ученый терпеливо собирает данные, художник поглощен творением или симптомы аутизма?

Трейси убрала тарелки, унесла за стенку в кухню. Через пару минут услышала шум в столовой. Так неожиданно, что не сразу сообразила: это Кортни поет «Вспыхни, звездочка, мигни». Первый куплет. Трейси заглянула в дверь. Кортни запела сначала. (Кто знает второй куплет? Да никто.) На слове «звездочка» сжала кулачки, а потом раскрыла — получились морские звездочки. Травмированного ребенка, еще способного петь, можно спасти, так? Можно водить ее на спектакли и в цирк, в зоопарки и на фермы, где разрешают гладить зверей, и в Диснейленд. Она не будет бродить по Западной Свит-стрит в поисках клиентов. Шевонн. Ее тоже когда-то можно было спасти. Всех можно было спасти, всех Шевонн, всех Майклов Брейтуэйтов, всех голодных, побитых, брошенных. Если бы спасателей хватило.

— Прости, — сказала она Кортни, — но нам придется уехать из этого чудесного дома.

Она позвонила Гарри Рейнольдсу. Слышно было, как в стакане звякают кубики льда. Рановато для спиртного, нет? Может, это он апельсиновый сок пьет с утра пораньше. Она представила себе, как он стоит у телефона в своем дорогом доме, на ногах дорогие домашние туфли, он смотрит на свою дорогую рыбу. Звякнул лед — Трейси подумала про бриллианты. Бриллианты и тараканы. Конец света.

— Да? — настороженно ответил Гарри Рейнольдс.

— Я еду, — сказала она. Прямо как шпион времен холодной войны.

По длинной прямой дороге до ворот, потом до Рипона. Вышвырнута из рая, направляется к востоку от Эдема, ведет краденую машину. С краденым ребенком.

Но не успели они добраться до ворот, впереди показался автомобиль. Серый, неприметный, приближался медленно. Излучал что-то гнетущее — у Трейси екнуло сердце. Водитель помигал фарами и поднял руку, точно постовой. «Авенсис».

Вот оно, возмездие, — Трейси нутром чуяла. Ну, рано или поздно она должна была выяснить, чего ему надо.

«Авенсис» подкатил к «саабу», водитель слегка отсалютовал Трейси — старомодно, словно товарищу по автомобильной ассоциации, — и открыл окно. Трейси открыла свое.

— Что? — спросила она, опустив любезности.

— Трейси — ничего, если я буду вас так звать? — спросил он. (Какой бойкий. Да кто же он?) — А я вас ищу.

— В настоящий момент я очень популярна, — сказала Трейси. — В особенности среди мужчин, также известных под именем «болваны». Почему вы меня преследуете?

— Зависит от точки зрения, да? Некоторые сказали бы, что вы преследуете меня.

— Это херня какая-то.

Он засмеялся:

— Да вы, Трейси, забавница.

— Забавница? — изумилась она.

Откуда этот шут взялся — из картотечной коробки с ярлыком «Славный малый из Эссекса, ок. 1943 г.»? Он между тем вылез из машины и обогнул капот «сааба». Не переехать ли его? Как оленя, оставить труп на дороге, туристы найдут. Здесь видеокамер нету. Или есть? Национальный трест вполне мог запрятать камеры в скворечники. Не успела Трейси решить, стоит ли его расплющить, водитель «авенсиса» подошел к пассажирской дверце. Открыл, и Трейси потянулась за фонариком.

— Это лишнее, — любезно сказал он. — Бояться вам надо не меня. — Он опустился на сиденье и вздохнул, словно в теплую ванну погрузился. — Меня, кстати, зовут Брайан Джексон.

Вынул из кармана тонкую визитку, протянул ей. «Частные расследования» — значилось на визитке, и номер мобильного телефона. Такие визитки печатают в автоматах на вокзалах. Тут какой-то мужик приходил в управление, тебя искал, сказал Барри. Говорит, зовут Джексон, фамилию забыл. Утверждает, что частный детектив.

— Прелестно здесь, правда? — сказал он. — Будто время остановилось. В аббатство-то зашли? Оно, между прочим, в списке Всемирного наследия.

Она пялилась на него, пока он не задрал руки — сдаюсь, мол:

— Просто поговорить. Всю неделю вас ищу. Остальных нашел, а вас не поймаешь.

— Остальных?

— Только я вас догоню, вы смываетесь. Меня чуть инфаркт не хватил, когда вы оленя сбили. Могло обернуться плохо. Олень, понятно, в курсе.

— Так это вы меня преследовали?

— Следовал за вами, а не преследовал вас, — обиженно сказал он. — Зачем вы сбежали в лес, я так и не понял. — Он открыл бардачок, пошарил внутри, вынул крошечную электронную фигульку. — Без этого ни за что бы вас не отыскал. Маячок. — Показал ей. — Поставил вашему другу, не хотел от него отставать. Мы оба добиваемся одного, парный такой матч. Приятное совпадение, хотя я всегда говорю, что Совпадение — просто объяснение, которое ждет рождения.

— Что вы несете?

— Весьма удобно, привело меня прямо к вам. Ваш друг, между прочим, очень сердится из-за машины.

— Он мне никакой не друг, — сказала Трейси.

— А мог бы стать другом.

Проиграла. Разгром придавил ее, обволок свинцовой тяжестью. Какой смысл? Не убежишь, не спрячешься, их вечно будут искать. Совать маячки им в машину. Спутники в стратосфере следят за каждым их шагом. Видеокамеры целятся в лицо. Глаза в небесах и летучие объективы играют в «Я одним глазком разглядел тайком» — кое-кого на «Т». Наверняка Пентагон и Кремль тоже за ними надзирают. Пришельцы поймали их невидимым энергетическим лучом. Некуда бежать, выхода нет. Хорошо бы уткнуться лбом в руль и уснуть, а потом проснулась — и все иначе. Может, вокруг разрастется лес — шипастая колючая клетка. Надо было раньше думать, велеть девочке уколоть палец веретеном, и они были бы спасены. Уснули бы, но спаслись, как Эми Крофорд.

Водитель «авенсиса» копался в бардачке. Выудил черно-белую конфету, что ли.

— Мятный «Эвертон», — сказал он. — Сто лет таких не встречал. — Носовым платком слегка почистил конфету, вручил Кортни, и та приняла ее торжественно и вдохновенно, словно облатку на причастии.

Конфета раздула ей щеку мультяшным флюсом. Трейси представила, как Кортни глотает и давится.

— Жуй, — предупредила она, — ее не сосут. — Повернулась к Брайану Джексону — тот все обследовал бардачок. — Что вы ищете?

— Да ничего, просто интересно, что у него тут. Любознателен, ничего не могу поделать. Он, в общем… было какое-то хитрое слово, альтер эго, точно, этот мужик — мое альтер эго.

— Да что вы несете?

— «Тут вроде неплохо, всего хорошего, Н.», — прочел он на старой открытке. — Славный городок, Челтнэм. Бывали? — Он перебрал компакт-диски. — Кантри, — сказал он. — Боженька святый, ну ты подумай.

— Вы приехали из-за ребенка, — сказала Трейси.

— Ага, — сказал он. — В самую точку. Я приехал из-за ребенка. Правда, не из-за этого, хоть она и весьма интересный экземпляр.

Он развернулся и посмотрел на Кортни. Кортни посмотрела на него.

— Не старайтесь, — сказала Трейси. — Она первой не отвернется. То есть что, она вас не интересует? — Душа расправила крылья. Трейси аж распирало. — Вы не собираетесь ее забрать?

— Не. Я тут из-за другого ребенка.

— Другого ребенка? — спросила Трейси.

— Ну, уже не ребенка. Раньше был ребенком.

— Со всеми случается.

— Со мной не случалось.

Перед машиной через дорогу пробрели оленята.

— Смотрите, — сказала Кортни.

— Я вижу, лап, — сказала Трейси, не отводя глаз от Брайана Джексона.

— А давайте-ка, Трейси, мы пересядем ко мне в машину, — сказал Брайан Джексон. — Выйдет гораздо безопаснее. Эта угнана и в розыске. А моя не угнана — честное воровское. Я вас подвезу, куда вы там едете, — в Лидс, да? И мы по дороге поболтаем.

— Сначала скажите, о чем речь. — Накатило невероятное раздражение, свинцовая тяжесть разгрома обернулась всего-навсего неудачной метафорой и спала с плеч. К Трейси вернулась магическая сила. — В настоящий момент я очень занята, у меня нет времени на вашу ерунду, так что излагайте.

— Ладно-ладно, — сказал он. — Из прически не выпрыгивайте.

Кортни удивленно вякнула, и Трейси, не оборачиваясь, сказала ей:

— Не буквально. — А Брайану Джексону: — Ну, я жду.

— Майкл Брейтуэйт, — сказал он. — Знакомо такое имя?

— Майкл Брейтуэйт?

— Да, вот я и думал, что знакомо. У меня пара вопросов. Надо заполнить кой-какие пробелы. Вы, как в таких случаях говорят, ключевой свидетель. Ну что, поехали?