Скользя во тьме - Филип Дик

— Он выглядел, — наматывая нитку, вставил Баррис, — совсем как мы.

— Больше того, — уточнил Арктур. — Этот тип, торговец гашишем — он уже был осужден и на следующий день отбывал, — сказал мне: «Они совсем как мы, только у них хаер еще длиннее». Отсюда мораль: «Держись подальше от чуваков, которые совсем как мы».

— Есть еще и женщины-наркоагенты, — заметил Баррис.

— Хотел бы я познакомиться с наркоагентом, — заявил Арктур. — Но только чтобы я об этом знал. И наверняка.

— Когда он в один прекрасный день защелкнет на тебе наручники, — отозвался Баррис, — ты наверняка об этом узнаешь.

— А есть у наркоагентов друзья? — заинтересовался Арктур. — В каком обществе они вообще бывают? Знают про их работу их жены?

— У наркоагентов не бывает жен, — заверил его Лакман. — Они живут в пещерах и выглядывают из-под припаркованных машин, когда ты мимо проезжаешь. Как тролли.

— А что они едят? — спросил Арктур.

— Людей, — ответил Баррис.

— Как вообще можно такое делать? — спросил Арктур. — Выдавать себя за наркоагента?

— Чего-чего? — хором переспросили Лакман с Баррисом.

— Блин, я совсем выпал, — ухмыльнулся Арктур. — «Выдавать себя за наркоагента» — ну и ну! — Внезапно скроив гримасу, он покачал головой.

Уставившись на него, Лакман повторял:

— ВЫДАВАТЬ СЕБЯ ЗА НАРКОАГЕНТА? ВЫДАВАТЬ СЕБЯ ЗА НАРКОАГЕНТА?

— У меня сегодня каша в голове, — пробормотал Арктур. — Лучше пойду просплюсь.

Сидящий перед голосканерами Фред остановил движение пленки; все кубы застыли, а звук оборвался.

— Что, Фред, перерывчик? — обратился к нему один из других шифрокостюмов.

— Ага, — ответил Фред. — Я устал. Через какое-то время эта мутота достает. — Он поднялся и достал сигареты. — Не врубаюсь и в половину того, о чем они толкуют. Чертовски устал. Устал, — добавил он, — их слушать.

— Когда ты реально там с ними, — заметил шифрокостюм, — это не так уж и плохо. А ведь ты, по-моему, там был — в той сцене, законспирированный. Разве нет?

— Никогда не стал бы с такими уродами тусоваться, — сказал Фред. — Долбят без конца одно и то же, как старые маразматики. На хрена они вообще это делают — сидят и друг другу телеги грузят?

— А хрена ли мы тут делаем? Ведь это чертовски нудно, если вдуматься.

— Нам приходится — это наша работа. У нас нет выбора.

— Как у маразматиков, — заметил шифрокостюм. — У нас нет выбора.

Выдавать себя за наркоагента, подумал Фред. Что бы это значило? Никому не ведомо…

Выдавать себя, размышлял он, за самозванца. За того, кто живет под припаркованными машинами и хавает дерьмо. Не за всемирно известного хирурга, романиста или политика; не за кого-то из тех, кого людям интересно будет послушать по телевизору. Вести не тот образ жизни, какой кто-либо в здравом уме…

Я червь слепой я пасынок природы,Который пыль глотает пред собойИ гибнет под стопою пешехода.

Да, это стихотворение точно все выражает, подумал он. Наверное, мне его Лакман прочел. Или я его в школе выучил. Как странно. Странно, что порой выдает тебе разум. Что он помнит.

Идиотская фраза Арктура так и сидела в голове, хотя Фред давно вырубил кассету. Хотел бы я это забыть, подумал он. Хотел бы я, пусть ненадолго, совсем про него забыть.

— У меня такое чувство, — сказал Фред, — что я порой знаю, что они собираются сказать. Раньше, чем они это скажут. В точности, дословно.

— Это называется «дежа вю», — согласился один из шифрокостюмов. — Если хочешь, я дам тебе несколько советов. Перекручивай кассету вперед на более длинные интервалы — скажем, не на час, а на шесть часов. Затем, если там ничего нет, крути ее назад, пока на что-нибудь не наткнешься. Понимаешь — назад, а не вперед. Так ты не попадешь в их ритм. Шесть или даже восемь часов вперед затем большие скачки назад…. Ты скоро ухватишь самую суть. Причем так, что будешь чувствовать, когда у тебя впереди только многие мили пустоты, а когда что-то такое, откуда можно извлечь пользу.

— И реально ты вообще ничего не будешь слушать, — подхватил другой шифрокостюм, — пока не наткнешься на что-то полезное. Как мать, когда она спит — ее ничто не разбудит, даже громыхающий мимо самосвал, пока она не услышит плач своего ребенка. Плач, пусть даже слабый, мигом ее тревожит и пробуждает. Подсознание становится селективным, когда оно усваивает, к чему следует прислушиваться.

— Я знаю, — сказал Фред. — У меня двое детей.

— Мальчики?

— Девочки.

— То, что надо, — заметил один из шифрокостюмов. — У меня одна девочка, ей всего годик.

— Только без имен, — предупредил другой шифрокостюм, и все посмеялись. Самую малость.

Так или иначе, сказал себе Фред, во всей этой пленке есть один пункт, который следует извлечь и передать дальше. Эта загадочная фраза — «выдавать себя за наркоагента». Загадочная, если не сказать больше. И ведь приятелей Арктура она тоже сильно удивила. Когда я завтра к трем пойду в отдел, подумал он, я возьму это с собой — достаточно будет и аудиокассеты. Потом, заодно с тем, что я тут еще наковыряю, мы эту фразу непременно обсудим.

Но даже если мне больше нечего будет показать Хэнку, подумал Фред, это уже что-то. Это показывает, что круглосуточное наблюдение за Арктуром — не пустая трата времени.

Это показывает, подумал он, что я был прав.

Фраза про наркоагента была обмолвкой. Она у Арктура случайно вырвалась.

Но что она означала, Фред пока не знал.

Ничего, сказал он себе, мы непременно все выясним. Будем вести Боба Арктура, пока он окончательно себя не выдаст. Как бы ни было тошно без конца наблюдать и слушать его и его приятелей. Эти приятели Арктура, подумал он, ничем не лучше его самого. И как это я столько времени там с ними торчал? Что за идиотский способ прожигать жизнь — переводить ее, как только что сказал другой сотрудник, во многие мили пустоты.

Там, подумал Фред, в сумраке. В сумраке разума и сумраке вокруг — в сумраке повсюду. А все из-за того, что они такие уроды.

С сигаретой в руке он вернулся в ванную, запер дверь и достал из сигаретной пачки десять таблеток смерти. Затем, наполнив чашку водой, проглотил все десять таблеток. И решил, что можно было бы взять и побольше. Ладно, подумал он затем, можно будет глотнуть еще несколько, когда закончу с работой — когда вернусь домой. Взглянув на часы, Фред попытался прикинуть, когда это будет. Мозги совсем не работали. Так когда же, черт возьми, это будет? — спросил он себя, недоумевая, куда подевалось его восприятие времени. Это наблюдение за голосканерами так меня растащило, решил он. Я даже не могу сообразить, сколько сейчас времени.