Брачный сезон, или Эксперименты с женой - Константин Николаев

- Игорь, - нерешительно позвал я. - Можно тебя на минуточку?

- Подожди, старик! Нам совсем немного осталось. Вот только добью этого гада...

Хренов поднял измученное чучело и опять отправил его в нокаут.

- Понятно? - обратился он к гимназистам. - Выполняйте...

Мой зеленый ватный собрат скрылся в толпе белых кимоно и беспомощно замахал беспалыми руками.

- Ну ты даешь, - сказал я, когда мы вошли в тренерскую. - Словно по-настоящему... Прямо война!

- А как иначе? Теперь, Сеня, жизнь такая: или ты, или тебя. Впрочем, она всегда такая. - Игорь вытер лицо полотенцем. - Так о чем ты поговорить хотел?

Я достал сигареты и закурил, обдумывая свою речь. Хренов поморщился:

- Бросал бы ты эту дрянь.

- А ты разве... трубку... - не успел удивиться я.

- Давно бросил. В Америке, между прочим, теперь не курят. Только мы, дураки.

Я поискал, обо что бы затушить бычок. Но Игорь хлопнул меня по плечу кури, мол, не стесняйся - и пододвинул ко мне пустую банку от теннисных мячиков. Сбросив столбик пепла в ее девственную чистоту, я промямлил:

- Мне бы еще какой предмет взять... В смысле, дополнительно...

- Тебе что ж, префа не хватает? - удивился Хренов.

Я пожал плечами.

- Как сказать...

- Понятно. Значит, денег. Или ты такой патриот нашего дела?

- Ну да, - начал извиваться я. - Мне вообще кажется, что курс далеко не полон.

Хренов иронически взглянул на меня. Его белое кимоно резко контрастировало с загорелой волосатой грудью.

- Не дури мне мозги, Сеня.

- Нет, я серьезно, - продолжал я. - Почему бы нам не ввести одну маленькую, но очень нужную, как ты говоришь, для будущего, дисциплинку?

- Какую, например? - Хренов сжал пальцы на босых мускулистых ногах, будто от холода.

Я тоже поежился.

- Ты сам говоришь, что жизнь это "или - или". Но это ведь касается не только каратэ и грамотного составления разных деловых бумажек.

- Юриста я уже пригласил, - заметил Хренов. - Со следующей недели будет вести курс.

- А как же житейские дела? Вот ты, к примеру, хорошо умеешь врать?

Игорь опешил. Его пальцы заскребли по полу каморки, из которой еще не успел выветриться стойкий мухрыгинский дух.

- Да зачем мне врать-то?

- Ты хочешь сказать, что никогда не врал? - наступал я.

- Ну почему же... - замялся он. - Иногда приходилось.

- Так вот и нашим питомцам придется делать это чуть ли не ежедневно. Врать партнерам, клиентам, женщинам, наконец.

- Ты предлагаешь мне ввести штатную должность учителя вранья? догадался Хренов.

- В общем, да. Если называть вещи своими именами.

- Старик, но это уж полный цинизм!

- А проходить Пушкина за четверть часа не цинизм?

Игорь тяжело вздохнул.

- Ты опять за свое. Ну как мы объясним родителям, что в гимназии их детей учат еще и врать?

Я подумал и сказал:

- А мы назовем этот предмет как-нибудь иначе... Мм... Да вот хоть политес. Или дипломатия.

- Мысль ценная! - одобрил Игорь. - А на роль учителя этого самого политеса ты, разумеется, прочишь себя?

Я скромно потупился.

- А ты знаешь, я тебе верю! - выпалил Хренов. - В смысле, что врать ты умеешь очень хорошо. - Он прищурился и неожиданно спросил: - Ну, давай, выкладывай начистоту, зачем тебе сверхурочные?

Я попытался вывернуться, но Игорь вцепился в меня железной хваткой.

- Что-то не нравишься ты мне, Сеня. Чудной ты какой-то стал после женитьбы.

Дверь распахнулась, и в тренерскую заглянула коротко стриженная голова.

- Сансэй, моваши мы уже отработали.

Хренов ответил, что сейчас вернется. К чучелу и апгрэйдерам.

- Знаешь что, - заявил он мне, когда ученическая голова скрылась, нам надо поговорить. Здесь, сам понимаешь, не место. Тут недалеко ресторанчик есть. Китайский, кажется. Называется "Лунный ковш". Давай там, через два часа.

Траты? В то время, когда я в такой критической ситуации? Да и денег у меня с собой нет. Я запротестовал.

- Угощаю, - успокоил меня мудрый Хренов и с пронзительным кошачьим воплем вылетел в зал.

Часок я послонялся по гимназии. Неожиданно мне взгрустнулось, и я заглянул в кабинет к Автоклаву. Тот корпел над доской для игры в го. Я попытался вызвать его на разговор о вреде, который мы наносим нашим, с позволения сказать, образованием и воспитанием. Но Автоклав Борисыч раскинул какие-то дощечки и отозвался туманным вопросом:

- Представьте себе, Арсений, что вы висите над пропастью, держась зубами за ветвь сакуры. - Я попытался представить себя в этом неудобном и опасном положении. - А теперь я спрашиваю вас, - продолжал он, - что такое дзэн?

- Да как же я отвечу? - возмутился я. - Ведь тогда я упаду в пропасть.

Автоклав засмеялся и, довольный, потер синий подбородок.

- И тем не менее, - сказал он, - вы должны ответить, что дзэн - это лунный ковш, которым вы собираете лунные блики в снежную ночь. Над этим вопросом лучшие умы мучились не один год, а вы хотите, чтобы я дал вам ответ сразу же.

- Но я вовсе не спрашивал вас, что такое дзэн!

- То, о чем вы спрашивали, Арсений, тоже дзэн, - ответил Автоклав и погрузился в свои фишки.

Лунный ковш, которым собирают всякие блики... Что ж, пойдем в "Лунный ковш". Может, хоть там что-нибудь прояснится...

Через час у китайского ресторана появился Игорь Хренов. Он был в легком бежевом плаще. Я же топтался у дверей в своей старой румынской кожаной телогрейке.

- Неужели тебе не хватает денег на что-нибудь поприличней? - спросил Хренов, скептически оглядев меня. - Нельзя же так... Прости, конечно.

- Да ничего... - И все-таки мне было обидно. Какое он имеет право!

Хренов нажал кнопку. Раздались позывные китайского радио:

Братья, солнце восходит над свободным Китаем...

Нас впустили внутрь. Под "Лунный ковш" был приспособлен подвал обычного пятиэтажного дома. Потолочные перекрытия выкрасили в красный цвет и украсили бумажными фонариками. Посетителей в ресторане не было. Игорь схватил меню и тут же, не успел я и слова вымолвить, назаказывал разных экзотических блюд. Даже водку какую-то особенную принесли. В огромной бутылке лежала заспиртованная змея. Она живо напомнила мне Сонечкины экспонаты, нашедшие покой в формалине.

- Начнем с обычной, - успокоил меня Игорь и отвинтил крышечку у плоской бутылочки "Смирновки".

Через полчаса, когда плоская бутылочка была выпита и мы продегустировали по рюмке "змеиной", язык у меня развязался. Хренов таки выжал из меня причины моего циничного предложения, которое он, впрочем, одобрил.

- Да, старик, попал ты в переплет, - протянул он после того, как я сбивчиво поведал ему о Маше, Еписееве и их совместных бесчинствах. - А любишь ли ты ее?

Люблю ли я мадам Еписееву, то бишь свою жену? Странный вопрос, но закономерный. Удивительно, но чересчур пылких чувств я к ней в эту минуту не испытывал. Может, всему виной алкоголь? Но ведь и на трезвую голову я относился к жене, как к назойливой мухе, которая мало того что постоянно жужжит под ухом, так еще и следит за мной и - плюс ко всему - требует все больше и больше денег. Зачем же тогда я женился на этом ненасытном насекомом? Этот вопрос я задал и Хренову.

- Может, это я такой дурак? Не могу поладить даже с обычной женщиной?

- Ты имеешь неприятную склонность к рефлексии, - поучающе заметил он и ухватил палочками что-то похожее на вареный крапивный лист. - Прекрати копаться в себе, лучше доверься специалисту. А поскольку специалистов поблизости нет, расскажи все мне. Что? Ну вот хотя бы... гм... После чего вы сошлись? Что явилось причиной вашей духовной близости?

- Да нет у нас никакой близости! - крикнул я.

- Никакой? - уточнил Игорь.

- Ну, практически... - потерянно пробормотал я.

И поведал историю о том, как Маша вытащила меня из колхоза.

Хренов подлил мне водки.

- Понятно. Значит, ты женился из чувства благодарности. Это мы проходили. С первой женой...

Я икнул и хлебнул минералки.

- А всего у тебя их сколько?

- На фюзеляже моего самолета красуются три звездочки. Как на коньяке, которого сегодня нет с нами, - усмехнулся сердцевед-любитель. - Но в данный момент я пребываю в свободном полете.

- Ищешь подходящую кандидатуру, - сообразил я.

- Никого я не ищу, они сами... Ну да ладно, мы ведь о тебе говорим. Пальцы Игоря нервно потянулись к пачке сигарет. - Эх, черт, закурю, пожалуй!

Мы сделали по несколько затяжек. Потом он спросил:

- Вот ты говорил, что жил у деда своей подруги. - Я кивнул. - Значит, была еще подруга? Что же она тебя не надоумила?

В моем затуманенном мозгу мелькнул светлый образ мадам Колосовой.

- Намекала она, намекала! - пискнул я. - Да только мы как-то... не то чтобы поссорились. Разошлись, в общем.

Из моего левого глаза скатилась пьяная слеза. Она не укрылась от бдительного хреновского ока.

- Э, брат, что-то ты рассопливился. Вы с ней так и не общаетесь?

- Не-а.

- Что, хорошая баба?

Я принялся на все лады расхваливать Кэт. В стальных глазах моего душещипательного собеседника неожиданно загорелись искорки.