Пирровы победы - Александр Марков

Тела инквизиторов, что находились внутри песчаной крепости, были растерзаны. Стивр видел таких мертвецов. Это когда человек превращается в месиво. Обычно такое бывает, если на противнике вымещают злобу: убивать уже практически некого, но кровь в жилах все никак не может успокоиться после битвы.

Один инквизитор склонился к стене крепости, на лице у него были четыре глубокие борозды, которые проходили через оба глаза и делили почти пополам нос, у другого на груди запеклась огромная рана, видимо, Леонель ударила его всей пятерней, пробила броню своими стальными когтями и разворошила все его внутренности.

Хм, «утренняя звезда», у которой на древко нанизан не один шипастый мячик, а два или три, оставляет куда как более жуткие раны. Стивр вспомнил северных варваров, которые в Стринагарском ущелье превращались в волков. Хорошие наемники.

Он обрезал поводок, поднял обезглавленное тело собаки, понес к Леонель. Собака была легкой. Кровь все еще лилась из раны. За Стивром тянулся алый след. Разумнее было бы начать с инквизиторов. У них раны уже не кровоточили.

Глаза у Леонель закатились, одни белки остались, как у берсеркера, который уже наглотался грибов, или у вампира, уже попробовавшего крови. Стивр отшатнулся от нее, испугавшись, что сейчас руки ее трансформируются, на пальцах вырастут стальные когти и она набросится на него, порвет сперва одежду, потом вспорет кожу и начнет рыться у него во внутренностях.

Леонель увидела испуг в его глазах.

— Что, — спросила она непонимающе, — что случилось?

— Нет-нет!.. Ничего, — успокоил Стивр.

— Собака? — спросила Леонель. — Да.

— А голова где? — От такого вопроса Стивр опешил, замычал чего-то, но ответа Леонель дожидаться не стала, рукой махнула, продолжив: — Хорошо, бросай!

Стивр подошел к краю моста, осмотрелся, куда кинуть… хотя не все ли равно. Взгляд его скользнул вперед, потому что смотреть на то, что было у него под самыми ногами, пока не хотелось. Сквозь прозрачную воду виднелось дно речки с разбросанными тут и там маленькими камешками, слегка занесенными песком.

Ближе к берегу трепетали водоросли. Иногда лучи света играли на серебристых боках маленьких рыбешек, поднимавшихся по течению. Наверное, их можно было ловить руками, если встать посередине речки, благо там вода едва доходила до колен.

Накатываясь на человеческие трупы, вода пенилась и растворяла их, слизывая сперва кожу на лице, кистях, — везде, где ее не прикрывала одежда. Головы она уже обглодала почти до черепа, а за ноги, руки и грудь только принялась, ведь прежде ей надо было растворить одежду. Тела таяли, стекали бурой массой вниз по течению, там вода была совсем мутной, и становилось понятно, отчего рыбки так хотят подняться вверх, пересечь линию моста. Но для рыбок вода была безвредной. Зато для человеческих тел и конских туш она превратилась в кислоту.

Если сбросить всех мертвецов сразу, то они, вероятно, перегородят течение, как плотина, и получится небольшая запруда. Но простоит она недолго, гораздо меньше, чем те, что создают бобры. Вода быстро проделывала дыры в трупах. Одна из рыбок заплыла в грудную клетку, спрятавшись возле кости, как под корягой, кишки трепетали так же, как водоросли, только цвета они были другого, рыбка откусила кусочек, но, видимо, человечина пришлась ей не по вкусу.

«Железяки тоже растворятся? Инквизиторы-то не дураки, сразу бросятся под мост смотреть что к чему. Отыщут пряжки, стрелы. Все понятно станет. Но Леонель знает, что делает».

С каждым разом Стивр все больше поражался способностям волшебницы. Своих-то он почти лишился. Он бросил труп собаки, начал таскать тела инквизиторов — одного, другого, третьего… Когда он их нес, то напевал какую-то песню, чтобы отвлечь свои мысли, губы беззвучно шептали слова, а со стороны казалось, что он молится, просит прощения у убиенных или отпускает им грехи. Но ведь это они должны были отпускать грехи ему.

Работа была монотонной, все равно что таскать породу из каменоломен или возить тачки с углем. Там извозишься угольной пылью, а здесь — кровью. Вот только сам Стивр ни на каменоломнях, ни в угольных шахтах не работал, а вот трупы таскал — не раз и не два, а уж и со счета сбился сколько, — и в крови он пачкался так, что казалось, будто искупался в ней. Сейчас-то он только руки вымазал, — кровь уже запеклась и начала стягивать кожу. Под ними была река, и ему очень хотелось спуститься с моста, сбежать по склону и отмыть кровь с ладоней.

В воде не осталось почти никаких следов. Мутный осадок унесло течением. Кости, тонкие, хрупкие, таяли на глазах, как кусочки льда, если бросить их в горячую воду. Изъеденный, покрывшийся волдырями, как обожженная кожа, металл глубоко погрузился в ил.

«Как она коня-то сюда притащила? Он же весит, как пять человек».

— Да не тащила я его, — сказала Леонель.

Стивр вздрогнул. Он забыл, что девушка могла его мысли читать. Он вопросительно уставился на волшебницу, но та отвечать не спешила, посмотрела на свои ладони — на них была засохшая корка крови.

— А вот так! — Она хлопнула в ладоши, потом выставила руки перед собой ладонями вверх, чуть приподняла их, затем опустила. Леонель повторила это движение несколько раз, пока начавший подниматься фонтан воды не добрался до моста. Девушка чуть качнула рукой в сторону. Вода окатила Стивра с ног до головы, мгновенно смывая кровь и с лица, и с одежды, и с рук. От неожиданности дыхание у него перехватило. Он наглотался воды, закашлялся, замотал головой.

— Ну вот, заодно и помылся, — сказала она, наблюдая за тем, как Стивр отряхивается, точно только что выбравшаяся из воды собака, — а то несло от тебя, как от свинарника.

— Спасибо, — недовольно бросил Стивр.

— Не за что. Всегда обращайся.

Леонель качнула ладонью в другую сторону, сама вымыла руки, сполоснула лицо.

Вода быстро испарялась. Через несколько секунд одежда Стивра высохла.

Леонель развела руки в стороны, разделяя фонтан на две части, и, когда вода добралась до песчаных крепостей по обе стороны моста, волшебница сдвинула пальцы щепоткой, а потом разжала. Над укреплениями пролился дождь. Влага смыла с земли всю кровь, стерла ее капли и пятна с мешков. Из крепостей стали вытекать мутные потоки. Они казались Стивру живыми и извивались, как змеи. Струи доползали до края моста и бросались вниз. Над крепостями поднимался туман, точно души мертвецов. Но и он продержался недолго — тепло быстро его разгоняло.

Стивр подумал, что зря таскал трупы.

— Не растворились бы, — сказала Леонель, — на них нужно было бы слишком много воды вылить. Вот если бы дождь шел, тогда другое дело.