Тимьян и клевер - Ролдугина Софья Валерьевна

– Возможно, – жестоко улыбнулся Айвор. – Или пытался наложить на тебя заклятье… Возвращайся в постель, сонный мой друг. Фермеры встают рано, однако ты у нас – оранжерейное создание, городской обитатель, потому тебе дозволительно продремать до полудня.

Казалось, что после всех испытаний и переживаний уснуть будет нелегко. Но кровать, вопреки здравому смыслу и законам природы, остыть не успела. Тепло обволакивало, разнеживало. От простыней исходил слабый запах ландыша… Глядя сквозь полусомкнутые ресницы, как Айвор собирает с подоконника клочья тумана и взбивает их, точно перину, Киллиан и сам не заметил, как задремал.

А через три с половиной часа в дверь забарабанили.

За окном колыхалась гнусная серая хмарь – и не поймёшь, утро или ночь. Где-то вдали не то кричали, не то переругивались. С нижних этажей тянуло горелым тестом. Компаньона нигде не было видно.

– Племянник, проснись! – позвал дядя Калм, похоже, не в первый раз. – У нас беда опять. Твой совет нужен.

– Иду-иду, – откликнулся Киллиан. – Сейчас… Никак проснуться не могу.

Получилось точь-в-точь, как говорила восковая капля, и лицо у него загорелось. К счастью, дядюшка стоял за дверью и потому ничего не заметил.

Торопиться, впрочем, было некуда: «бедой» оказалась та самая зарезанная овца. Айвор уже с умным видом прохаживался по двору. У овчарни Дугал отчитывал Риса Гриффина, ещё более сутулого, чем обычно. Завидев их издали, Калм тут же извинился и торопливо направился к сыну, на ходу отирая рукавом вспотевший лоб. Рыжий Лоркан стоял чуть поодаль, облокотившись на ограду, и курил.

К нему-то Киллиан и подошёл.

– Вижу, с утра снова шум?

– Шум, гам, тарарам, – досадливо выдохнул Лоркан. Вблизи он выглядел гораздо старше. Маска балагура и весельчака дала трещину: глаза его смотрели устало и зло, а на лбу, между бровей, обозначились морщины. – Если так и дальше пойдёт, весной хозяину столько рабочих не понадобится. Доработаем этот месяц, а дальше что? Так бы я у родни перезимовал, там тоже крепкие руки нужны, потом ещё год потрудился, а там бы к Джейн посватался… А теперь как денег скопить? Разве что в город податься.

Киллиан скосил на него взгляд. Злился Лоркан, похоже, непритворно.

– Что же, тут поблизости и наняться не к кому?

– Да есть, – скривился он. – Только платят меньше, да и ездить дальше. Пока у меня и родители под боком – могу к ним сбегать среди дня, пособить. Калм дозволяет, покуда я свою работу успеваю делать… Ты уж поймай этого пакостника, а, братец? – с неожиданной горячностью попросил вдруг Лоркан, ткнув трубкой в сторону дохлой овцы. – Покуда нас всех не разогнали…

Уверенности после ночной вылазки у Киллиана поубавилось, однако он твёрдо кивнул:

– Это вопрос времени. Кстати, о времени… Кто нашёл жертву и когда?

– Рис, часа два назад. Видал, его Дугал распекал? – повёл он трубкой в другую сторону сарая. Калм стоял между работником и сыном, придерживая обоих за плечи и негромко выговаривая что-то. – Мы после третьей овцы сторожим внутри по очереди. Без толку, правда. Я раза два вспугнул кого-то, Джейми разок пожаловался, что страхолюдину увидел, а остальным точно веки мёдом намазывают – слипаются, и всё, хоть что делай.

Киллиан снова оглядел двор. Айвор по-прежнему ходил туда-сюда, откровенно рисуясь. Найти что-то новое он явно не надеялся. Отец и сын Фоули спорили уже друг с другом, и Рис переминался рядом с ними, не зная, куда себя девать…

«А ведь он мог нас увидеть, – подумал Киллиан вдруг. – Но не видел. И Айвор ничего не почувствовал… Получается, Рис должен был сторожить, но либо уснул, либо сбежал куда-то».

Других рабочих поблизости не было, как и членов семьи. Киллиан ещё раз мысленно повторил всё, что слышал вчера и сегодня, и решил, что тратить время на обследование двора не станет.

– Тут мой компаньон и один справится, – сказал он Лоркану. – А я пока огляжусь. Другие-то где, к слову? Мелкий, Джейми? И старший ваш, м-м… Финли? Тётя Мэг, наверно, в доме…

– На кухне была, с племяшкой, – кивнул рыжий. Трубка у него совсем погасла. – Джейми там, за сараем, сено ворошил. А Джек Финли в овчарне, скотину пересчитывает.

Попасть в овчарню можно было только одним способом – миновав Дугала и Калма, а спор у них как раз вышел на новый виток. Ввязываться в семейные дрязги не хотелось, потому Киллиан махнул компаньону рукой и завернул за угол. Нужный сарай среди почти десятка одинаковых строений, лишь слегка отличающихся по размеру, отыскался не сразу. Если бы Джейми не напевал за работой, то поиски наверняка бы затянулись.

– «…И стала Мэри сиротой»… – старательно выводил тоненький, дрожащий мальчишечий голос. Заметив незваного наблюдателя, Джейми охнул и покрепче сжал вилы, а затем с удвоенными усилиями взялся за работу.

– С утра, вижу, трудишься? – сочувственно обратился Киллиан. Мальчишка только кивнул. – Не бойся, отвлекать тебя не стану, спрошу кое-что и уйду сразу. Ты этой ночью ничего подозрительного не видел, не слышал?

– Не-а, – яростно завертел головой Джейми. Замелькали вилы; сено так и полетело в стороны. – Спал до утра, пока Рис будить всех не прибежал. Не видел. Ничего, – добавил он отрывисто.

Киллиан замер, обескураженный. Такое отношение изрядно отличалось от застенчивого дружелюбия, которое мальчишка выказывал за ужином.

«Неужели за ночь всё так изменилось?»

– Хорошо, – произнёс он тем не менее самым дружелюбным голосом. – А в прежние ночи? Тут поговаривают, что ты какую-то страхолюдину однажды углядел…

Мальчишка замер.

– Ну, было раз. У реки. Гляжу – а там в тумане с утра носится что-то… Померещилось, – заключил он сердито. – Следов-то не сыскал никто.

Про себя Киллиан отметил, что с наблюдениями Айвора это вполне согласовывалось. Вокруг убитой овцы тоже обнаружились лишь кошачьи следы, а настоящий убийца точно по воздуху улетел.

– А как она выглядела? Страхолюдина?

Джейми пожал плечами.

– Тёмное что-то.

– Собака? Кошка? Неведомый зверь?

– Да не знаю я! – взорвался мальчишка ни с того, ни с сего, воткнул вилы в сено и опёрся на них всем весом. – Бежало что-то. Не лошадь и не собака.

Плечи у него подрагивали.

– Понял, понял, – тихо произнёс Киллиан и, осторожно ступая по сену, подошёл к Джейми и похлопал его по лопаткам. Тот дёрнулся, но не сказал ничего. – Ты чего разозлился так? Только что пел, а теперь ершишься. Думаешь, я тебе что-то плохое сделаю?

Ненадолго воцарилась тишина. Только блеяли овцы вдалеке и изредка доносились сердитые голоса. Свет, падающий сквозь открытые двери, был скуден и не добирался до мрачных углов сарая. С притолоки таращился белёсый овечий череп.

– Да нет, – неохотно ответил мальчишка наконец, отмирая, и вновь заработал вилами, уже куда медленнее. – Просто я за ужином лишнее сказал, и мне потом… Ну, того, – и он машинально потёр поясницу. – Если ещё чего брякну – как пить дать, попрут меня.

Киллиан замер; он почувствовал, что нащупал тайну – ту самую, что ускользнула от него за ужином. В горле зачесалось – то ли от запаха сена, то ли от предвкушения.

– Не попрут, – заговорщически пообещал он, приобнимая мальчишку за костлявые плечи и наклоняясь к нему. – Если не узнают. А теперь скажи, кто и что запрещает тебе говорить. Я твою тайну сохраню, обещаю.

Джейми неловко пошевелился и едва не уронил вилы. Лицо у него покраснело.

– Вы, это… даже миссис Фоули не скажете?

– Ей – в особенности, – серьёзно пообещал Киллиан, уже догадываясь, кто вчера устроил нагоняй мальчишке.

Джейми облизнул растрескавшиеся губы, а потом произнёс еле слышно:

– Ну, я вчера ляпнул, что, мол, Шимусу Райли так и надо. Не зря его тварь утащила. А вот почему… В общем, в середине лета Фэй принесла Шимусу кой-что перекусить, а он возьми и запрись с ней в сарае. А я мимо шёл, взял да и окликнул их. Фэй меня просила потом никому не сказывать, а Шимус злой ходил. Думал, погонят его. Но не погнали. Вы не думайте, мистер, – вскинул Джейми испуганный взгляд на Киллиана. – Фэй его не любит. Она не плакала, потому что никогда не плачет. И не жалуется. Только лицо у ней стало белое. Но миссис Фоули, видать, всё сама вызнала. Меня обругала, что я сразу не сказал, а потом зачем-то молчать велела. Такие дела…