Ставка слишком высока (СИ) - Алина Хвойная
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Одно было хорошо — находясь по уши в работе, занимаясь очередными проблемами, мне удаётся не думать об Алисе, которая как была для меня загадкой, так такой и остаётся. Я думаю о том, чтобы обратиться к Андрею и попросить его проверить всю биографию девушки от и до, чтобы всё-таки понять, что у неё случилось в прошлом, но Щегольский оказывается вне зоны доступа. Значит, он на каком-то важном задании. Тогда с расследованием Шведовой я решаю повременить, потому что никому другому такое задание я доверить не могу.
Так и проходит время: дом — работа, работа — дом, дом — работа…
Денис замечает моё подавленное состояние, сначала пытается что-то выведать, спросить, но каждый раз я его грубо посылаю, не желая ни с кем ничем делиться, и он отстает, но скорее всего понимает, что примерно произошло.
Мне активно названивают родители, приглашая меня и Алису в гости, каждый раз я стараюсь тактично отказать, ссылаясь на собственную занятость. Я всё никак не могу решить, что делать со всей сложившейся ситуацией, продолжать или нет спектакль.
До нашего разговора в самолете из Сочи в Москву что бы девушка мне не говорила, я каждый раз чувствовал, что она просто от меня закрывается, но на самом деле испытывает ко мне тёплые чувства, но те брошенные ею фразы, тот тон и тот ледяной взгляд выглядели так правдиво, что мне не осталось ничего другого, кроме как поверить её словам. Ведь если я ей противен и совсем не нравлюсь, но продолжаю навязываться, а у нас исключительно сделка, то могу себе представить, как ей со мной некомфортно.
Но я же не могу настолько сильно ошибаться, правда? Я же помню, как реагировало на меня её тело, я помню, как ей понравилось с моими друзьями, как светилась она от счастья с двойняшками Дроздовых, как прижималась ко мне на заброшенной смотровой площадке и дала волю слезам… Или же она всё это мне только позволяла, а я убедил себя в обратном?
И всё-таки что же у неё произошло в жизни? Любовная драма, о которой она сама рассказывала? Нет, здесь что-то другое. Так повлияла смерть обоих родителей? Нет, тоже не то. Что заставило её бежать из Санкт-Петербурга и бросить все картины в академии так, что она о них даже не вспомнила? Здесь явно что-то помощнее. Возможно, её отца убили на её глазах? Может быть, теперь она важный свидетель, и именно благодаря её показаниям посадили преступника, и теперь она боится расплаты?
Господи, как же сложно и ничего непонятно…
А самое главное должен ли я копаться в её прошлом? Имею ли я на это право, когда Алиса продолжает посылать меня всё дальше и дальше? Или нужно оставить её в покое и уже ни во что не ввязываться? А на свадьбу сестры явиться в гордом одиночестве и игнорировать всех девушек, с которыми захочет меня сватать собственная мать.
Но я не могу. Я не могу просто внять её словам и забыть девушку. Пусть я так мало о ней знаю, но Алиса уже поселилась в моём сердце. И несмотря на все те брошенные в меня слова, мне хочется только ещё больше её завоевать.
* * *
Месяц пролетает незаметно. Я фактически живу на работе, периодически Дэн меня пинками оттуда выгоняет, чтобы я хотя бы поспал пару часов дома и сходил в душ. К концу июля количество проверок, наконец, уменьшается. Никаких претензий к нам никто не имеет. Остается только закрыть отчетный период, и можно будет немного расслабиться.
Я опять набираю Андрея, чтобы попросить проверить Шведову от и до. Он обещает заняться девушкой в ближайшее время, как только закончит с важным заказом, и просит предоставить о ней чуточку больше сведений, а в идеале, чтобы я сфотографировал её паспорт или любой другой документ, удостоверяющий её личность.
В кабинет без стука заходит Новиков и слышит последние фразы моего разговора с Щегольским. Прощаюсь с Андреем переключаюсь на Дениса.
— Всё-таки решил узнать об Алисе побольше? — спрашивает он, располагаясь в кресле напротив меня. — Я думал, вы уже закончили ваш спектакль, и каждый пошёл своей дорогой.
Откидываюсь на спинку стула и задумчиво смотрю вверх.
— Дэн, мне кажется, я упускаю нечто очень важное, — тяжело выдыхаю я.
— Ой, да брось, что ты можешь упускать? — говорит Денис. — Ты с такой скрупулёзностью подходишь к каждому рабочему вопросу, разве можешь ты что-то упускать с этой девчонкой?
— Не знаю, — произношу я и тру переносицу, напрягая мозг. — Может именно поэтому и упускаю, потому что это не связано с работой?
— Разве? Ты же всё это затеял именно из-за работы.
— Да, но… На самом деле это уже давно с ней не связано.
— Тём, да ладно тебе, — пытается успокоить меня Новиков. — Девушки приходят и уходят. Не эта Алиса, так будет другая.
— Нет, Дэн, — настаиваю на своём, — всё-таки я что-то упускаю.
— Тогда давай попробуем собрать все факты вместе, — предлагает друг. — Что именно тебе не даёт покоя?
— По факту я почти ничего о ней не знаю, — начинаю перечислять я. — Ни имён её родителей, ни её друзей. Насколько мне известно, Алиса общается с Наташей с места работы, но она познакомилась с ней ещё позже, чем с нами, только когда пришла преподавать в школу. Я знаю, что она потеряла обоих своих родителей. Смерть её мамы вызывает вопросы, про смерть отца она ни слово не сказала. Ещё вся эта канитель с её обучением.
— А что с ним не так? Ты о том, что она отказалась от денег, когда ты предложил ей оплатить университет?
— Её не было в списках поступивших. Ни одной Алисы Шведовой не было в списках поступивших.
— Соврала?
— Я тоже так решил и спросил напрямую. Сказала, что была вольным слушателем. Дэн, вот ты знаешь хоть одного вольного слушателя?
— Значит, всё-таки соврала.
— Нет, — невесело хмыкаю я. — Она там правда училась. В Сочи мы встретили её друга-архитектора. Он подтвердил, что они познакомились в академии. Либо она попросила его соврать, либо я не знаю.
— А друг точно архитектор?
— Да, это Данила Головин, он работает на «ГлобСтрой». Ты сам мне недели две назад заносил информацию о наших конкурентах, в одной из папок было
