Пилот на войне - Александр Зорич

Эффективность действия Х-крейсеров немедленно снижается. Триста — четыреста километров это уже дистанция. ПКО успевает развернуться и отработать по волне ракет.

Кроме того, место «Тацита» занял авианесущий «Гумилев», оснащенный лишь пятью ПУ главного калибра.

Непрерывный маневр клонских групп на полной скорости сделал фирменное «всплытие за кормой» практически невыполнимой задачей. Тихоходные Х-крейсера просто не поспевали за мечущимися вымпелами.

Теперь обычным делом стала материализация на среднем расстоянии в семьсот-восемьсот километров, два залпа и немедленный драп от приближающихся мин.

И все же, все же…

Постоянные точечные уколы наших космических субмарин сделали дело.

За четыре часа непрерывной работы они выбили шесть авианосцев (из них три тяжелых) и один линкор. Клоны сожгли массу топлива в изматывающем маневрировании. Ну а палубные флуггеры почти непрерывно находились в космосе, вырабатывая горючку и далеко не бесконечный ресурс пилотских организмов. А иначе нельзя! Ведь если авианосец взорвется вместе с флуггерами…

Но самое главное: атака субмарин заставила флот Конкордии размазать силы по орбите!

И только тогда прозвучал приказ: линкоры — вперед! Авианосцам: поднять флуггеры!

Группы «Север» (флот РД) и «Запад» (Еврофлот, а также эскадры директорий Ниппон и Хинду) встретили на орбите вместо монолитных колонн врага разрозненные группы из двух-трех вымпелов первого ранга.

Х-крейсеры срочно переориентировали на подавление орбитальных крепостей и уничтожение наземной инфраструктуры.

Бойня на орбите Паркиды разыгралась лютая.

Пехлеваны не любили сдаваться. Поэтому над Паркидой случилась первая фаза битвы за Восемьсот Первый парсек в зеркальном отражении. На этот раз Объединенные Нации прочно владели инициативой и обладали серьезным численным превосходством, которое после атаки Главного Ударного флота превратилось в решающее.

Сражение длилось почти восемь часов.

Адмирал Пентад Шахрави проявил завидное упорство и завидное же оперативное мастерство.

Повторюсь: я этого не видел и участия не принимал. «Дзуйхо» прятался в арьергарде соединения «Восток». Мы сопровождали первую волну десанта с силами обеспечения, которые, по плану, должны были захватить площадки на Паркиде и дальше действовать уже с них.

Именно тогда был произведен беспрецедентный в истории войн десант при наличии более чем представительной группировки врага на орбите.

Шел седьмой час сражения, когда в дело пошли авианесущие и десантные Х-крейсера. Механизм движения в граничном слое Х-матрицы позволял им осуществлять материализацию в атмосфере — гарантированно летальный исход для любого другого вымпела.

Над космодромом Хордад, чье тяжелое ПКО и почти всю серьезную фортификацию выбомбили ракетоносцы, появились четыре полка новейших истребителей «Орлан», а прямо на взлетное поле стали высаживаться части осназ и штурмовая пехота с танками и артиллерией.

Всё это великолепие, ясное дело, доставили Х-крейсера.

И именно тогда погиб «Моммзен» — единственная «чистая» боевая потеря Главного Ударного флота в ту войну. «Моммзен» выпускал в атмосферу последние «Орланы» своего палубного авиаполка, когда поймал бортом сразу пять ракет с орбитальной крепости «Шаррукин-10».

Работа десантных Х-крейсеров впечатлила и клонов, и даже собственный десант.

В считаных метрах от взлетного поля, окаймленного дымом и пламенем, вынырнули четыре могучих корабля первого ранга, отчего операторы ПКО должны были сойти с ума.

Раскрылись многочисленные лацпорты. Из кораблей на бетон посыпались десятки многотонных платформ с техникой. Под грохочущий аккомпанемент одноразовых пороховых тормозов десятки танков и бронетранспортеров наводнили летное поле Хордада быстрее, чем многочисленные клонские зенитки успели повернуть башни.

Затем звездолеты отползли в сторону на пару сотен метров и… пропали. Чтобы через час появиться вновь с очередной порцией пехоты.

Салман дель Пино уже привык к новой фамилии Эстебан.

Салман сменил много фамилий, так что он не вздрагивал и не озирался с глупым видом, когда к нему обращались по-новому. Свои фамилии он давно воспринимал как тактический позывной. А настоящую, доставшуюся от отца… Она хранилась в таких кладовых памяти, куда лучше без крайней нужды не лазить.

— Майор! Майор! — Голос в рации. — Эстебан!

Голос капитана Фишера — начштаба батальона.

— Здесь Эстебан.

— Ставь задачу, скоро на выход!

И в самом деле…

Салман обозрел десантный отсек.

Рота.

На каждую роту — свой отсек. Не хватало еще лишиться разом всей пехоты из-за одного ракетного попадания!

Техника в отдельном ангаре на корме. Высаживаться ей предстоит в последнюю очередь.

Две секции кресел рассчитаны на роту усиленного состава — по семьдесят пять штук в секции. Возле каждого — массивная стойка для оружия. Проходы широкие, чтобы не было толкотни.

Освещение не пашет, лишь желтое табло над подъемными воротами. За ними, Салман знает, перепускной шлюз, чья стена скоро упадет вниз, образуя десантную аппарель. Ширина двенадцать с половиной метров, дьявол! Места всем хватит!

Сильная тревога, даже сильнее тряски.

Что это за чертовщина?! Где это слыхано: высаживать десант, когда на орбите идет дикая рубка? И куда?! Прямо на поле космодрома! Второго по значимости во всей инфраструктуре!

Мозг вполне воспринял инструктаж: снижение в граничном слое Х-матрицы, никакого противодействия ПКО, предварительный бомбовый удар, четыре полка истребителей-штурмовиков в гарантированном обеспечении первой волны.

Мозг принял, а сердце не согласилось. Потому что сердце привыкло верить собственному опыту. Все бывало в длинной карьере бывшего майора осназ, бывшего пирата и нынешнего майора штурмовой пехоты. Такого только не было. Нет опыта, не на что опереться. Оттого тревожно.

— Всем ротам, на связь! — Гаркнул он, включившись в командирскую сеть.

Ротные доложились в порядке очереди.

— Напоминаю. Выходим на бетон и сразу ориентируемся для атаки. Цель — ангар флуггеров «Восточный». Впереди штрафная рота, ты понял, Олиферук? Атакуете капонир в лоб. Третья рота обходит с левого фланга, четвертая с правого. Я с первой ротой иду вслед за штрафниками, вторая рота и броня в тылу — резерв и огневая поддержка. Все БТР оставить вместе с остальной броней! Если какая сволочь будет прятаться за коробочками — пристрелю.

Ротные докладывают чистый прием.

Корабль трясется все сильнее, воет посадочно-маневровая группа.

Желтое табло начинает мигать…

На общем канале слышны крики взводных:

— Оружие на грудь, фиксаторы поднять!

— К черту фиксаторы!

— Шевелись, свинское дерьмо! Клюмпе, пулемет в потолок, чертов кретин!

— Второй готов!

— Третий готов!

Салман приказывает:

— Оружие товсь! Включить боевое сопряжение! Скафандры вглухую!

Очень вовремя. Как только загорится зеленый, шлюзовые ворота поползут вверх, а о бетон грянут аппарели, тогда будет поздно.

И жесткий приказ оставить бэтээры в тылу тоже вовремя. Нельзя пускать коробки в атакующей волне! Это верный способ их лишиться. БТР «Зубр» хорош, но это отнюдь не танк прорыва. Сто раз прорабатывали порядок действий, но еще раз рявкнуть перед броском нелишне. Не дай бог чье-нибудь очко сыграет на минус! А до прибытия следующей партии шестьдесят минут. Без брони хрен продержишься!

Это если все пойдет по плану — шестьдесят. Что бывает с планами на войне? Прахом они идут! Как правило! И Салман это хорошо знал.

Тяжкий удар, аж зубы клацнули.

— Батальон, к воротам! БПЛА к пуску!

Вперед выбегают два парня с массивными тубусами на плечах. Вроде переносного зенитного комплекса, только больше. Внутри вместо ракет автономные разведчики — их надо выпускать как только откроется аппарель, сразу. Потом может быть поздно.

Зеленый свет.

— Пошли! Пошли! Пошли, мать вашу!

Ворота ползут вверх.

Сквозь адаптивную оптику забрала, сквозь слуховые демпферы прорывается вся ярость мироздания.

Ревут установки залпового огня на спонсонах Х-крейсера «Соколов». Ревут так, что даже активные наушники не в силах погасить волны звука. В десантном створе виден пейзаж, который предстоит промерить собственным брюхом. Еще видны медленные дымные трассы — с борта крейсера выстрелили снарядами дымзавесы. Десять-пятнадцать секунд — и весь периметр высадки затянут черные клубы дыма с металлизированной взвесью. Полная непрозрачность для тепловизоров.

Два столба огня — в небо ушли беспилотники. Именно им предстоит осуществлять оперативное целеуказание, ведь дымзавеса вырубит собственную оптику десантников тоже!