Пилот на войне - Александр Зорич
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Скорпион — Дракону.
Вариант «Манихей» отрабатывается согласно плану. Ответственно заявляю, что военная победа сомнительна даже в случае успеха ТЯ атаки.
Дракон — Скорпиону.
В данный момент военная победа уже не важна. Схема переводится в подпольный режим. Действуйте.
Штаб соединения «Юг» — Главкому.
Готовы к высадке основных сил десанта. Ждем ваших распоряжений.
Штаб соединения «Восток» — Главкому.
Второй штурм цитадели Керсасп провалился. Нет возможности развивать наступление по утвержденному графику. Несем ощутимые потери в живой силе и матчасти, особенно флуггерах. Прошу поспешить с началом генерального наступления.
Главком — Штабу соединения «Восток».
Приказываю ждать. Сигнал к началу общего наступления: «Время — московское!» Подробности в красных пакетах. Наберитесь терпения, товарищи. Победа близка, но противник должен сделать первый шаг. С нами Россия и Бог.
Пантелеев.
После охоты в атмосфере Бирба наш «Дзуйхо» переместился в точку встречи, где концентрировался флот вторжения. Примерно в шести миллионах километров от неразлучной парочки Бирб — Паркида, так сказать на встречном орбитальном курсе.
Нас держали на полетной палубе, и мы ничего не видели, да и не смогли бы, будь мы даже на ходовом мостике. В расчлененном боевом порядке дистанция от вымпела до вымпела составляет десятки километров, так что разглядеть что-то внятное глазами нереально.
Первый удар нанесли Х-крейсера.
Звездолеты-ракетоносцы вынырнули из граничного слоя Х-матрицы в гуще орбитальной группировки Конкордии, чтобы врезать со всех бортов и сбежать. Атака сразу четырех субмарин из потусторонней тени — жуткая вещь.
Залп ударного Х-крейсера — это восемь ракет «Шпиль» разом. «Шпиль» рядом с германским «Пацификом» или «Титаниром» отечественного производства не впечатляет. Зато Х-крейсер имеет возможность применить его в упор, с дистанции хоть бы и в пару километров. И всего через девять секунд после материализации — таково время гарантированной реакции систем захвата и наведения.
При космических скоростях что километр, что вся сотня — один черт.
Ни увернуться, ни навести средства ПКО возможности нет.
А точность у «Шпилей» такая, что можно в бильярд играть.
Не могу представить, что ощутили клоны, когда посреди трех кильватерных колонн, в которых ожидали битвы их корабли, внезапно вынырнули Х-крейсера.
Желтоватое сияние, детекторы фиксируют стремительный солитон дираковских монополей, расходящийся кругом, а все системы оповещения надрываются: «Чужой! Вот он! Расстояние пять, превышение два, пеленг на шесть часов!»
— Борт облучается радарами наведения. — Рапортует парсер на боевой мостик.
Экипаж не успевает ничего сделать, потому что через секунду следует доклад:
— Облучение подсистем прицельными дальномерами.
Это значит, что вот-вот к дюзам, постам связи, ракетным шахтам, цитаделям ПКО, полетным постам, катапультам флуггеров рванутся смертоносные «Шпили».
Строй рушится.
Звездолеты прогревают реакторы, дают тягу на маршевые, в боевые части сыплются команды: валить чужака!
Поздно.
Восемь тяжелых ракет бьют в упор. Подлетное время исчисляется долями секунд. Десять километров — это дистанция инерционного выхода «Шпиля» на вышибном заряде! Каждый удар с дьявольской точностью, с сантиметровыми отклонениями!
Десять секунд на перезарядку — и еще восемь ракет! Десять секунд — и еще восемь!
Полминуты. В космосе снова разливается зыбкое желтое марево, снова расходится солитон Бруно-Левашова, фиксируемый бесстрастными детекторами…
Ракеты «Аждат», снаряды главного калибра рассекают пустой, абсолютно безопасный теперь участок космоса.
Х-крейсер погрузился в граничный слой.
Двадцать четыре «Шпиля» в упор за тридцать секунд. Именно так работают субмарины Черного Неба. Предварительная ориентация стрельбовых комплексов происходит по данным масс-детектора в безопасном режиме, пока крейсер подкрадывается к врагу.
Материализация, два-три полновесных залпа и всё: крейсер подает люксоген на агрегаты движения по границе бытия.
Восемь «Шпилей» — это, братцы, каюк линкору. Если все они придутся как надо. Минимум — вымпел полностью утратит боевую ценность.
Надежда одна: неизрасходованные в долгом бою пассивные средства защиты вроде нашей «Преграды» или клонского «Синдбада». Пусковые контейнеры прикрывают важнейшие участки корабля. Их не надо готовить к стрельбе — они всегда готовы. И время реакции подходящее — доли секунды.
Ракета засечена оптическими датчиками движения — первый сигнал, контейнер активирован. Ракета попадает в поле излучения коротковолнового радара «Преграды» — и контейнер взрывается, выбрасывая сноп гиперзвуковых снарядов.
Бесполезно маневрировать и сыпать ловушки. Блоки ИНБ тоже не очень помогают на дистанциях реагирования пассивной защиты. Если учесть скорость взаимного сближения атакующего объекта, скажем, с десятикилограммовым стальным ядром (боевая нагрузка «Преграды» — двадцать таких ядер и пять тысяч стержней из обедненного урана), результирующая сила иногда может полностью разрушить корпус линкорского снаряда. Не говоря уже о нежной ракете!
Тогда, 12 июня 2622 года, эффективность систем активной защиты составила 60 %. Это очень много. Не стоит забывать: клонские энтли являлись признанными мастерами на вот такие дешевые, но сверхдейственные фокусы. Да и не была защита повыбита в ходе долгого артиллерийского шторма, каковой считался главным наполнением конвенционального боя в космосе.
Первый налет ракетных Х-крейсеров уничтожил два авианосца — именно авианосцы были главной мишенью атаки. Еще два оказались серьезно повреждены, но остались в строю.
Но не стоит думать, что наличие в нашем флоте Х-крейсеров сразу сделало клонов мальчиками для битья!
Мол, если всё так здорово, запусти Х-крейсера дюжину раз, пока хватит боеприпасов, и дело сделано! Потерю двадцати вымпелов первого ранга не выдержит ни один флот!
Статистика, выстраиваемая гражданским сознанием, выдает именно такой идеалистический бред. Математика простая: один вылет — две жертвы, двенадцать вылетов — двадцать жертв. Четыре звездолета благородно жертвуются в угоду военным случайностям.
Это было бы весьма приятно, но фактические результаты оказались не такими радужными.
Адмирал Шахрави и его штаб не зря потратили время после первого знакомства с Х-крейсерами на Восемьсот Первом парсеке. Была выработана инструкция по противодействию.
Что конкордианцы сумели вынести из своего поражения?
Первое: «призраки» (так именовались наши крейсера) перемещаются в граничном слое весьма медленно. То есть физически не могут поспеть они к нескольким отдельным активно маневрирующим группам звездолетов, показывая максимальную эффективность лишь против сомкнутых эскадренных боевых порядков.
Второе: масс-детекторы не в состоянии засечь малоразмерные цели. Если флуггер от них скорее всего не укроется, то мина или торпеда в режиме ожидания — очень даже.
Третье (и самое главное): ударных «призраков», способных провести ракетные атаки, очень мало. Не более шести.
На самом деле, ракетных Х-крейсеров в составе Главного Ударного флота было всего четыре штуки. В горячие моменты им пособляли авианесущие субмарины, но их залп был куда менее весом.
После первой нашей атаки последовал приказ: флоту рассредоточиться! Выставить минные заграждения! Выполнить маневр профилактического уклонения!
Все это клоны выполнили с блеском, сказывались многочисленные учения. Что-что, а учиться они умели всегда!
Результат не замедлил.
Вторая атака на авианосные группы. ХКРР (ракетный Х-крейсер) «Тацит» напарывается на минное поле. Хитроумный расчет клонов сработал! Масс-детекторы из подпространственного киселя не смогли вычленить гравитационные тени мин.
«Тацит» материализовался практически посреди заграждения и спасла его лишь потрясающая интуиция капитана первого ранга Фадеева, который приказал уходить немедленно, без стрельбы.
И всё равно! Две мины и одна «спящая» торпеда пришлись в хилую бортовую броню. Поврежден кольцевой люксогенопровод, крейсер не в состоянии осуществлять точную ориентацию в граничном слое.
«Тацит» выводится из первой линии и отправляется в ремонт. Срок ввода в строй — одиннадцать часов.
«Соколов» тоже получил две мины, но последствия оказались не столь фатальными.
Результат атаки: тяжелые повреждения одного конкордианского авианосца.
Главком Пантелеев выдает распоряжение: проводить всплытие на удалении не менее трехсот километров от кораблей врага. Стрельбу производить в один-два залпа!