Хроники Академии Сумеречных охотников. Книга I (сборник) - Робин Вассерман

– Кто ты такой, Сумеречный охотник, чтобы рассказывать мне, что я должен делать, чего не должен?

– Стало быть, ты признаешься, – нетерпеливо перебил его Роберт. – Признаешься, что нарушил Договор.

Если бы оборотень сейчас просто признался, они могли бы наконец покончить со всем этим, передать пленника Конклаву и вернуться домой.

– Я никогда ни о чем не договариваюсь с убийцами и слабаками, – старик сплюнул.

– К счастью, мне и не нужно ни о чем с тобой договариваться, – отозвался Валентин. – Мне нужна лишь информация. Расскажешь то, что нам нужно, – и мы тебя отпустим.

Нет, они же решили все сделать иначе! Но Роберт благоразумно помалкивал.

– Два месяца назад на западном краю этого леса стая оборотней убила Сумеречного охотника. Где мне найти этих оборотней?

– И откуда же мне, интересно, об этом знать?

На лицо Валентина вернулась ледяная улыбка.

– Тебе лучше самостоятельно найти ответ на этот вопрос. Потому что иначе ты будешь для меня бесполезен.

– Что ж. Если хорошо подумать, то… да, наверное, я что-то такое слышал о том мертвом нефилиме, о котором ты спрашиваешь. – Из его горла вырвался лай, больше всего похожий на смех. – Хотел бы я быть там, чтобы увидеть, как он умирает. Почувствовать вкус его сладкой плоти. Знаете, что придает мясу такой удивительный вкус? Страх. Лучше всего вкус, когда они сначала плачут, – тогда получается сладость, но чуть-чуть соленая. Слышал, что этот ваш Сумеречный охотник рыдал, как девчонка. Трус, что тут еще скажешь.

– Роберт, открой-ка ему рот пошире.

Голос даже не дрогнул, но Лайтвуд знал, что сейчас Моргенштерн кипит от ярости.

– Может, нам на секунду…

– Открой ему рот.

Схватив старика за челюсти, Роберт развел их, заставляя пленника открыть рот.

Валентин прижал кинжал к языку вервольфа и держал так, пока вопль оборотня не превратился в скулеж, пока не вздулись его тощие мускулы, а из кожи не полез мех. Язык старика покрылся пузырями, а миг спустя, когда полностью перекинувшийся оборотень рванул веревку, привязывающую его к дереву, Валентин его отрезал. Изо рта хлынула кровь, но Валентин не остановился: он резко взмахнул кинжалом, рассекая тело волка пополам. Оборотень рухнул на землю; из глубокой раны на животе полезли кишки.

Валентин запрыгнул на корчившееся в муках тело. Он рубил и колол, взрезал кожу и срывал ее с плоти, обнажая белые как жемчуг кости. Моргенштерн не остановился, пока оборотень не перестал извиваться; пока не утихли сотрясающие его спазмы; пока он не растратил последние силы, пока взгляд его не стал безжизненным, а тело не приняло вновь человеческий вид. Теперь на залитой кровью земле лежал изможденный старик с бледной, обескровленной кожей; глаза его бессмысленно смотрели в ночное небо.

– Хватит, хватит, – Роберт повторял это слово, как мантру, почти неслышно, понимая, что это бесполезно. – Хватит, Валентин.

Но он не сделал ничего, чтобы остановить кровавую расправу.

И когда друзья вернулись с обхода и увидели у ног Валентина с Робертом распотрошенный труп, он не стал возражать против версии событий, которую придумал Моргенштерн: оборотень выскользнул из пут и попытался сбежать. Завязалась жестокая схватка, и, защищаясь, они вынуждены были его убить.

По большому счету, ведь так оно и было – разве нет?

Стивен хлопнул Валентина по спине, вслух пожалев, что не удалось воспользоваться этим способом и добраться до убийцы его отца. Майкл переглянулся с Робертом: невысказанный вопрос был настолько очевиден, словно он задал его вслух.

Что тут случилось на самом деле?

И почему ты это допустил?

Роберт отвернулся от него.

Изабель усердно его избегала. Беатрис кипела праведным гневом. Остальные возбужденно гудели, взволнованные приключением прошлой ночи и секретом, который, похоже, никто не собирался выдавать. Жюли с Марисоль лишь эхом повторяли загадочные слова Джорджа – что впереди их ждет нечто грандиозное, и если Саймон хочет узнать, что именно, он должен к ним присоединиться.

– Не думаю, что Изабель будет рада меня там увидеть, – сказал он Сунилу, пока они пробирались между кучами каких-то подозрительных предметов, отдаленно похожих на овощи, – это им предлагалось сегодня на обед.

Мальчишка помотал головой и ухмыльнулся. Ухмылка ему не шла – все равно что клингона одеть в балетную пачку. Сунил вообще был очень мрачным подростком – похоже, он считал хорошее расположение духа признаком несолидности.

– Она попросила нас уговорить тебя прийти. Сказала: любым способом, во что бы то ни стало. Так что, Саймон… – Его тревожная улыбка стала еще тревожнее. – Ты ведь скажешь мне, как можно тебя уговорить?

– Слушай, вы же ее даже не знаете, – заметил Саймон. – С чего вдруг вы все так кинулись ей угождать?

– Мы ведь об Изабель Лайтвуд сейчас говорим? Я ничего не путаю?

– Разумеется.

Сунил удивленно воззрился на него.

– И ты еще спрашиваешь?

Итак, в Академии новая религия – культ Изабель Лайтвуд. Он еще мог понять – с тоской признавался Саймон сам себе, – как целая толпа вполне здравомыслящих людей вдруг оказалась целиком и полностью во власти ее чар.

Но зачем ей самой это понадобилось?

Наконец Саймон принял решение. Он просто обязан лично во всем убедиться. Хотя бы для того, чтобы понять, что происходит, и увериться, что никто никого не водит за нос.

А вовсе не потому, что он и сам отчаянно хочет быть рядом с Изабель. Не потому, что хочет произвести на нее впечатление. Не потому, что хочет ее порадовать.

Но чем больше он об этом думал, тем лучше понимал, откуда в Академии взялся культ Изабель Лайтвуд. И мысли эти ему не особо нравились.

Потому что, скорее всего, создателем этого культа был он сам.

– Что-что вы собираетесь сделать? – на втором «что» его голос взлетел на две октавы выше обычного.

Джон Картрайт захихикал.

– Остынь, мамочка. Ты же ее слышал.

Саймон лихорадочным взглядом обвел зал, где собрались все его друзья (и Джон). За прошедший год он изучил их от и до – во всяком случае, ему так казалось. Жюли до крови обкусывала ногти, когда нервничала. Марисоль спала с мечом под подушкой – просто на всякий случай. Джордж разговаривал во сне – обычно о способах стрижки овец. Сунил держал четырех кроликов и только о них и говорил, сокрушаясь, что большие пушистые братья вечно зажимают крошку Ринго и не подпускают его к корму. У Джона в комнате целая стена была увешана рисунками, которые рисовала его маленькая кузина; он каждую неделю писал девочке письма. Они все посвятили себя делу Сумеречных охотников; они прошли через ад, чтобы доказать себе и другим, что чего-то стоят. Они почти закончили год, не получив ни одной смертельной раны и не попав на зуб вампиру… ради вот этого?

– Ха-ха-ха. Смешно, да, – Саймон надеялся, что никто не услышит отчаяния в его голосе. – Шутка – просто отпад. Обхохочешься. И что дальше? Знаете, есть и гораздо более легкие способы напугать меня до потери пульса, если уж вы действительно этого хотите.

Изабель закатила глаза.

– Никто не хочет тебя пугать, Саймон. Если начистоту, я могу обойтись и без тебя.

– Значит, все так и есть? – переспросил он. – Вы серьезно, не в шутку, в самом деле хотите вызвать демона? Здесь, прямо в Академии? В разгар прощальной вечеринки? Потому что вам кажется, что это будет… весело?

– Вообще-то мы не собираемся делать это в разгар вечеринки, – поправила Изабель. – Это было бы глупо.

– Ну конечно, – саркастически протянул Саймон. – Это было бы глупо.

– Мы сделаем это заранее, – пояснила девушка. – А потом возьмем его с собой на вечеринку.

– А потом, конечно, убьем, – подытожила Жюли.

– Ну конечно, – повторил Саймон, размышляя, не упадет ли он прямо сейчас в обморок.

– Ты так говоришь, словно это ужас какое страшное дело, – заметил Джордж.

– Да это же обычный бесенок, – добавил Сунил. – Ничего особенного.

Саймон застонал.

– Ну-ну. Ничего особенного. Совсем ничего.

– Представь, какие у них будут лица, когда они увидят, что мы умеем делать! – Марисоль практически сияла от этой мысли.

Беатрис с ними не было. Будь она на собрании, наверняка смогла бы привести немало доводов против этой затеи. Или хотя бы помогла Саймону связать всех и запереть в туалете – до тех благословенных времен, когда кончится учебный год и Изабель умотает обратно в Нью-Йорк, где ей самое место.

– А если что-нибудь пойдет не так? – поинтересовался Саймон. – Вы же никогда не сталкивались с демонами в реальном бою, без учителей, которые прикрыли бы вас в случае чего. Вы не знаете…