Спешащие во тьму. Урд и другие безлюдья - Адам Нэвилл

а посреди мохнатой головы виден мутный глаз. Размером с оливку, слезящийся посмертной влагой. В черном руне застряли семена тростника, принесенные ветром с болота.

На шее детеныша среди окружающего меха поблескивает темно-малиновая рана, похожая на ожерелье из размятых летних плодов. Это ягненок. Агнцы. Черные агнцы. Зарезанные и разложенные по кругу, словно символы на каких-то странных часах. Каждая мохнатая тушка на одинаковом расстоянии от палатки.

Трава все еще хранит слабые следы ног тех, кто преклонил здесь колени, чтобы уничтожить маленьких беззащитных животных. Следы ведут к пространствам между тентами. По всему внешнему кругу можно наблюдать один и тот же узор из вытоптанной травы, тянущийся от каждого мертвого ягненка к окруженному нейлоновыми полотнищами участку. Эти следы похожи на спицы гигантского колеса.

Рядом с первой палаткой, которая напоминает синюю кляксу на фоне темно-зеленой некошеной травы, начинаются центральные каменные круги. Они окаймляют равномерно размещенные на заросшем участке углубления, содержимое которых остается скрытым от глаз. Но когда откроется этот обычный синий полог или любой другой, окажется, что внутри пусто. Будто люди, жестко соблюдавшие дисциплину, покинули убежища во время какой-то экспедиции. Они оставили свои фонарики. Их спальные мешки разложены на надувных матрасах или туристических ковриках. Рюкзаки разных размеров и типов валяются пустые или полупустые. Еды не видно. Но перед дверью каждого внутреннего отсека, рядом с парой туристических ботинок, нельзя не заметить стопки аккуратно сложенной одежды. Это говорит о том, что обитатели разулись и разделись, прежде чем лечь в свои скромные кровати. И все же те пусты.

Есть еще одна деталь, повторяющаяся в каждом интерьере и скрытая за подрагивающими тканевыми стенами. Это конкретный предмет. Книга. Книга, напоминающая Библию в черном кожаном переплете. Каждый том в каждой палатке идентичен и аккуратно положен в изножье кровати. Автор не указан, но на корешке сусальным золотом написано название: «УРД». На обложке, также тисненной сусальным золотом, изображен символ или руна. Руна, напоминающая птицу или какую-то крылатую фигуру.

На окруженном пустыми палатками участке лежат каменные кольца, и если они привлекают внимание, то лишь потому, что построены из блоков известняка – камня, переправленного сюда из другого места либо добытого в холмах, где он чередуется с базальтами и долеритами, глиной и сланцами. Известняк должен быть где-то поблизости, поскольку печи на берегу, хоть и заполнены сейчас обугленными костями, предназначались для его переработки в удобрения.

Но те немногие, кто оказался бы здесь, задержали бы взгляд на двенадцати аккуратных кольцах из бледного камня в основном из-за того, что находится внутри них. Там нечто куда более интересное. Если в каждое кольцо заглянуть по очереди, в десяти из них можно обнаружить тела. Обнаженное тело или то, что от него осталось.

Событие, для которого велись приготовления, давно миновало, но эта расправа, похоже, обозначила его кульминацию.

В десяти каменных кольцах лежат истерзанные человеческие останки. Но никто из жертв не связан. На запястьях и лодыжках нет веревок или наручников, конечности свободны и не зафиксированы с помощью вбитых в землю кольев.

Несмотря на устроенную в холодной траве резню, двум телам даже удалось сохранить звездообразную форму, в которой их, должно быть, поместили в кольцо – вытянутые руки и ноги раскинуты в стороны, лицо обращено в серое небо. Грудные клетки у них черные, как подгоревший бекон, и вскрытые, как у зебры или газели, убитой и съеденной в африканской саванне. То, что они остались в таком положении, с полностью выпотрошенным торсом, говорит о шокирующей целенаправленности.

У каждого из десяти тел, покоящихся внутри каменных колец, отсутствуют глаза, языки, носы и уши. На их местах зияют черные дыры. В остальном лица сохранили целостность, только окрашены в красный цвет ото лба до подбородка. На кровь не похоже, видимо, перед смертью на них нанесли алую краску или косметику. Кожа под подбородками, на шеях и плечах, там, где она не испачкана запекшейся кровью, бледная и нетронутая. Возникает вопрос: неужели эти обнаженные люди раскрасили свои лица перед тем, как отправиться в последний путь?

Лишь десять колец содержат значительно уменьшенные в объеме человеческие фигуры, два из них пусты. И все же трава внутри и вокруг них сильно помята. Эта пара пустых каменных кругов расположена ближе всего к заболоченной местности, и если подойти ближе, быстро становится понятно, что сталось с их обитателями: два тела неподвижно лежат среди камышей на краю болота.

Скрюченные конечности говорят о том, что люди отчаянно сопротивлялись, перед тем как встретили свой конец. И есть соблазн предположить, что эта пара изменила свое мнение, пока с их товарищами в соседних кольцах творилось нечто страшное. И они либо выскочили из колец, либо их извлекли оттуда и бросили в сторону болота, поскольку у них сломаны только ноги.

Хотя со всех двенадцати тел частично содрана кожа и все они лишились гениталий и мышц на бедрах, лишь у пары, лежащей в камышах на заболоченной земле, ноги сломаны в коленях и торчат вперед под необычным углом.

Остатки волос у двенадцати безмолвных, неподвижных фигур белого цвета. У четырех видны следы химической завивки, значит, это были пожилые люди. Состояние рук и ног также свидетельствует о возрасте жертв.

Любого свидетеля непременно стошнило бы, увидь он такой ужас. Но что страшнее: то, как умерли эти люди, или то, что они ушли из жизни добровольно? Это остается вопросом личного вкуса и убеждений. Но разумно предположить, что дюжину ягнят закололи до того, как двенадцать человек тщательно разделись в своих палатках и направились к двенадцати каменным кольцам. В которые потом легли. И стали ждать.

Здесь царит симметрия и почти идеальный порядок – если не считать тех двоих, которых, возможно, извлекли из кругов и зарезали в камышах. А может, они вскочили и бросились бежать в самый последний момент (когда любого можно было простить за попытку избежать страшной участи), но вскоре были схвачены, зарезаны и выпотрошены.

Если сейчас поднять голову и посмотреть на небо – это бескрайнее газообразное царство, постоянное, хотя и однообразное для любого путника, направляющегося сюда, – может открыться другая перспектива, столь же внезапная, сколь и пугающая.

Пишут, что птицы видят землю как бесцветный аэрофотоснимок и что они ориентируются по формам и особенностям земли, находящейся далеко внизу. Таким образом, эти три кольца – агнцы, палатки, каменные круги – не отличаются от видимых сверху знаков на сельскохозяйственных полях. Они, безусловно, выделялись бы, если смотреть с высоты, находясь в атмосфере. Неужели то, для чего предназначались эти круги и кольца, перемещалось