Свет в объятиях тьмы. Азим и Чёрный рубин - Бехруз Курбанов

class="p1">Согласно знакам и точкам это слово читалось именно так. Но в слове, которое он написал снизу, первой буквой была другая гласная, а вместо «к» было увулярное «к».

Аромат свечи полностью развеял чувство сна, как и сомнения насчет этих слов. С вновь приобретённой ясностью ума Расим был уверен, что оно значит…

— Позволите войти, мой светлый господин? — вдруг послышался сладкий грудной голосок.

Решение загадки, которое только что вертелось на его языке, вылетело из его уст вместе с негодованием в его томном, тихом выдохе.

— Что ты тут делаешь, Гулру? — он поднял взгляд на молодую женщину, стоявшую в дверях. — «Прочла мои мысли и пришла помассировать мне ноги?»

Она была в фисташково-зелёном платье из плотного шёлка с тонким золотистым узором. Вырез и талия украшены бисером под цвет облегающего платья. Поверх был жилет с коротким мехом под цвет её волнистых медно-рыжих волос. Она столь не вовремя нарушила ход его мыслей. В иной раз Расим был бы рад этому, но теперь, когда она стала подарком, Расим хмуро сдвинул брови. Гулру же большими светло-карими глазами кокетливо смотрела на своего господина. На её широких тонких губах была кроткая улыбка.

— Праздник закончился, и я решила проведать вас, свет моей души, — грациозной походкой Гулру пошла в сторону топчана.

Расим коротким жестом потушил свечу в лампе и спустился с топчана-возвышения. Не отрывая взгляд с её привлекательных бёдер, Расим медленно подошёл к ней. Гулру хотела прильнуть в объятия Расима, но он остановил её на расстоянии локтя, и снова смерил её взглядом. Её грудь, спелая как апельсин, манила выжать всё соки. Он вдохнул её аромат — как всегда она пахла лавандами. Подавив искушение, Расим опустил руки и из-под дуги густых бровей посмотрел ей в глаза — та смотрела на него, недоумевая почему он отстранил её.

Расим снова поднял левую руку и провёл вниз по её щеке и шее, не касаясь её кожи, покрытой мурашками от холода.

— Ты вся дрожишь, — прошептал Расим.

— Я хочу, чтобы вы согрели меня, — тихо ответила Гулру, положив руки на грудь Расиму.

— Ты знаешь, в чьих объятиях должна греться, — он отстранился от Гулру на шаг.

— Я соскучилась по вам, — Гулру смущённо опустила глаза и руки.

Расим многозначительно посмотрел на неё и отвел взгляд, когда Гулру посмотрела в ответ.

— Зачем ты здесь? — отстранённо спросил Расим.

— Мои ранетки чувствуют недомогание, мой светлый господин, как и я, — сделав короткий шаг вперед, ответила Гулру. — Мы хотели узнать, когда вы освободите нас от… этого дара? — замешкав, спросила она.

Губы Расима растянулись в ехидной улыбке. Он повернул в её сторону голову и спросил с сомнением в голосе:

— Вы выполнили свою задачу?

Расим знал, что нет.

— Мы уже четвёртый месяц возлежим с ним в постели, ублажаем его. Исполняем все его извращённые желания, — насупилась Гулру, отчего стала ещё прекрасней. — Вы обещали, что наш дар быстро сделает своё дело, но Носир здоров как бык. Мы же иногда чувствуем себя плохо, — пожаловалась она.

— Вы пьёте красный чай, как я вам велел? — Расим подошёл к ней и заботливо повёл вниз внешней стороной ладони по волнистому локону, ниспадающему к её подбородку.

— Не каждое утро, — призналась Гулру. — Иногда он встаёт очень рано и берёт нас… — не договорив, она опустила глаза в сторону с наигранным смущением.

Расим с безразличием склонил голову ей вслед и посмотрел в край её глаз, неумело подделывающих стыд. Он предвидел, что Гулру не будут следовать его указаниям относительно предотвращения развития порока, которым он их наделил. В отличие от предыдущего дара, который обернулся катастрофой, этот дар он продумал тщательно. Он предусмотрел возможные осложнения и заранее подготовил лекарство. Правда это был его второй опыт, и он не был уверен в эффективности этого лекарства. Несмотря на это, Расим дал им красный чай и наказал пить его каждое утро до полного рассвета. А вот следовать его словам — это уже их забота. Самого же Расима заботило достижение целей, а она и её подруги — лишь средства для достижения целей; и как всем известно — средства бывают расходными.

С другой стороны, его интересовал успех задания Гулру и её ранеток.

— Как часто он хочет вас? — негромко спросил он.

— Господин, — она подняла робкий взгляд на Расима, — он… похотлив и ненасытен. Он желает нас по несколько раз в день. Часто… после одной сразу требует… берёт другую. Иногда он берёт двух или трёх одновременно… Откуда у него столько сил? — удивление в её голосе не было притворным.

Расим смерил её задумчивым взглядом. В глубине души он хотел, чтобы Гулру осталась невредима.

— Ты… прекрасна, — ласково протянул Расим. — Твоё тело привлекательно, а кожа гладка как скорлупа фисташки. Но… как часто желает он испробовать плод твоей фисташки? — промедлив и потеребив пальцами у её губ, Расим медленно опустил руку и указал на её нижние губы, которые он часто ласкал.

Тонкая дуга её правой брови озадаченно поднялась вверх. В неярком свете помещения в её глазах заиграла притворное недоумение. Хотя она прекрасно понимала, на что намекает Расим.

— Ты мокнешь, когда он ласкает и берёт тебя? — как бы ни старался Расим, он полностью не смог подавить ревность в своём бесстрастном голосе.

Его холодный взгляд заставил Гулру и в правду побагроветь. Она робко, действительно робко посмотрела на него снизу вверх и думала над ответом.

— «Сказать ему да? Сказать, что Носир порой бывает нежным и доставляет им удовольствие? Эта ревность в голосе… Зачем он так поступил со мной? Мы же любим друг друга… Или больше нет?»

Гулру была в замешательстве. Их здоровье было под угрозой. Тревожась за себя и своих подруг, она пришла к Расиму за помощью или хотя бы за ответом. Сколько ещё это должно продолжаться? Хотя ответ они получили ещё при найме на эту работу, похоже, что всё идет к тому, что она уйдёт отсюда ни с чем.

— Он хочет вас своим мужским естеством, — из кривых уст Расима это позвучало не вопросом, а упрёком.

Носир не делает с ними того, на что намекает Расим. Только сам Расим испытывал страсть к подобному. Ох, как же она соскучилась по его языку… по всему Расиму, а он… Гулру разочарованно посмотрела на Расима. Его слова ранили её в сердце. Всё его отстранённое поведение ранило её.

— «Зачем вы так поступаете со мной?» — вслух она не осмеливалась спросить.

— Удовлетворение его плотских утех… его плоти, — с отвращением добавил Расим, — обычными способами, — он взглядом указал