Варан - Марина Дяченко

Вдова, жившая по соседству, охотно принимала его у себя и не раз намекала, что хорошо бы сыграть свадьбу, как люди. Вдова была крупная, осанистая и добросердечная, и Варан совсем было согласился на ее предложение, когда среди бела дня за ним приехали гонцы на голенастых, покрытых чешуей скакунах.

Оказалось, его подвел молодой бродяга, которого Варан, помня о собственных ночевках под открытым небом, однажды пустил пожить. Бродяга казался ему чем-то похожим на него самого; не удержавшись, он показал гостю свою коллекцию землеграфических карт — не всю, конечно, но и малой части хватило, чтобы у гостя полезли на лоб его зеленые хитрющие глаза.

Бродяга ушел и через некоторое время попался в крупном городе на воровстве. Времена были неспокойные. Бродягу допросили по всем правилам, и он рассказал о своей жизни все мало-мальски запомнившееся, в том числе и правду о «сокровище», хранящемся в сундуке обыкновенного школьного учителя. Подставка, достигший нынешнего своего положения благодаря потрясающему нюху, откопал показания воришки среди гор исписанной бумаги и тут же дал соответствующее распоряжение; позже Варан написал добросердечной вдове, что свободен и здоров. Нехорошо, когда живых оплакивают…

«Небесная дорога» плавно опускалась. На опорах качались, слабо мерцая в темноте, дорожные знаки. В особо узком месте возница дважды стукнул каблуком о платформу: саможорки замедлили ход.

…Коллекция карт Варана поразила даже Подставку, повидавшего в жизни многое. По государственному заданию Варан съездил в длительную экспедицию и, возвратившись, дополнил собственные чертежи Стеклянного леса и окрестностей. После этого Подставка, чей нос никогда не ошибался, устроил ему быструю, сбивающую с ног карьеру…

Панцири саможорок застучали по камню. Мимо первой дворцовой заставы проехали, начальственно помахав рукой. Возле второй остановились, и Варан поднял голову, давая стражнику с ручной змеей на поясе увидеть его лицо.

У третьей заставы пришлось предъявить бумагу с радужной печатью.

Сразу после третьей заставы экипаж въехал в темную арку и, прогрохотав еще несколько сотен шагов, остановился на подъемной тележке.

— Третий! — крикнул возница.

— Пятый, — глухо ответили откуда-то снизу. Дохнуло жаром и дымом, ударил невидимый хлыст. Заревела несыть, приводящая в движение подъемный механизм. Загрохотало железо. Варан поморщился: грохот, вонь и рев несыти были одной из причин, почему он не любил бывать в гостях у Подставки.

Подъемная тележка поползла вверх, миновала два боковых хода, на третьем съехала направо и оказалась в новом колодце. Здесь было легче дышать; тележка поднялась еще немного и остановилась. Возница нетерпеливо застучал каблуком, саможорки дернулись и едва не опрокинули кресло.

— Прощения прошу у господина, — пробормотал возница. — Левая молодая совсем… ну и… брачный период у нее, можно сказать, от мил-дружка оторвали, чтобы вашу милость везти… Злится она, вот.

— Передавай ей выражение моего искреннего сочувствия, — без улыбки сказал Варан.

Возница уставился на него, разинув рот: в этих коридорах никто никогда не шутил.

Кроме разве что Подставки.

На углу прорубленного в скале тоннеля стоял стражник со щелкуном у колена. Варан кивнул вознице:

— Поезжай.

— Спасибо, господин…

Возница развернул экипаж, но не к подъемной тележке, а в боковой коридор. Варан смотрел ему вслед — саможорки казались двумя гигантскими панцирными червями, слегка придавленными платформой. Надо же — «брачный период»…

Варан криво улыбнулся, выпрямил затекшую спину и подошел к стражнику. Щелкун — без намордника — не шелохнулся.

— Его Незыблемость вызывал меня, — сказал Варан, глядя в слепые, затянутые бельмами глаза стражника.

Прошла длинная секунда, прежде чем стражник кивнул.

— А-а, наконец-то Варанчик пришел… Вот мы его в железо и запытаем до кричайкиного визга…

Может быть, это была шутка. А может быть, чистая правда. Варан ждал.

Его Незыблемость Императорский Столп подошел ближе. Потянул воздух широкими вывернутыми ноздрями, казавшимися на его лице второй парой глаз. Растянул уголки большого рта:

— А, вот так нервы у тебя, землемер… Что за каменные нервы, ну просто завидно… Сядь.

Варан уселся в кресло, покрытое шкурой донного дракона. Шкура — оттенок чешуек от темно-стального до ярко-бирюзового — стеклянно звякнула.

— Будешь есть-пить? — деловито осведомился Подставка.

Варан покачал головой.

— Ладно, — Подставка прошелся по комнате, полы его белого халата мели заваленный бумагой пол. — В обиде, что подняли среди ночи… Ничего, потерпишь. Три дела у меня к тебе, сразу три, а до утра далеченько…

Его Незыблемость уселся напротив, прикрыл глаза и медленно, с негромким сопением втянул воздух. Эта привычка Подставки всегда действовала Варану на нервы — и куда больше, чем обещания немедленно запытать.

— Просмотрел я твою работу по Озерной Цепи, — пробормотал Подставка, не открывая глаз. — Хорошая работа. Пока не знаю, какой из этого будет толк, но зарубочку поставим: Варанчик справился. Так, с первым делом покончили играя… Теперь второе. Рыба!

Прямо из стены возникла согбенная фигура приседающего в поклоне секретаря. Не дожидаясь распоряжения, секретарь развернул на полу перед Вараном желтоватый свиток бумаги и, все так же приседая, отступил.

— Что это? — спросил Подставка. Глаза его были закрыты, ноздри подрагивали, живя на лице отдельной жизнью.

Варан присмотрелся. Карта была нарисована умело, вычурно, с двенадцатилистным цветком, изображающим стороны света, с любовно выписанными деталями.

Варан рассматривал очертания незнакомой земли. Подставка сопел, принюхиваясь.

— Это фальшивка, — сказал наконец Варан.

Подставка поднял веки. Посмотрел поверх Барановой головы.

— Уверен?

— Это сделано человеком, никогда не ходившим дальше этой гряды, — Варан провел над бумагой пальцем. — Вот эта часть — Белодомье. Здесь, — он показал на правый срез карты, — должна быть окраина Стеклянного леса… Все, что западнее этих холмов, — выдумка. В крайнем случае, составлено по чьим-то неточным рассказам.

— Так я и думал, — пробормотал Подставка. — Рыба, уйди.

Секретарь свернул карту, еще раз поклонился и исчез.

Подставка молчал. Глаза его снова были закрыты, однако ноздри смотрели прямо на собеседника. Варану казалось, что он чувствует взгляд из трепещущих черных отверстий.

Подставка был маг. И Подорожник, когда-то казавшийся Варану всемогущим, оказался бы рядом с ним, как котенок рядом с пещерной несытью.