Город Антонеску. Книга 1 - Яков Григорьевич Верховский

Как могло случиться, что мы остались в Одессе?

Как могло случиться, что наши семьи не эвакуировались?

Ведь и сегодня, более чем полувека после тех невероятных событий, нас часто спрашивают об этом знакомые и даже не очень знакомые люди.

И, не подозревая, что причиняют нам боль, добавляют: «Кто хотел, тот уехал!»

Неужели действительно, кто хотел, тот уехал?

Для того чтобы ответить на этот вопрос, нужно вернуться к тем дням, когда в Одессу пришла война и фактически сразу началась эвакуация.

То есть как «фактически сразу»?

Героической обороне Одессы и не менее героической эвакуации посвящены сотни статей и десятки книг. Все изучено, описано, увековечено.

Все доподлинно известно.

Известно, что эта эвакуация – «одна из ярчайших страниц борьбы советского народа против агрессора».

Известно, что проведена она была «по четко задуманному плану».

Известно, что все, что намечалось эвакуировать, было эвакуировано – более 80 тысяч бойцов Приморской армии, 15 тысяч человек гражданского населения, 462 орудия, 14 танков, около 25 тысяч тонн оборудования и даже… более 3 тысяч лошадей.

Известно даже, что началась она, эта эвакуация, по личному приказу Сталина: «храбро и честно выполнившим свою задачу бойцам и командирам Одесского оборонительного района в кратчайший срок эвакуировать войска Одесского района на Крымский полуостров»…

Но личный приказ Сталина был получен только 30 сентября 1941-го.

Не свидетельствует ли это о том, что и эвакуация началась 30 сентября?

Нет, не свидетельствует.

Приказ Сталина касался только последнего этапа эвакуации – эвакуации войск Одесского оборонительного района, а эвакуация города началась значительно раньше. И это легко доказать.

Перед нами лежит пожелтевший документ – копия докладной записки начальника Управления Черноморского пароходства товарища Макаренко, направленная 20 апреля 1946 года уполномоченному ЦК партии товарищу Григорьеву[47].

Многие годы этот документ хранился под грифом «секретно».

Отпечатан он был всего в двух экземплярах: один, как сказано, товарищу Григорьеву, а второй – «в дело». Да и тот, что отправлен был товарищу Григорьеву, подлежал возврату в секретную часть особого сектора ЦК Украины.

О необходимости возврата свидетельствует лиловый штамп на титульном листе: «Пiдлягає поверненню до таємної частини Особого сектора ЦК КП(б)У».

И если этого недостаточно, то есть еще и рукописное требование: «Возвратить в о/c».

И документ действительно был возвращен – 6 мая 1946 года.

Но в чем причина такой столь строгой секретности?

Записка начальника Управления является свидетельством того, что Государственный Комитет Обороны, во главе с товарищем Сталиным, дал указание об эвакуации Одессы не 30 сентября, а 8 июля, поскольку уже тогда, 8 июля, допускал, что город может быть захвачен врагом.

ИЗ ДОКЛАДНОЙ ЗАПИСКИ МАКАРЕНКО

29 апреля 1946 г., секретно

Гражданская эвакуация Одессы

8-го июля 1941 г. был получен приказ Государственного Комитета Обороны об эвакуации Одессы…

С 8-го июля и до 16-го октября 1941 г. Черноморское пароходство и одесский порт живут и работают под знаком гражданской эвакуации, обороны и военной эвакуации города…

Но самое интересное, что в действительности эвакуация Одессы началась еще раньше! Еще до получения указания ГКО!

Эвакуация Одессы началась уже в первый день войны одновременно с началом «Беспрецедентной сталинской эвакуации».

Беспрецедентная сталинская

Ранним утром 22 июня 1941-го, когда весь мир был уверен, что «кремлевский диктатор» в шоке от внезапного нападения, Сталин на самом деле совершенно спокойно работал и среди многих важных и неотложных дел занимался организацией ЭВАКУАЦИИ[48].

Экстренное заседание Политбюро, начавшееся в Кремле в 5:45 утра, закончилось в 8:30. Но еще до его окончания, где-то около 7:00 часов, в квартире руководителя Коминтерна Георгия Димитрова раздался телефонный звонок, и через 20 минут он уже был в Кремле.

Правда еще целый час ему пришлось дожидаться в приемной, и в кабинет его впустили только в 8:40 – после того, как оттуда выскочили Тимошенко и Жуков. Военачальники, как, впрочем, и все, находившиеся в это время в приемной, были в явном волнении.

Однако в самом кабинете, к удивлению Димитрова, царило спокойствие. Он так и запишет вечером в своем дневнике: «в кабинете царило удивительное спокойствие, твердость и уверенность, у Сталина и у других…»

Войдя в кабинет, Димитров устроился рядом с Маленковым у длинного совещательного стола. Сталин не мог уделить ему внимания – он сидел поодаль, за своим письменным столом, и был занят разговором с Лазарем Кагановичем.

Разговор шел вполголоса, но Димитров все-таки уловил несколько фраз и, ввиду особой их важности, также отметил в дневнике: «…дипломатические представители, говорит Сталин, должны быть выведены из Москвы и отправлены в другое место, например в Казань…»

Сталин употребляет слова: «выведены и отправлены», но смысл их понятен: «дипломатические представители должны быть эвакуированы в Казань…»

Да-да, именно так: Сталин говорит с Кагановичем об ЭВАКУАЦИИ!

Секретное постановление ЦК о создании «Совета по эвакуации» выйдет только 24 июня 1941-го, но «Беспрецедентная сталинская эвакуация» начнется уже сегодня, в первый день войны – 22 июня 1941 года.

Разговор Сталина с Кагановичем продолжался около часа.

В 9:35 Каганович пулей вылетел из кабинета и со всей своей неуемной энергией занялся организацией эвакуации.

В тот же день только из Белостока и Гродно было отправлено на восток более 30 так называемых «эвакопоездов».

Удивительно, но эвакуация началась буквально мгновенно и, что еще более удивительно, одновременно – из Прибалтики, Белоруссии, Молдавии, Украины. Чем быстрее рвалась на восток германская армия, тем быстрее, уходя от нее, шли десятки, сотни, тысячи тяжело нагруженных эвакопоездов. И все это в хаосе якобы внезапного нападения, в неразберихе первых часов, дней войны. И все это под бомбежкой, навстречу идущим на запад войсковым эшелонам.

И невольно возникает крамольная мысль: а не была ли она, эта ЭВАКУАЦИЯ, подготовлена заранее, еще до «внезапного» нападения?

Ну, давайте подумаем вместе!

По спец. сообщению разведки за № 660569 от 31 мая 1941-го на советской границе было сосредоточено порядка 122 германских дивизий.

Сталин знал, что Гитлер вот-вот ударит. Знал, что Красная армия не сможет сдержать удар. Знал, что придется отступать, и в предвидении отступления готовил грандиозную ЭВАКУАЦИЮ, считая ее одним из факторов Победы.

Первый отчет о ходе эвакуации был получен уже 23 июня, в 4:30 утра. А затем: 24-го в 19:00; 25-го в 1:10 и в 21:45; 26-го в полночь; 27-го в 1:10 утра…

Эвакуация, осуществленная Сталиным, была на самом деле беспрецедентной по срокам, масштабам и по своей исключительной организованности. Продолжалась она около 4-х месяцев, с 22 июня по ноябрь 1941-го.

За это время из западных районов страны было вывезено 2543 промышленных