Дети Мира-кольца - Ларри Нивен

– Ловушка, - сказала она, подтянувшись и усаживаясь на коричневато-желтый диск. - Довольно грубая. Где чужаки?

– Мелодист очень осторожен. Через дом Предконечного к нам может попасть что угодно. Нам велели подождать, Прозерпина. Он отправляется к нам на сервисном трансфере.

– Давай за ними. - Прозерпина перегнулась через край диска и сильно ударила по его противоположной стороне. Ничего не произошло. - Готье сменила запрограммированную последовательность.

– Я знаю, как организована сеть трансферов. - Хануман открыл панель управления, высвободил руку и быстро застучал по клавиатуре. - Нам не удастся проследить, куда отправилась Готье. Тебе интересно это знать?

– Она снова изменит начальные установки. Они затеряются в дисковой сети. Ну, давай же.

Хануман с размаху ударил по диску снизу - и оказался в другом месте.

Над ним, на полусфере искусственного неба, слабо горело красное, почти плоское солнце. Вокруг Ханумана раскинулось широкое плато, вдалеке виднелись озеро и невысокий лес.

Прозерпина ворвалась туда вслед за ним. Она в изумлении уставилась на тусклое солнце.

– Так что, здесь был защитник, рожденный еще на планете?

– Да. Но детали мне неизвестны, - ответил Хануман.

– Я неожиданно проголодалась. - Прозерпина торопливо направилась к деревьям.

– Наверное, - заметил Хануман, - защитники теряют чувство голода, когда им слишком редко приходится защищать. Ты действительно очень долго бездействовала?

Они бежали через пожелтевшую ниву, и Хануман начал отставать. Он уже узнал деревья, к которым они приближались.

У него сохранилась весьма туманная память о временах, когда он был бридером. Он был уже стар, одряхлел, у него болели суставы. Стая Ханумана ссорилась с незваным гостем. Хануман, самый злобный из самцов, подошел к нему достаточно близко, чтобы вдохнуть этот запах, вызывавший вспышку голода. И наелся до отвала, а затем впал в спячку, и… проснулся, как и сейчас, в лесу, растущем где-то глубоко под землей, где было собственное блуждающее солнце. Этот лес уберег Ханумана от безумия и обеспечил головоломками для тренировки значительно возросшего интеллекта.

Сначала шли фруктовые деревья. На опушке росли более низкие растения. Жизнь Мира-кольца - это была жизнь пак, и все эти растения служили для пропитания. Прозерпина начала раскапывать руками темноватый грунт. Наконец она выдернула из земли желтый корень и съела его, а другой дала Хануману.

Вскоре она спросила:

– Где же Мелодист?

– Я не могу связаться с ним. - Скафандр, который подогнала по нему Прозерпина, был сделан на скорую руку. Он сидел плохо и не имел линии прямой связи с Мелодистом. - Он найдет нас, - сказал Хануман.

– Мне устроили западню на одной из Карт, где я проторчала более миллиона фаланов, - сказала она. - Когда мои собратья-пак прекратили следить за ландшафтом Мира-кольца, я время от времени проверяла, есть ли защитник в Ремонтном центре. Тот оставался активным, а я продолжала бездействовать. Я последний защитник. Однажды я обязательно понадоблюсь. Пусть этот день еще не наступил - нам нужно все выяснить. Я должна провести исследования. Куда ты можешь доставить меня?

– Ведь тебя особенно интересует та масса кораблей чужаков, что собралась близ нашего солнца, не так ли?

– Да.

Хануман изменил начальные установки.

– Тогда отправляемся.

Они оказались в огромном, в форме эллипсоида, пространстве.

Кругом - на потолке, на стенах и на полу - с увеличенной яркостью светились звезды. Увидеть среди них корабль было гораздо труднее. Мелодист специально отметил мерцающими кругами те из них, которые ему удалось обнаружить; какие-то он мог и пропустить. Здесь были тысячи кораблей. И сотни тысяч мельчайших мерцающих точек: зондов.

Прозерпина только успевала поворачивать голову.

Каждое из трех вращающихся кресел было оборудовано операторским пультом, с клавиатурой на уровне колен. И все три кресла были пусты.

– Не хотела бы ты?… - начал Хануман.

– Тише, - шикнула она, продолжая осматриваться. Трансферные диски: один из них виден. Она не могла видеть тот, на котором сейчас стояла. Вооружение и камеры: их тоже не видно. Светящиеся звезды могли замаскировать все, что угодно.

Если бы Мелодист сейчас напал на Прозерпину, то сверху, и тогда Хануман атаковал бы ее тоже. Она была готова к этому… но лишь инстинктивно. Говоря серьезно, если бы Мелодист хотел забрать ее жизнь, то давно бы это сделал.

– Ты знаешь, что это за корабли? - спросила она.

– Только некоторые. - Хануман показал несколько кораблей: кукольники, триноки, «посторонние», кзины, АРМ, Втянутые Когти.

– Многие из них просто наблюдатели, - сказала Прозерпина. - А некоторые снаряжены для войны. Плохо. АРМ способна победить, если ударит здесь и здесь… - Она не договорила. - А обломки вот этого или вон того корабля могут задеть Мир-кольцо. Вот эта хвостовая конструкция предполагает использование топлива из антивещества, не так ли? А Мелодист не задумывался, как уничтожить все эти флотилии?

– Мелодист думает обо всем.

– Но я не знакома с его оборудованием. Должен же он сделать хоть что-то! Помимо простого управления Метеоритной защитой. В первую очередь мне хотелось бы знать, как мы можем отразить удар. Или как можем сбежать.

– Сбежать? - сказал Хануман.

– Я просто размышляю. - Прозерпина прошла вдоль изгиба светящейся стены. В отблесках света виднелись кости древнего защитника и разложенные рядом с ними некоторые из его инструментов. Вздутые суставы образовывали шарообразные выпуклости. Спинной отдел позвоночника был почти сплошной костью.

– Они уже начали мутировать, - сообщила она. - Тебе известно, что мы убиваем мутантов? А вы? Все еще делаете это?

– Разумеется, если они дурно пахнут или плохо ведут себя.

– Вот этот был очень хорош, судя по тому, что он сделал. Взгляни на состояние костей: рубцы носят чисто возрастной характер. Должно быть, он прожил десятки тысяч фаланов. Хануман, как ты считаешь, мы должны освободить наших хищников?

– Нет.

– Но ведь те, кто схож с нами обликом, уже заняли все свободные экологические ниши. - Она не сводила глаз с Ханумана и с трудом заставляла себя не обращать внимания на его запах - запах типичного мутанта. - Я понимаю твою точку зрения. Не просто поедатели падали, как вот этот, а такие, как ты, обитатели деревьев. Мутации и эволюция хороши только если есть возможность остановить их немедленно, сейчас, и всегда немедленно, так, чтобы уберечь от изменений собственный вид.

Хануман промолчал. Она всего лишь констатировала очевидное.