Дети Мира-кольца - Ларри Нивен

С того момента, как магнитный корабль попал в поле зрения Цитадели, он оказался под наблюдением. Прозерпина старалась гасить отражавшиеся от корабля радиоволны. Едва они приблизились к этой искусственной горе, действия стали более активными: реактивные снаряды неслись к кораблю как пулеметные очереди, но защита отклоняла их. Световой луч ударил по нему - и тоже рассеялся, изменив направление. Хануман продолжал полет. Больше он ничего не мог делать, пока Прозерпина занималась обороной корабля.

Выбранный им курс не вызывал сомнений. Он надеялся, что детектив Готье следовала вдоль полосы истерзанного ландшафта. Но даже если она поступила именно так, то все же могла погибнуть - по сотне причин… а вместе с ней и ее спутники.

– Они живы? - спросил он.

Прозерпина не ответила. Управляемые ею поля аккуратно снесли часть стены. Свет вспыхнул и погас. Хануман увидел перед собой что-то, напоминавшее улей. Прозерпина взялась за управление и провела корабль внутрь.

Крепкие руки обхватили Луиса, укладывая его на плоскую поверхность. У него было повреждено все.

Боль была ему знакома: раны, от которых он уже почти излечился, плюс удар по челюсти и нестерпимый звон в ушах. Он открыл глаза. Роксани поднимала Вемблета на переднее сиденье. Из его носа и ушей струилась кровь.

– Ты пришел в себя? - закричала она. Луис едва слышал ее. - Тогда помоги мне. - Она усадила его в нужное положение. А затем вновь попыталась подключить к Вемблету медицинскую систему. - На наших сиденьях сработали аварийные поля, - сообщила она, - но у него их не было. Возможно, он сломал спину или шею. Видишь, у него кровь течет из носа.

– У тебя тоже, - воскликнул он.

Она взглянула на него.

– И у тебя. Думаю, это от акустического удара. Неспра, неужели он умер?

Луис с помощью Роксани подключил медицинскую систему к Вемблету. Почти сразу появились сообщения о результатах проверок.

– Он жив, - сказал Луис. - Травмирована вся поверхность тела. Он будет чувствовать себя так же, как и мы, когда придет в себя.

– Ага… Аппарат дает ему тот самый стимулятор жизнедеятельности, видишь?

Тот самый древний препарат…

– Да. Но он раньше ни разу его не принимал. Мне кажется, он очень стар, Роксани. Сейчас на него уйдет весь запас…

– Неспра! Это же мой запас стимулятора! Ну ладно, Льюис, займись управлением.

– Мы не сможем лететь в таком положении. Нам следует занять места на сиденьях.

– Я знаю. - Она положила руки на рукоятку управления полетом и на консоль с клавишами. Затем перевела управление на подъем и тут же с силой ударила Луиса в грудь. Он отпрянул и провалился в пустоту.

Он упал с двухметровой высоты на камень - и мгновенно окунулся в море боли. Он не мог дышать. Но видел, как лётоцикл поднялся и завис.

– Ты - Луис Ву, - проговорила Роксани, перегнувшись через заднее сиденье, чтобы заглянуть ему в глаза. - Тебе около двухсот пятидесяти лет. Ты служил одному из кукольников Пирсона, пока не сменил хозяев, а кому ты служишь сейчас, я даже знать не хочу…

Застонав, Луис перевернулся на живот, поднялся на колени, затем попытался встать. Когда он выпрямился, лётоцикл был уже вне пределов досягаемости. Управление этого летательного аппарата не должно было слушаться чужих рук. Но, похоже, Прозерпина отключила систему защиты, чтобы самой пользоваться лётоциклом.

– Что это значит? - в очередной раз спросил Луис.

– Я добилась от Прозерпины правды, но и раньше уже догадывалась об этом. Ты слишком часто поступал несообразно. Держал меня за последнюю дуру…

– Нет, Роксани, нет. Мне очень нравилось, что со мной обращались как с ребенком, мне нравится снова быть молодым. Когда нет никакой ответственности!… Роксани…

Луис Ву скрывался от АРМ. И признаться ей в этом не мог. Существовало и многое другое, чего ей не следовало знать, но что было очень важным. Он продолжил:

– Я люблю тебя.

Она указала на раскаленную докрасна массу.

– Что это?

– Сервисный трансфер. Парящие диски… они попали сюда из некой другой точки Мира-кольца.

– А что ты скажешь по поводу вооружений? Вон тех.

– Не знаю, - ответил он. Хотя мог бы и догадаться. Должно быть, этот сервисный трансфер прислал сюда Мелодист для исследования Цитадели. Он вооружит следующий и вновь вторгнется сюда - и овладеет этим далеким уголком.

– А что это за серебристая шапка?

Он не ответил.

– Ведь это трансферный диск кукольников, не так ли? И он улавливает и световые лучи, и снаряды, и все остальное, что сваливается на него, направляя это в какое-то другое место. А значит, он все еще работает, а поскольку он все еще работает…

– Это опасно! Роксани, ты не представляешь, куда он тебя отправит!

– Все-то ты врешь! Я не ребенок. - Роксани внимательно изучала его. - Я ведь не поверила ей. Ты занимался любовью не так, как делал бы это более взрослый человек. Так что я решила проверить тебя, и ты попался.

– Как ты могла…

– У меня был хороший учитель.

– Роксани…

– Ну вот, похоже, мы становимся сентиментальными. Думаю, стоит попробовать испытать это.

Лётоцикл поднялся вверх и скользнул в сторону.

Груда поврежденных дисков-подъемников тускло рдела. Самый верхний диск отсвечивал матовым серебром. Роксани резко опустила на него лётоцикл - и исчезла.

Она падала куда-то вверх ногами. Ее дыхание рвалось наружу как слитный беззвучный крик. Роксани падала вдоль гладкой, отвесной красноватой скалы в сторону коричневато-желтого песка, видневшегося далеко внизу. Из-под ее ног куда-то уносилось небо, темно-синее, слегка тронутое розовым.

Затем лётоцикл вдруг сам принял нужное положение и вновь начал подъем… но Роксани продолжала кричать. Лётоцикл с выключенным акустическим щитом вышел к Марсу. При низком давлении необходимо пронзительно кричать, иначе ваши легкие просто разорвутся.

Марс. Смешно. Чистое безумие. Но она знала это место, ведь она тренировалась на Марсе. Затем ее смятенное, загнанное в штопор сознание обнаружило Арку, то есть вздымавшийся сам над собой Мир-кольцо. Нет, она не сошла окончательно с ума, это была Карта Марса в Великом Океане, находившемся на другой, противоположной половине Мира-кольца. Но, однако, они с Вемблетом через считанные минуты будут мертвы - атмосфера здесь слишком разреженная, чтобы дышать.

Кровь, которая сочилась у нее из носа, начала пениться. У Вемблета был открыт рот, как в затянувшемся крике; он вцепился в рычаги управления, словно хотел вырвать их.

Лётоцикл замедлил движение над одиночной серебристой пластиной, подобной той, через которую они только что прошли: над перевернутым трансферным диском.