Царь Соломон - Рольф Бейер

Конечно, Соломону пытались найти оправдания, представляя благосклонное отношение к богам своих жен как старческую глупость. Но такой подход не историчен, поскольку Соломон женился не старым, а как раз молодым царем. В рамках матримониальной политики он начал допускать культы своих жен довольно рано.

Некоторые культовые места чужих богов находятся вне Иерусалима, на Масличной горе, которая позже по этой причине была названа «Гора порчи». На Масличной горе находились капища Хамоса и Молоха, возможно, также Милхома. Удивляет только то, что в предании о Соломоне капища на высотах для Хамоса и Молоха указывались точно — на «горе, которая пред Иерусалимом». Точного местонахождения культовой святыни Астарты не указывается. Может быть, это место замалчивалось специально? И находилось ли оно вообще на Масличной горе?

Не исключено, что «Соломоново» капище Астарты было помещено на «Горе порчи» в более поздних записях (4 Царств 23.13). Эти заметки связаны с яркой культовой политикой царя Иосии, который заставил разрушить капища на высотах спустя триста лет. Триста лет существовало допущенное Соломоном почитание чужих богов в Иерусалиме. Становится ясно, что речь могла идти не только о частных культах жен Соломона. Чужие культы сами просачивались на религиозную почву, находили широкое одобрение и уважение народа.

О характере почитаемых божеств мы знаем очень мало. Бог Хамос был национальным богом моавитян. Он изображен на уже упоминаемой нами стеле Меша, где называется впервые во внебиблейских источниках израильский царь (Омри). Стела датируется IX веком до н. э. и прославляет могущество царя Меша и его бога Хамоса:

«Я Меша, сын Хамоса, царя Моава. Мой отец был царем Моава 30 лет, и я стал царем после моего отца. Я построил эту культовую высоту для Хамоса в Кириафе… потому что спас меня от всего, он дал мне увидеть мое торжество от всех моих ненавистников. И люди Гада жили в стране Аштарот с незапамятных времен. И царь Израиля построил себе Аштарот. Но он напал на город и взял его и убил весь народ (из?) города (как жертву?) для Хамоса из Моава. И вернул оттуда жертвенник Аре л… и поставил его перед Хамосом в Кириафе… И Хамос говорил мне: «Иди возьми святыню Израиля». Тогда ночью я пошел и нападал с рассвета до полудня. Я взял его и всех их убил: 7000 мужчин, женщин и рабынь, так как я посвятил их Аштар-Хамос. Я взял оттуда (предметы?) Господа и принес их Хамосу. И царь Израиля построил место и жил в нем, когда боролся против меня. Тогда Хамос изгнал его от меня…».

Стела Меша была создана добрых полстолетия после царя Соломона во времена царя Ахава (871–852 до н. э.). Образ бога Хамоса, должно быть, не изменился за это время. Другими словами, царь Соломон ничего не имел против того, чтобы принять культовое божество в Иерусалиме, со всеми его исключительно воинственными чертами. Как и Господь, ведет Хамос священную войну. Осознавал ли Соломон боевой характер моавитянского божества?

Библейское предание не дает ответа. Однако не так уж трудно найти его. К «терпимости Соломона» совсем не подходит взращивать озлобленность чужих богов. В конце концов, это были божества его жен, с которыми он находился в мирном сосуществовании.

Трудно также восстановить допускаемый Соломоном культ Молоха, в честь главного бога аммонитян. Предание о Соломоне переносит капище Молоха на Масличную гору, и пророку Иеремии позже известно место под названием Тофет, в долине сыновей Енно-ма, где, как сообщается, происходило жертвоприношение мальчиков и девочек (Иеремия 7.31). Из этой архаичной традиции принесения в жертву людей, кажется, так и просится имя Молох, которое первоначально означало ни много ни мало «дары посвящения».

Культ Молоха, должно быть, ослеплял израильтян. Сообщается, что иудейский царь Ахаз (742–725 до н. э.) провел «своего сына сквозь огонь» (4 Царств 16.3). Во всяком случае, принятие культа Молоха Соломоном никак не увязывается с человеческими жертвами. Таким образом, подтверждается наша уверенность, что, допустив чужих богов, Соломон не проявлял насилия.

Соломон не побоялся допустить в Иерусалим культ своей финикийской жены, который она исповедовала в своей семье: культ Астарты. Это необычное явление особенно не одобрялось кругом староверов: принятие бога женской природы, ведь древнеизраильскому Господу были присущи однозначно «мужские» черты. Хотя сам Господь принадлежал к «культу без изображения», однако как «мужской» бог войны он вывел войско Моисея из Египта, как «мужской» бог Завета диктовал заповеди и законы на горе Синай. Он мог почитаться как «Бог отцов», но не как «Бог матерей»; как Бог Израиля он вступил в единоборство с Иаковом (Бытке 32). Только Богу-мужчине могли быть доверены те многочисленные судилища, слова-приказы, призывающие к войне и уничтожению, которые сотни раз встречаются на страницах Ветхого Завета. «Женские» черты, кажется, чужды Господу. Даже там, где он появляется как Бог предсказаний, где он по-доброму обращается к своему народу, «женские» качества не играют никакой роли.

Хотя израильская религиозность обязывала не изображать Бога, кажется, существовала наивная убежденность в том, что Бог — мужчина. В некоторых местах все-таки существуют следы божеств-женщин, почитаемых в Израиле. Один из этих следов ведет нас к Рахили, любимой жене патриарха Иакова. Она, как сообщается, уходя, взяла с собой «бога дома» (терафим). Когда ее отец Лаван, пораженный потерей охраняющего дом божества, угрожает вору смертельным наказанием, Рахиль прячет божество под седлом верблюда и сама садится сверху (Бытие 31.34). Столь неуважительное обхождение с домашним божеством не могло не понравиться библейским авторам. Нам же эта история показывает, что по крайней мере в домашнем обиходе божества чтились, да и речи не могло быть о строгом монотеизме.

И Мелхола, дочь Саула и жена Давида, также имела домашнее божество. Когда Саул преследует Давида, Мелхола кладет статую на постель Давида, чтобы обмануть слуг Саула: «Мелхола же взяла статую и положила на постель, а в изголовье ее положила козью кожу и покрыла одеждою» (1 Царств 19.13). Конечно, библейские авторы рассказывают эту историю скорее в духе «бурлеска о богах», но зато подтверждают почитание терафимов.

Почитание терафимов было преимущественно женским делом. В их изготовлении тоже, кажется, в основном принимали участие женщины. Из времен Судей нам известна жена некоего Миши, которая изготовила терафим, вероятно, вырезала или нарисовала отличное изображение, которое вначале почиталось как «частная святыня», а позже играло некоторую роль в благочестии израильского племени Дана (Судьи 17).