Книжный клуб в облаках - Сильвия Алиага

была без сознания, залитая кровавой рвотой. Позже врачи сказали, что у Мариен – крайне тяжелый случай перфорации язвы желудка. Вполне вероятно, что из организма пациентки кровь уже несколько месяцев выходила с каловыми массами и это осталось незамеченным. В том и была причина головокружений, которыми она страдала в последние недели.

– Не позволяй им выбить на могильной плите: «Карен Кейт», – гнула свою линию Мариен, проигнорировав слова Лили. – Да я скорее помру, чем соглашусь на плиту с «Карен Кейт».

– Так в этом весь смысл могильной плиты, – заметила Каролина. – В том, что сперва ты умрешь.

Лили метнула в нее укоризненный взгляд.

– Никто не умрет, – стояла она на своем. – Я старше и мудрее вас обеих и знаю, что говорю.

Мариен взяла Каролину за руку, вновь проигнорировав слова Лили.

– Как бы то ни было, что-то я сомневаюсь, что у меня хватит денег на приличные похороны. Вряд ли их хватит даже на эту чертову больницу.

Последний пункт беспокоил и Каролину. При поступлении в приемном покое их уже предупредили, что медицинская страховка Мариен покрывает только минимальный протокол лечения и пребывания. Если она пролежит у них несколько дней, а все указывало на то, что так оно и будет, счет вырастет до пятнадцати тысяч долларов или больше. И крайне маловероятно, что деятельность Мариен в качестве Великой Колдуньи с проспекта Рузвельта позволила ей накопить достаточно сбережений, чтобы покрыть такие расходы.

– И всю квартиру, видать, загадила, – продолжила свои жалобы Мариен. – Облевала всю постель желчью и кровью. Боже ж ты мой, а ведь в кино все выглядит гораздо гламурнее. Николь Кидман – вот кто внушил нам ложные надежды. Эта уж точно блевала кровью в «Мулен Руж» с большим изяществом, чем я.

– А ты разве туберкулез предпочитаешь? – спросила Каролина, выгибая бровь.

– И это единственная альтернатива: или туберкулез, или дыра в желудке с кулак величиной? – поинтересовалась Мариен. – Уж не знаю, что тебе и сказать, солнце мое.

– Забудь ты об этом и лучше постарайся глотать поменьше ибупрофена прямо с сегодняшнего дня, – вмешалась Лили. – И о комнате не беспокойся. Сходим туда и все там у тебя отмоем, так что комната к твоему возвращению будет чистая как стеклышко. И новые простыни тебе подарю.

– Пока меня нет, позаботьтесь, пожалуйста, о Леди Орхидее. Она уже немолода и большая привереда. Уж и не знаю, поймет ли киса, за что я ее покинула.

В кармане Каролины завибрировал телефон, и она поспешила достать его. В такое время звонить мог только один человек. На экране появилось имя Дориана, и Каролина сразу же приняла звонок.

– Подхожу к дверям клиники, – сообщил он. – Плохих новостей нет?

В глазах у Каролины защипало. Она вскочила и повернулась к обеим женщинам.

– Дориан уже здесь. Пойду встречать.

Лили кивнула и взмахнула рукой, словно благословляя. И, хотя Лили старалась держаться молодцом, Каролина поняла, как она вымоталась и каких усилий ей стоит свою усталость скрывать. Как только они с Дорианом встретятся, нужно сразу же придумать план, как отослать Лили домой. Каролина была уверена, что та вознамерилась просидеть у постели Мариен до утра.

В такое время больничные коридоры были пустынны. Здесь царили тишина и покой. Решив двигаться осторожно, чтобы не разбудить пациентов, Каролина направилась в сторону лифтов. Но не успела: к ней с лестничной площадки шагнул Дориан. И если Лили выглядела совсем на грани, то и друг ее не слишком далеко от нее ушел. Волосы всклокочены, одет в бежевые форменные брюки и белую рубашку, но без жилета и всех других деталей. Рубашка неглаженая, будто ее только что вытащили из сушилки. С рюкзаком на плече, бледный, небритый и с темными кругами под глазами. Однако для Каролины он по-прежнему был самим совершенством. Во всех и в каждом из своих несовершенств.

Каролина стремительно преодолела разделявшее их расстояние и повисла на нем, обвив его шею руками и позволив Дориану обнять себя в ответ.

– Ты не должен был приезжать, – выдохнула она в белую рубашку. – Это я виновата – слишком рано тебе позвонила. Очень уж испугалась, когда Лили позвонила мне на работу, но теперь все уже под контролем. Опасность миновала.

– Вот черт, говоришь – все под контролем? – повторил ее слова Дориан, чуть отстраняя ее от себя, чтобы взглянуть в глаза. – Уж и не знаю, как только Лили кондрашка не хватила, когда она увидела Мариен в таком состоянии. Меня и самого прихватило, так что пусть теперь и мне ставят койку рядом с Мариен.

Она подняла руку – убрать с лица Дориана упавшие на глаза волосы. А он склонился над ней, коснувшись носом щеки Каролины. Раньше они не проявляли друг к другу таких нежных чувств. Однако, подумал он, теперь они не где-нибудь, а в больнице. В таком месте кто угодно ослабит контроль, позволит эмоциям увлечь себя.

– На самом деле я очень рада, что ты здесь, – призналась она.

– Думаю остаться на несколько дней, помочь вам немного. Пока летел сюда – поменялся с двумя коллегами. Отработаю на рейсе Нью-Йорк – Лондон послезавтра, что мне только на руку: думаю, мне пригодятся кое-какие шмотки, кроме футболки с Эйфелевой башней. Но потом я вернусь и тогда уже останусь до конца недели.

– Ты ведь с Каей был, когда я позвонила, да? – спросила Каролина по дороге к палате Мариен. – Пару часов назад она написала, спрашивала, как у нас дела.

Дориан кивнул.

– Да, провел у нее какое-то время. Отличная квартира, к тому же в типично парижском квартале. Знаешь, из тех, что сразу всплывают в голове при воспоминании о Париже. Хорошо бы, когда все уляжется, нагрянуть туда – провести заседание клуба.

Образ, возникший в голове Каролины: Кая у заставленного цветами окна, откуда она смотрит на старый парижский квартал с мощеными улочками, над которыми плывет аромат свежевыпеченного хлеба, – странным образом подействовал на нее ободряюще. Может, по контрасту с реальностью больничного коридора, где слегка пахло щелоком и дезинфицирующими средствами, слышался тихий шум капельниц и мониторов. Она нашла руку Дориана и переплела свои пальцы с его пальцами.

– Поедем в Париж, обязательно, – пообещала она. – Заберемся на Триумфальную арку – любоваться закатом солнца и пить дешевое вино из тетрапаков, потому что все деньги спустим на билеты.

Дориан нежно сжал руку Каролины.

– Звучит просто прекрасно, – прошептал он.

Он все еще выглядел удрученным, усталым и печальным. В глазах его не было привычного блеска. И все же – он здесь. Ближе к ней, чем когда-либо за долгие и долгие годы. Вне своего лондонского окружения и атмосферы аэропортов, где он чувствовал себя как рыба в воде. Он в Квинсе. И кажется более юным и беззащитным. Снова стал тем Дорианом, с которым она встретилась почти десять лет назад.

Когда они подошли к палате, Дориан выпустил ее руку и пригладил волосы пятерней, приводя себя в какой-то порядок. Открывая дверь, он казался уже другим