Гость из будущего. Том 3 (СИ) - Порошин Влад

— Сердце красавицы склонно к измене и перемене. Раз, два, три, даю пробу. Костя, как слышно, три, два, один, приём.

— Стоп! — скомандовал Гайдай. — Как, смешно?

— Очень смешно, — стали поддакивать мэтру то тут, то там, и громче всех поддакивала ассистентка режиссёра, невысокая сухопарая и энергичная женщина.

— Не смешно, — вдруг не удержался и из вредности ляпнул я.

— Кто сказал? — рыкнул Леонид Иович.

— Я сказал, — пробурчал я и вышел из-за съёмочной тележки. — Не смешно. Нет правды жизни. Вы бы ещё спели «Боже царя храни» или «Ой мороз, мороз не мороз мою кобылу».

— Коня, — кто-то подсказал со стороны и актёры массовки, так же техники и осветители согнулись от хохота пополам.

— Он Лёня у нас блатной, девять ходок по три дня, — подлил масло в огонь оператор Бровин.

И даже вечно суровый и всем недовольный Леонид Гайдай схватился за голову и громко загоготал:

— Ха-ха-ха. Хорошо. А как, по-твоему, будет смешно? — обратился он ко мне.

— Значит так, — я моментально включил режиссёра и вышел на место актёра Павлова. — Первая строчка поётся бодрым и наглым голосом на мотив блатной студенческой песни. Ху, — я выдохнул и запел, — от сессии до сессии живут студенты весело. Приём. Как меня слышно, Костя? Даю пробу. — А вторая строчка поётся, и говориться жалобным голоском. Вот так: а сессии всего два раза в год, — я пустил слезу и добавил, — приём, как меня слышно, Костя? — зарыдал я.

— Ха-ха-ха-ха! — согнулись пополам все, кто сейчас смотрел мой актёрский этюд.

— Ладно, — с серьёзным лицом проворчал Гайдай. — Пробуем второй вариант. Все на исходную! Сыграешь? — спросил он Виктора Павлова.

— Легко, — хохотнул он. — А ты чё смотришь? — вдруг ревниво спросил актёр меня, словно я претендую на его роль. — Иди тележку катай. Понабирают техников по объявлению. Невозможно работать.

— Среди техников текучка, у актёров сплошь толкучка, — хмыкнул я.

А примерно через полчаса, когда эпизод со студентом по прозвищу Дуб был отснят в лучших традициях советской комедийной школы, снова пришлось передвигать осветительные приборы и переносить тележку с рельсами. В следующем игровом фрагменте Шурик и юная студентка Лида, читая драгоценный конспект, должны были вбежать в коридор института и расстаться на время судьбоносного экзамена.

— Привет, — подошла ко мне актриса Наталья Селезнёва, когда я присел на стульчик, чтобы перед съёмкой немного выдохнуть. — А я думаю, ты это или не ты? А когда ты подсказал, как снять первую сцену, то сразу поняла, что это ты. У вас с Нонной всё или ещё нет? — игриво захихикала девушка.

— Привет, — улыбнулся я. — Вот, приехал перенимать опыт передовиков кинопроизводства. А с Нонной у меня всё. В том смысле, что всё хорошо. Сегодня идём в ресторан.

— Как интересно, — Наталья бесцеремонно потрогала мои потные и бугрящиеся мускулы на руках. — Мне тоже так хочется в ресторан. Спасу нет.

— Если меня Леонид Иович на площадке до смерти не загонят, то можешь присоединиться к нам, — кивнул я.

И тут подбежал раздражённый Александр Демьяненко и обиженно забубнил:

— Лида, то есть Наташа, ну ты где? Репетируем!

— Все на исходную! — скомандовал в мегафон Леонид Гайдай и народ, словно ужаленный стал разбегаться по своим местам.

Лично я занял уже привычное место позади телеги, где тут же получил новую вводную от Константина Бровина, что катить весь этот тяжеленный агрегат должен на три метра вперёд.

— Ещё раз повторяю задачу! — громко объявил Гайдай. — Шурик и Лида быстрым шагом выходят из-за дальней колонны и следуют в дальний коридор. Массовка, в камеру не пялимся! Не на демонстрации! Внимание! Репетиция! Шурик и Лида пошли!

— Поехали, — шепнул мне кинооператор, и я приналёг на телегу.

Актёр Демьяненко и его партнёрша по сцене актриса Селезнёва прошли мимо камеры один раз, затем второй, а потом третий и четвёртый. Однако режиссёр хмурился и, постоянно спрашивая своих коллег смешно или нет, добро на съёмку не давал.

— Что-то не то, что-то не то, — бубнил Гайдай, расхаживая около кинокамеры взад и вперёд.

— А может мне несколько раз посуетиться на этом пятачке перед аудиторией? — предложил Александра Демьяненко.

— Может быть, может быть, — пробормотал Леонид Иович и скомандовал, — все на исходную пробуем ещё раз.

— А давайте я покажу, как будет смешно, — не выдержал я, так как пот буквально струился по моей голой спине, ибо от майки, как и от свитера, пришлось избавиться тоже. Ведь пока актёры проходили мимо камеры, я каждый раз катал свою тяжёлую тележку.

— Опять ты, блатной? — проворчал Гайдай. — Хорошо. Показывай, как, по-твоему, будет смешно.

— Для начала нужно расставить побольше препятствий на пути нашего незадачливого Шурика, — сказал я и положил на пол две сумки, а затем усадил самого высокого актёра из массовки перед поворотом в уходящий в даль коридор и заставил его вытянуть ноги. — Вот так будет веселее. Показываю в первый и в последний раз! — гаркнул я и, взяв под руку актрису Селезнёву, повёл её на исходную позицию. — Пошли, — шепнул я ей, когда мы оказались за гипсовой бутафорской колонной.

И Наталья длинными и стройными ногами решительно пошагала вперёд. А я, посеменив рядом, сперва комично перепрыгнул через одну сумку, затем через вторую. И наконец, запнувшись об выставленные ноги высокого и сутулого студента, под гогот актёров массовки, несколько метров пробежал, согнувшись пополам и комично размахивая руками. А когда поднял голову, то потеряв спасительный конспект из вида, уставился на стенку.

— Вот в этом самом месте надо приклеить надпись: «Оставь надежду, всяк сюда входящий!» — проревел я. — У вас подобная в курилке висит. Потом на монтаже можно подставить загробную музыку.

— Ха-ха-ха-ха! — неожиданно засмеялся вечно суровый Гайдай. — А что? Данте — это хорошо. Чёрный юмор. Как раз для экзаменов, ха-ха. Пробуем. Все на исходную!

Ещё через полчаса маленький эпизод с Шуриком и Лидой был успешно отснят. И мы вновь немного переставили свет и передвинули рельсы с тележкой Долли. В следующей сцене в дверь экзаменационного кабинета должен был войти заядлый картёжник, в исполнении актёра Валерия Носика. Кстати, сам Носик был почти что утверждён на главную роль студента Шурика. Однако потом как всегда всё переиграли. Вместо добродушного и смешного чудака утвердили злого и ворчливого Александра Демьяненко, который в кадре преображался в озорного и неунывающего паренька.

— Все внимательно послушайте меня! — гаркнул на разбаловавшихся актёров массовки Леонид Гайдай. — Из дверей выходит красивая девочка. Вы её спрашиваете: «Ну, как? Сдала?». Она отвечает: «четыре» и целует актёра Носка в щёку. После чего она выходит из кадра, а наш картёжник хватает за плечи двух симпатичных подружек, загадывает про себя желание и идёт сдавать экзамен.

— По сигналу покатишь меня на три метра вперёд, — сказал мне кинооператор Бровин.

— Ясно, — кивнул я и, расправив от непривычки заболевшие плечи, не выдержал и вмешался в творческий процесс. — Леонид Иович, это не смешно. Вообще не смешно. Нисколечко. Сейчас угрохаем уйму времени, и снимем — не пойми что.

На этих словах вся съёмочная группа разом притихла. Гайдай плотно сжал губы и, уже хотел было выгнать меня с площадки, но почему-то за какую-то секунду передумал.

— Ладно, блатной, девять ходок по три дня, показывай, что придумал, — проскрежетал он.

— Девушку из кадра убираем, — стал командовать и распоряжаться я. — Из-за двери выходи студент колоритной восточной внешности. Всё-таки у нас в кадре Москва, столица многонационального советского союза. Вон у вас в массовочке Василий Алибабаевич штаны протирает, актёр Рендор Муратов. Иди сюда, пока снег башка не попал! — крикнул я и поманил к себе будущую звезду «Джентльменов удачи».

Затем я за минуту набросал небольшой текст, припомнив старенький студенческий анекдот, и сунув его Рендору Муратову, спросил: