Гость из будущего. Том 3 (СИ) - Порошин Влад

— Плохо! — кричала в ответ моя подруга из киевской квартиры своих родителей. — Как у тебя дела⁈

— Хорошо! — гаркнул я и, зажав одной рукой трубку, проворчал, — кто ж придумал этот чёртов телефон?

— Ты меня слышишь хорошо или у тебя дела идут хорошо⁈ — перекрикивая какой-то скрежет, спросила она. — Я ничего не поняла! Почему ты молчишь⁈

— Дела идут плохо! Слышу хорошо! — рявкнул я. — То есть всё наоборот! Дела — хорошо! Слышимость — плохо!

— Что⁈ Ничего не понятно⁈

— Господи, боже мой, — прорычал я. — Слышу — хорошо! Дела — хорошо! Всё — хорошо! Хо-ро-шо!

— А я тебя плохо слышу, — пожаловалась Нонна.

— Когда ты приедешь в Москву⁈ — зарычал я, надрывая свои голосовые связки.

— Куда? Ничего не понятно!

— В Москву! В столицу! В Москву златоглавую! — заорал я.

— В Минск? Я пока не знаю когда в Минск!

— Я спрашиваю, когда ты приедешь в столицу эС эС эС эР⁈ — от отчаянья я чуть не шарахнул кулаком по телефонному автомату.

— Аааа! В Москву? — догадалась моя дорогая подруга. — В понедельник утренним поездом!

— Я тебя встречу! — заорал я.

— Что ты меня⁈ — закричала Нонна.

— Люблю я тебя! — проорал я.

— Что⁈

— Люблю! Конец связи! Чтоб ей пусто было, — прорычал я, бросив трубку на рычаг. — Вот и поговорили о любви. Что там Киев в Антарктиду временно переехал что ли? — пробубнил я себе под нос и, прежде чем набрать Ленинград несколько раз глубоко вздохнул и выдохнул, чтобы успокоиться.

По моим расчётам в моём ленфильмовском кабинете сейчас должен был сидеть дядя Йося Шурухт и обзванивать своих знакомых деловых партнёров на предмет гастрольного тура. Ведь после того, как мы записали получасовой концерт, сделав из него вариант с голосом и без, он сам предложил первую неделю сентября поездить с творческими встречами по ближайшим к Ленинграду городкам и заработать немного звонкой монеты. А учитывая, что на джинсы, рубашки, на студийную киносъёмку «Сокола тысячелетия», на покупку магнитофона и на прочие непредвиденные расходы из моего кошелька улетело почти 3 тысячи рублей, я тут же согласился.

«Дорогое это удовольствие снимать кино за свой счёт и за свои же кровные деньги пробивать через худсовет», — подумал я и набрал номер собственного ленинградского кабинета. В телефонной трубке послышались длинные гудки, и через несколько секунд на том конце провода кто-то снял трубку с рычага и голосом гримёрши Лидии Сергеевны с эротичным придыханием произнёс:

— Алло.

— Лидия Сергеевна, — сказал я, предварительно крякнув и отметив, что связь с Ленинградом нормальная, — позовите к телефону дядю Йосю. Это Феллини с приветом из Москвы.

— Ой, Феллинюшка, — заохала гримёрша, — а Иосифа Федоровича пока нет. Может быть ему что-нибудь передать?

«Так я и поверил, что нет, — усмехнулся я про себя. — Гримёрша с эротичным голосом и всеми остальными женскими прелестями по высшему разряду есть, а дяди Йоси, которого за походы налево тётя Сима чуть из дома не выперла, нет. И потом гримёрше в моём кабинете в такой час делать нечего».

— Гражданка Милова! — рявкнул я. — Срочно передай трубку гражданину Шурухту! Запомни, я всё вижу и знаю!

— Ой, кажется, Иосиф Фёдорович подошёл, — снова эротично поохала Лидия Сергеевна и я услышал голос дядя Йоси:

— Шурухт у аппарата.

— В следующий раз прощение у тёти Симы будешь вымаливать сам, в одиночку, — прорычал я.

— Ладно тебе, ладно, — пробурчал мой дальний родственник. — По какому поводу переполох?

— Сперва хочу услышать как дела с предстоящими концертами?

— Есть заинтересованность в разных районах Ленинграда, — шёпотом заговорил дядя Йося. — Предварительно наметил по одному концерту в пятницу и в субботу в вечернее время и три концерта в течение дня в следующее воскресенье. Ещё нас желают увидеть в Сестрорецке. Но пока не знаю, куда этот Сестрорецк пристроить?

— Годится, — кивнул я. — Теперь второе. Это очень важно. Возьми в моём кабинете пять коробок с киноплёнкой, это самые лучшие копии «Тайн следствия» и «Сокола тысячелетия». Увези их к себе домой и надёжно спрячь. Как бы их кто-нибудь не попортил.

— Да кому надо? — буркнул Шурухт. — Хотя, тут один странный слух прошёл, что тебя чуть ли не посадить хотят. Поэтому за плёнки не волнуйся, спрячу. Кстати, как твои дела?

— Нормально. Всё что я запланировал, почти всё удалось. Так что хрен меня кто посадит, — хохотнул я. — Всё, передавай всем приветы, пока.

Я положил на рычаг трубку телефона, ещё раз поразился тому факту, что связь между Москвой и Ленинградом на порядок лучше, чем с Киевом. И вышел из деревянной телефонной кабинки. Теперь мой путь лежал в общежитие ВГИКа в Ростокино.

После моего появления в общаге, не прошло и десяти минут, как в комнату Олега Видова потянулись студенты с актёрского факультета. Сначала я каждому отвечал, что из-за плохого самочувствия кинопробы переносятся на завтра. Затем Олег вывесил подобное объявление на дверь комнаты и ниже листок для записи по времени. Но на этом студенческое паломничество не остановилось. Следом стали заглядывать и интересоваться судьбой сегодняшнего танцевального вечера, спрашивая наводить марафет на лице и стрелки на брюках или нет? Тогда Олег Видов мне посоветовал, что для душевного спокойствия лучше согласиться, а то придётся ругаться чуть ли не до утра. Поэтому на двери появилось объявление номер два, которое гласило: «Танцы начнутся в 10 часов вечера по Москве. Просьба, до этого времени больше не беспокоить».

Наконец, спустя сорок минут, в комнату прибежала комендант Марья Ивановна и заявила, что я как человек, не имеющий ко ВГИКу никого отношения, должен покинуть расположение общежития до 23.00. На что я показал комендантше визитку главы КГБ товарища Семичастного и предложил ей позвонить по этому номеру телефона. От моих намёков на государственную тайну и специальное разведывательное задание, Марья Ивановна испытала небольшой шок. Олег дал слишком впечатлительной женщине выпить стакан воды, а я заверил, что в понедельник моей ноги здесь не будет.

— С ума сойти, — проворчал Видов, когда комендантша, держась за сердце, вышла в коридор и оставила нас одних. — Расскажи, как хоть всё прошло?

— Жить будем, — усмехнулся я и в комнату опять постучались. — Кому что ещё не ясно⁈ — рявкнул я и рывком распахнул худосочную дверь.

Однако на сей раз на пороге стоял мужчина в сером летнем плаще, в котором с первого раза можно было распознать сотрудника госбезопасности. Лицо у него выглядело несколько замученным и обречённым, поэтому я вежливо предложил:

— Входите.

— Лучше вы спуститесь вместе со мной, пожалуйста, — пробормотал он. — Тут к вам кое-кто приехал. В общем, вам надо это увидеть.

«Галина Брежнева, кто же ещё? — моментально догадался я. — Час от часу не легче! Наверное, у неё субботний променад и сердце жаждет приключений, похабных песен и диких плясок под полной Луной. Только её мне здесь и не хватало».

— Дайте минуту, я оденусь, — тяжело вздохнул я.

Глава 22

— Могу задать один вопрос? — проворчал я, когда следом за сотрудником КГБ спускался по лестнице ВГИКовской общаги.

— Давай, — без особого энтузиазма буркнул он.

— Вы случайно не знакомы с Владимиром Медведевым из 9-го отделения КГБ? — спросил я, потому что совершенно случайно в моей голове всплыли факты из одного документального фильма о телохранителях Брежнева и Горбачёва, который как-то доводилось делать для ТВ.

И вдруг товарищ в сером плаще резко замер на месте и, развернувшись, проплетал:

— Не понял? А ты, парень, откуда меня знаешь?

«На многих фотографиях видел рядом с Брежневым, и интервью твоё по ТВ смотрел, — ухмыльнулся я про себя. — Ты, дружочек, вкалывал на каком-то заводе не то слесарем, не то токарем, не то фрезеровщиком. А потом тебе так попёрло, что в начале 60-х ты стал сотрудником элитной „девятки“, которая охраняет первых лиц государства. Сам из себя — высокий 30-летний мужчина, ростом под метр девяносто, черноволосый, с длинным выразительным носом и внимательными хитрыми глазами. Интересно, на что ты способен как боец? А ещё интересней, зачем ты сюда привёз Галину Леонидовну? Я её в гости не приглашал».