Гость из будущего. Том 3 (СИ) - Порошин Влад

— Иди-иди, покури, — властным голосом приказала Галина Брежнева, и Владимир Медведев наконец-то вышел в коридор.

— Так, а что дальше⁈ — радостно загомонила Наталья Шевякова, когда Олег Видов разлил шампанское по гранёным стаканам, многие из которых были унесены из студенческой столовой.

— От сессии до сессии живут студенты весело, а сессии всего два раза в год! — прокричал я. — Выпили за весёлую студенческую жизнь! Пей, Куросава, сегодня можно, — хлопнул я по плечу нашего иностранного коллегу.

Вся компания в несколько больших глотков осушила шипучее содержимое гранёных стаканов, и я снова торжественно выкрикнул:

— Между первой и второй перерывчик небольшой!

— А ты почему не пьёшь? — вперилась в меня Наталья.

— Я и так уже пьян от одной любви к киноискусству, — захохотал я. — Вообще-то у меня непереносимость. Вон Галина Леонидовна в курсе.

— Знаю, — закивала головой Брежнева. — Пусть лучше поработает тамадой.

— И это правильное решение! — обрадовался я. — Выдохнули, собрались с мыслями, опрокинули вторую дозу и вперёд на танцы! Потому что если пьёшь, то танцуй и пой, на своих уйдёшь домой!

— А мы ещё и петь будем? — заулыбалась Наталья.

— А как же? — хохотнул я и запел:

Сиреневый туман над нами проплывает,

Над тамбуром горит полночная звезда.

Та-та-ра та-ра-та.

— Всё! — рявкнул я. — Теперь на танцпол! И я покажу, что вытворяют настоящие советские студенты! Видели ночь, гуляли всю ночь до утрааа! — загорланил я и, вскочив со стула, потянул за собой Галину Брежневу.

Примерно 25 минут продолжались наши танцы с несколькими перерывами на выпивон. За это время я успел показать силовой брейк-данс, покружиться в медляке с дочкой дорого Леонида Ильича, и самое главное сумел незаметно добавить чуть-чуть коньячка в шампанское наших нежданных гостей. И наконец, для финальной стадии операции «Переполох в студенческом общежитии» оказались подготовлены все ингредиенты: дамы практически всё понимали, но уже имели достаточную степень опьянения, чтобы не заподозрить неладное. И наш японский студент ВГИКа, которому я пообещал 100 рублей премии, тоже успел настроиться на небольшой актёрский этюд и заготовить маленький кусочек мыла.

— Подожди, — шепнул я Олегу Видову, когда мы в очередной раз для новой порции шампанского поднялись со второго этажа на четвёртый. — Пусть Куросава и девушки присядут за стол без нас.

— И что мне придётся делать? — зашептал Видов, покосившись на товарища из КГБ, который сидел на подоконнике в конце коридора и тоже ждал заключительной развязки мероприятия.

— Будешь бегать по комнате, и приговаривать, заламывая руки: «Что же теперь будет? Что же с нами со всеми будет?» — проворчал я. — Запомнил текст?

— Ху, — выдохнул Олег, попрыгав на месте. — Запомнил. Готов. Пошли.

— С Богом, — кивнул я и валился в незапертую дверь комнаты.

И первое что мне бросилось в глаза — это были перепуганные лица Галины Брежневой и Натальи Шевяковой, потому что на полу бился в конвульсиях дальний родственник японского императора Хирохито.

— Что же теперь будет? — пролепетал Видов.

— Надо его к врачу, — так же медленно пробормотала Брежнева.

— Да какой врач⁈ Этот японский городовой нас потом по судам затаскает! — прошипел я и бросился переворачивать японского студента на бок. — Это эпилептический припадок. Кто ему плеснул в шампанское коньяк⁈ А?

— Не мы, — кинулась всё отрицать Наталья Шевякова.

— Что же теперь будет⁈ — выкрикнул Олег Видов и забегал по комнате, наводя страх и дополнительную суету.

— Мой папа всё уладит, — неуверенно произнесла Галина Леонидовна.

— Держись, Куросава! — я припал к телу японца. — Пена пошла, звездец, девчонки! Полный звездец! Это же международный скандал. Это разрыв торговых связей. Вляпался и твой папа тоже, — я ткнул пальцем в Брежневу.

— Что же теперь будет? — принялся трясти меня за плечо Видов.

— Да, успокойся ты! Не суетись! — рявкнул я на Олега. — Что будет? Что будет? Откуда я знаю⁈ Я тебе не пророк в своём отечестве!

— Надо что-то делать, — залепетала Наталья, которая судя по глазам, быстро сообразила, что пора делать ноги, ибо песен и последующих танцев с бубном теперь не предвидится.

— Что же теперь с нами со всеми будет⁈ — завыл Олег Видов.

— Сядь уже! Надоел! — прошипел я. — Значит так: вы, девушки, хватаете плащи и летите домой. Вашему телохранителю скажете, что всем довольны, вечер прошёл замечательно, объявите ему благодарность по службе. А мы этому Куросаве завтра, когда он придёт в себя, все мозги прополоскаем, что никаких гостей не было. Что это он сам по ошибке добавил коньяк в шампанское. Главное вот что: вы больше сюда не ногой. И вообще пока держитесь от нас как можно дальше. Не дай Бог, этот младший Хирохито что-то вспомнит. Всем папам мало не покажется. И твоему прилетит, и твоему, — я указал на Наталью.

— Он — злопамятный, я подтверждаю, — пролепетал Видов.

— Галя, пошли, — дернула подругу за руку Наталья Шевякова.

И Галина Брежнева, которая всё ещё хотела продолжение банкета, нехотя поплелась на выход.

— Быстрей-быстрей, — шепнул я, вернув нашим гостьям плащи, а затем, выглянув в коридор, помахал рукой сотруднику КГБ.

— А как же танцы? — Брежнева схватила меня за грудки, не желая отпускать.

— В Новый год попляшем и попоём, — буркнул я и, еле-еле отцепив руку Галины Леонидовны, выпроводил наших дам за дверь.

А потом я прижал указательный палец к губам и прислушался к удаляющимся торопливым шагам незваных гостей.

— Ху, — наконец выдохнул я, когда стало очевидно, что гости вышли на лестницу и стали спускаться вниз. — Нормально сработали. Всем актёрам объявляю благодарность. Куросава-Хирохито, молодец.

— Кулосава сам снает, сто холосо, — важно произнёс японский студент, поднявшись с пола и выплюнув оставшийся кусок мыла изо рта. — Сейсас лассёт.

— Денег просит, — буркнул, захихикав, Олег Видов.

«Капиталист проклятый, денег ему наших советских не хватает», — пробухтел я про себя и, вытащив из кармана 50 рублей, сунул их японцу.

— Мы договолились на сто, — заупрямился наш японский коллега.

— А на что мы договорились? — упёрся и я.

— Да не на сто, а на сто, — буркнул японец.

— Говорит, что вы договаривались на сто рублей, — перевёл слова японца Олег.

— Я своё слово держу, — хлопнул я себя в грудь. — Пятьдесят деньгами, ещё пятьдесят бартером. Вот две бутылки отличного коньяка, каждая по 25 рублей, — я отдал японскому студенту элитный советский алкоголь. ­– Не упейтесь там с товарищами из Вьетнама.

— И колбаса, — практически без акцента потребовал иностранец.

— Колбасу нельзя, я её всю пообкусал, и она теперь заразная, — прошипел я и, взяв со стола четыре плавленых сырка, отдал их упрямому потомку самураев. — Держи. От всего сердца. Привет Куросаве и императору Хирохито.

— Хитлый ты селовек, Феллини, — проворчал японец и понёс гостинцы в свою комнату, которую делили с вьетнамскими студентами.

— Что последние деньги прогулял? — усмехнулся Олег Видов, когда за нашим Куросавой закрылась дверь, и мы стали устранять следы беспорядка в комнате.

— От трёх с половиной тысяч, осталось всего триста рублей с копейками, — кивнул я и поставил чайник на электроплиту. — Но хочу заметить, что эти деньги пошли на хорошее и доброе дело. К тому же на следующей неделе будут концерты, заработаю ещё.

— А может мы зря Галю и Наташу спровадили? — вдруг спросил Олег. — Мне Наташа понравилась. Симпатичная, с чувством юмора.

— Чего? — опешил я, подбирая с пола, непонятно как оказавшиеся там тетрадные листы. — Я тебе, конечно, не отец родной и наставлять на путь истинный не имею права, только ты меня внимательно выслушай. Допустим, вначале всё будет у вас хорошо. Но потом фильмы с твоим участием выйдут на большой экран, и у тебя появится множество ненормальных поклонниц, которые будут караулить около подъезда и поджидать около работы. Наталья начнёт ревновать, начнёт попрекать плохими заработками. Актёры у нас, увы, не самые богатые люди. Далее начнутся придирки, что до знакомства с ней ты был нищим и неизвестным актёришкой, и что ничего из себя как личность не представляешь. Хочешь такой судьбы и вечной нервотрёпки?