Корфу - Владимир Виленович Шигин

в глазах его читались ум и воля. Вокруг властителя в недвижных позах стояло несколько арапов и арнаутов с ятаганами наголо.

Лейтенант Метакса, сделав обычно принятый в европейских домах поклон, вручил паше письмо, сказав:

– Его Императорского Величества, всемилостивейшего государя моего, адмирал, находящийся теперь в Святой Мавре с соединенными эскадрами, послал меня к вашему превосходительству с сим письмом, требуя на оное ответа.

Али-Паша приподнялся на локте, принял письмо и кивнул:

– Добро пожаловать в Превезу!

Калфоглу, как и положено, поцеловал полу пашинской шубы, встал перед ним на колени и вручил фирман Селима Третьего. Затем обоим приехавшим подали кресла, в которые они и уселись. Старый турок изложил причины визита. Али-паша слушал его рассеяно, а потом перебил, обратившись к Метаксе:

– Ваш Ушак-паша не тот ли самый, что разбил на Черном море славного мореходца Саид-Али?

– Он самый! – кивнул головой лейтенант. – Он же разбил в морском бою и самого Хассана-пашу, потопив один корабль и захватив другой!

Али-паша помолчал, затем спросил:

– А сколько лет Ушак-паше?

– Пятьдесят семь!

– Так он гораздо старее меня! – почему-то обрадовался властитель Янины и Эпира.

– Вашему превосходительству нельзя дать и сорока лет! – польстил сатрапу Метакса.

– Мне сорок шесть и закончим этот разговор! – махнул рукой Али-паша.

Затем Али велел прочесть фирман, но пока Калфоглу его читал, он его почти не слушал. После этого паша распечатал письмо Ушакова, внимательно оглядел подпись адмирала и, подозвав одного из секретарей, велел прочесть послание. Тот, встав рядом с властителем на колени, в ухо зашептал ему перевод письма.

Метаксе с Калфоглу между тем подали курительные трубки и кофе в золотых чашках.

Выслушав секретаря, Али-паша усмехнулся:

– Жаль, что досточтимый Ушак-паша не знает меня, так как бы должен знать! Он добрый человек, но верит всяким бродягам, преданным французам и действующим во вред султана и России. Ваш Ушак-паша – адмирал, и ему предоставлено завоевание одних островов. Какое ему дело до матерого берега? Я сам визирь султана Селима и владею несколькими его областями. Я мог и хотел занять остров Святой Мавры, отстоящий от меня на ружейный выстрел, но, увидев приближения союзных флотов, я отступил, а ваш адмирал не допускает меня овладеть Паргой!

– Мой адмирал лишь выполняет повеления своего государя и султана, обещавших даровать независимость Ионическим островам и их волю утвердить там правительство, которое жители сами изберут, – как можно спокойнее ответил Метакса.

– Хорошо! – махнул рукой Али-Паша. – Поговорим позднее, а пока ступайте кушать, я же пойду наверх отдыхать.

Из воспоминаний Егора Метаксы: «Чиновник Пашинский повел нас в другую комнату, где на полу подле маленького дивана поставлен был на скамейке оловянный круглый столик в полтора аршина в диаметре, на котором лежали хлеб, две роговые ложки и одна серебряная вилка. Я сел на диване, а товарищ мой против меня на полу, обитом ковром, несколько арапов стояло за нами, и каждый из них держал по оловянному покрытому блюду. Длинное кисейное полотенце служило нам обоим вместо салфетки. Арапы начали подчивать кушаньем: прежде подали обыкновенный турецкий суп (чорба), который я и в привычке был есть у Кадыр-бея, но тут почти ничего не мог взять в рот. Менее нежели за полчаса подали нам около тридцати блюд, одно после другого, и мы, следуя азиатскому обычаю, должны были отведывать или, по крайней мере, брать всякого кушанья. Первое и последнее блюда, именуемые пилаф, служат для насыщения желудка, а прочие для одних только губ. Кружка воды была единственным напитком во весь обед. У турок подают фрукты, варенья и конфеты в беседах, а за столом никогда. Потом подчивали нас умываньем, трубкой и кофеем.

После обеда Али-паша уже беседовал с глазу на глаз только с Калфоглу. Метаксу же обступили охранники, щупая материю мундира и удивляясь скромности русской формы. Метакса попытался у них выяснить, где содержится консул Ламброс, но ответа так и не получил.

На этом, собственно, визит и завершился. Вернувшись на катер, посланцы обнаружили, что матросы довольны и веселы. Оказалось, что паша распорядился прислать им двух жареных баранов, хлеб, сыр и ведро вина. К возвращению лейтенанта и турецкого комиссара бараны были съедены, а вино выпито.

Несмотря на хороший прием, все были несказанно рады, когда катер оставил Превезу за кормой. Толпы избитых невольников и груды отрезанных голов все еще стояли перед глазами…

Итоги поездки оказались весьма весомыми. Вскоре был освобожден консул Ламброс. Помимо этого, Али-паша окончательно отказался от мысли захвата Парги и Святой Мавры. Впрочем, Ушакову было совершенно ясно, что притих Али-паша только на время. Если же у него случится неудача, вероломный властитель Янины и Эпира тут же нарушит все договоренности и Парга повторит судьбу Превезы.

* * *

Победоносное шествие российской эскадры не осталось незамеченным ни союзниками, ни врагами.

«Цериго, Занте, Кефалония, – писал императору Павлу наш полномочный посол в Неаполе, – превозносят великодушие и милосердие Вашего Императорского Величества, и прежний вид печали, переменяя в образ благодушествия и радости, составляет славные трофеи победоносного оружия вашего. На всех сих островах власть угнетавших оные французов опровержена и уничтожена действиями эскадры Вашего Императорского Величества, соединенной с эскадрою Порты османской. Они открыли уже вход себе в середину пристани острова Корфу и неукоснит побеждением находящегося там неприятеля совершат подвиг свой в водах Ионического моря».

Читая такие письма, Павел был, разумеется, горд и за свой флот и за себя самого. На награды освободителям Ионических островов император не скупился. Так, за освобождение Цериго Ушаков был пожалован бриллиантовыми знаками к ордену Александра Невского, а за взятие Занте только что учрежденный орден Иоанна Иерусалимского.

К сожалению, весьма незавидной оказалась судьба взятых в плен на Ионических островах французов, которых согласно договоренности Ушаков передал туркам. Из письма посла Томары императору Павлу из Константинополя: «На прошлой неделе прибыла сюда партия пленных с Венецианских островов из 160 человек. Ослабевших турки убивали на дороге, и товарищи должны были нести их головы, будучи ведены сами конными турками веревками за шею. Позорище сие повторяется в столице всякий раз, что приводят пленных, и притом чернь турецкая, и наипаче женщины, сопровождают их ругательствами. Султан же сим инкогнито любуется». Турки оставались турками, на чьей бы стороне они не воевали.

У нашей же эскадры впереди была Корфу – главный форпост французов в Ионическом море и главная цель россиян.

Глава четвертая

Блокада твердыни

Первым подошел к Корфу отряд капитана I ранга Селивачева – пять кораблей и три фрегата. Пока основные силы эскадры заканчивали дела у Святой