Сияющая пустота. Интерпретация "Тибетской книги мертвых" - Франческа Фримантл

Состояние невежества (авидья) приходит на смену осознанию (видье) тогда, когда энергия отделяется от своего источника и становится изолированной. Трунгпа Ринпоче называл это «кристаллизацией пространства». Набирая скорость, эта отделённая энергия начинает казаться плотной и вещественной, подобно движущейся картинке, которая возникает на экране из быстро сменяющих друг друга кадров. Если энергия возвращается к своему источнику, в открытость пространства, она остаётся первозданным буддой, но если она устремляется дальше и погружается в смятение, то становится разумным существом. Далее развивается сансарический процесс: возникают пять скандх и двенадцать звеньев зависимости. В определённый момент энергия обретает самосознание и начинает замечать свою отделённость от первоисточника. Отсутствие «эго» — пустотный аспект пространства — кристаллизуется в чувство «я», а сияющий аспект пространства, порождающий явления, ошибочно принимается за «другое». Осознание, погрузившееся в сон, пробуждается в совершенно ином мире, и ему начинается казаться, что в этом мире двойственности оно находилось всегда.

Нет причины, по которой это непременно должно было случиться. В этом нет никакого «первородного греха», ничего порочного, ничего такого, чего следовало бы стыдиться. Просто так случилось — вот и всё. И случилось это не когда-то давным-давно и однократно. «Эго» развивается из осознания постоянно и ежемгновенно. Ведь пространство не может затвердеть и кристаллизоваться на самом деле: это всего лишь сложная иллюзия, постоянно возникающая и исчезающая вновь. При этом пространство, лежащее в основе нашей природы, никуда не исчезает. Как напоминает нам «Освобождение посредством слушания», Самантабхадра и Самантабхадри — это сущность нашего собственного сознания. Цель всей медитации, от первых этапов успокоения неугомонного ума до вершины дзогчен, великого совершенства, в том и состоит, чтобы обнаружить пространство.

Жизнь в рамках сансары состоит из шести миров, и в течение жизни мы постоянно вращаемся в колесе этих миров, переходя от одного к другому точно так же, как мы переходим из воплощения в воплощение. Но сущность всех шести миров — всё то же пространство. Эти миры суть различные способы, которыми мы пытаемся кристаллизовать пространство, и различные формы, в которых мы выражаем обуревающее нас смятение. Все события происходят в пространстве, без которого не смогло бы возникнуть ничего. Пространство — это несуществование всего, что существует. Поэтому везде, где есть чувство присвоения и фиксации, есть также и возможность отказа от привязанности. Везде, где есть чувство замкнутости и заточения, есть также и возможность открытости и свободы. Везде, где есть чувство напряжения и уплотнения, есть также и возможность расслабления и растворения. Под расслаблением здесь понимается не состояние пассивности и бездействия, а ясное и чёткое осознание, свободное от помех смятенного ума. Энергия, рождающаяся из этого открытого пространства, не ведает препятствий, предрассудков и ограничений, присущих заблуждающемуся сознанию. Действие становится спонтанным и свободным от колебаний и сомнений. Трунгпа Ринпоче часто повторял: «Просто сделай это — и всё!». Подобной установке на расслабление своей сущности и спокойное пребывание в пространстве в системе дзогчен придаётся огромное значение. Она лежит в основе всего подхода к дхарме, которого придерживался Трунгпа Ринпоче. Любая практика, в которой он наставлял учеников, была проникнута духом дзогчен, или ати, как он обычно называл это учение.

Завершающие этапы учения дзогчен описаны в разделе атийоги, посвящённом особым наставлениям. Эти два этапа, именуемые «рассечением» (трекчо) и «превосхождением» (тхегал),[114] составляют основу наставлений, которые даются в «Освобождении посредством слушания». Они выводят практикующего за пределы методов «творения» и «достижения совершенства», помогая растворить последние тончайшие остатки привязанности к «я» и понятийной мысли, в том числе даже к самому понятию просветления. Путь преображения сменяется спонтанным самоосвобождением, к которому приводит непосредственное познание реальности.

Первый этап, этап «рассечения», иногда толкуют как необходимость рассечь нечто твёрдое — какое-то препятствие или плотную среду. Но с таким же успехом можно интерпретировать его как само рассекающее движение — резкое, прямое и бесстрашное. Медитирующий учится опознавать различие между обнажённым осознанием, то есть фундаментом сознания, с одной стороны, и разнообразной деятельностью ума, или сознания, — с другой. В результате мысли начинают самопроизвольно освобождаться уже в момент своего возникновения, и практикующий непрерывно остаётся один на один с осознанием. Он обучается с полной уверенностью распознавать изначальную, чистую и пустую сущность всех явлений, пребывающую вне сансары и нирваны, — сущность, именуемую «первозданной чистотой». Это означает, что все плотные элементы и скандхи самопроизвольно освобождаются, пребывая в своём естественном состоянии; их уже не нужно ни очищать, ни преображать, — достаточно просто опознать их такими, как они есть. Йогин, овладевший техникой «рассекания», может обрести радужное тело. При смерти его сознание сольется с дхармакайей, а тело просто распадётся на пять цветных лучей тонких элементов.

Последний этап, «превосхождение», подразумевает необходимость подняться над самой вершиной, достичь высочайшей точки реализации и вознестись ещё выше. На этом этапе практик созерцает видения света, спонтанно предстающие в пространстве первозданной чистоты: ослепительные радуги и лучи, танцующие цепочки света, пятицветные круги и сияющие сферы, в которых являются все мирные и гневные божества. Эта стадия именуется «спонтанным присутствием» или «спонтанным достижением». Никакой нужды в медитации больше нет: эти видения — не объекты медитации, а исходящие изнутри, но ставшие зримыми глазу естественные проявления самой реальности, то есть нашей собственной сущности.

Если «рассекание» представляет собой путь мудрости и пустоты, то «превосхождение» — это путь «искусных средств» и сострадания. Йогины, дошедшие до этого этапа, достигают полной реализации во всех трёх кайях и могут по своему желанию являться как в форме самбхогакайи, так и в форме нирманакайи. Тело практикующего становится телом света, сохраняющим зримый облик только ради блага других живых существ. Практикующий остаётся в пробужденном состоянии и не претерпевает рождений и смертей — или, иными словами, не проходит через бардо, даже если другим кажется, будто тело его рождается и умирает, как у обычного человека. Считается, что этого состояния достигли лишь несколько выдающихся йогинов, в том числе Гуру Ринпоче. Они остаются в этом мире, являясь тем, кто способен воспринять их, в самых разнообразных формах, как призрачных, так и материальных.

Описания бардо и наставления к ним, содержащиеся в «Освобождении посредством слушания», в действительности предназначены для тех, кто до некоторой степени овладел техниками «рассечения» или «превосхождения» или, по крайней мере, приобрёл известный опыт в стадиях «творения» и «достижения совершенства». Но так как чистое состояние осознания есть сущность нашего сознания, а все возникающие из него явления божеств — выражения нашей собственной природы, то узнать и узреть их потенциально способен каждый из нас.

* * *

Воззрения дзогчен превосходно изложены в тексте, принадлежащем к тому же открытому Карма Лингпой циклу терм, что и «Освобождение посредством слушания». Этот текст называется «Самоосвобождение посредством обнажённого видения, указывающего на осознание»[115] и содержит в себе подробные и весьма глубокие наставления о том, как распознать состояние наивысшего осознания и остаться в нём. Если практикующий привыкнет к этому состоянию при жизни, то и после смерти он войдёт в него без труда. Таким образом, этот текст — не просто экстатическая поэма о сущности сознания, но и учение, на глубочайшем уровне толкующее основные идеи «Освобождения посредством слушания». Чтобы проиллюстрировать подход, типичный для системы дзогчен, я перевела несколько отрывков из этого стихотворного трактата. Начинается он с фундаментального положения, гласящего, что сознание, пребывающее в смятении, и пробужденное сознание одинаковы в своей сущности и что все многообразные пути в рамках буддизма ведут к одной и той же цели — постижению истинной природы сознания.

Дивно!Единое сознание объемлет всю сансару и нирвану.Изначально оно — наша сущность, но мы его не познали.Оно —ясность и осознание, струящиеся непрерывно, но мы не встретились с ним лицом к лицу.Всюду нисходит беспрепятственно, но реальность его не постигнута.Лишь ради того, чтобы оно могло познать себя,Всем непостижимым восьмидесяти четырём тысячам вратам дхармыУчат будды прошлого, настоящего и будущего.Будды не научили ничему,Кроме понимания его самого.

Не следует забывать, что в буддизме «единое сознание» — это не какая-то космическая сущность или субстанция. Это просто озаряющая и знающая функция сознания, остающаяся неизменной независимо от того, как она действует — в согласии с истиной, творя нирвану, или искажённым образом, творя сансару. «Единое сознание» нельзя назвать ни индивидуальным, ни универсальным, ни личным, ни безличным: все эти характеристики неприменимы к нему. Оно заключает в себе весь спектр пробужденного состояния: и его сущностную пустотность, и его сияющую энергию, и его беспрерывное проявление (см. раздел «Трикайя» в главе 9).