Обманный бросок - Лиз Томфорд

и сквозит сарказм. – Я так и знал, что ты добавишь в свой лексикон именно это слово. Твой дядя вот-вот попадет за это в мой черный список. Букашечка, пожелай ребятам спокойной ночи!

Макс проходит через всю гостиную, обмениваясь рукопожатиями со всеми членами команды, прежде чем Кай берет его на руки.

Малыш машет на прощание мне, затем Кеннеди, а после подносит маленькую пухлую ручку ко рту и посылает ей небрежный воздушный поцелуй.

– Да ладно тебе! – возмущаюсь я. – Чувак, я все вижу!

Кай качает головой, сдерживая улыбку, и смех Макса сопровождает их всю дорогу по коридору до его спальни.

Все снова погружаются в просмотр игры по телевизору.

– Ревнуешь к двухлетнему ребенку? – тихо произносит Кеннеди. – Это что-то новенькое.

– Я ревновал тебя многие годы, Кен. Мне все равно, сколько парню лет.

Она сдерживает смех, а я устраиваюсь на полу рядом, прислонившись спиной к стене.

– Привет!

– Привет! – Нежная улыбка, непринужденная поза – она совсем не похожа на врача, которого я привык видеть на работе. Кенни чувствует себя комфортно с командой, чего я от нее не ожидал.

Входная дверь открывается, и Монти заходит в уже переполненный дом, направляется прямо к дочери, обнимает ее за плечи и целует в макушку.

– Дедуля прибыл! – объявляет Трэвис. – Тебе помочь вытащить ходунки из машины?

Коди заглядывает на кухню.

– О, привет, дедушка Монти! Я нашел в клубе упаковку маленьких голубых таблеток. Полагаю, это твои.

– Черт возьми, – начинаю я. – Мне следовало отправить в продуктовый магазин тебя, а не идти самому. Сегодня среда, старикам скидки!

Он медленно моргает и поворачивается к дочери.

– Макс здесь?

– Принимает ванну.

– Отлично. – Монти снова обращает свое внимание на нас. – Вы, три идиота, можете заткнуться. Трэвис, когда завтра закончишь пробежку на скорость, мы сможем обсудить, кому нужны ходунки. Коди, если тебе нужны лекарства, чтобы у тебя встал член, просто скажи об этом. Стыдиться нечего, но не нужно притворяться, будто ты их нашел, если мы все в курсе, что их доставляют тебе домой по рецепту. И, Исайя, я с трудом сдерживаюсь чтобы не опозорить тебя перед твоей женой. Мы все знаем, что ты часто делаешь это в одиночку. – Он вздыхает, глядя на свою дочь. – Я с таким нетерпением жду окончания моего контракта с клубом в этом году!

– Капризный старикашка, – бормочу я достаточно громко, чтобы он услышал. Монти показывает мне средний палец.

– Кеннеди, – начинает один из наших инфилдеров, – я слышал, на следующей неделе у тебя собеседование в Сан-Франциско. Семейная жизнь с Родезом оказалась настолько дерьмовой, что ты собираешься устроиться на ту же работу, но на другом конце страны, чтобы просто сбежать от него, да?

Кеннеди рядом со мной мнется. Насколько известно остальным, это собеседование предполагает просто переезд в другой город. Никто не знает о ее квалификации и о том, что она получит должность главного врача.

Никто, кроме меня.

Монти смотрит на нее с другого конца комнаты, ожидая ответа.

– Не все так просто. – Она ограничивается этим, стараясь не лгать.

Внимание Коди и Трэвиса переключается на меня, потому что, хотя они и знают, что наш брак – полная чушь и это будет простой способ все уладить, они также в курсе, что я испытываю к ней на самом деле.

– Мне интересно, что, черт возьми, вы двое собираетесь делать, – вмешивается другой товарищ по команде. – Либо тебе придется уйти, либо Родезу – изменить контракт, стать свободным агентом [28].

– У нас с самого начала был план, – объясняет Кеннеди.

– Ого! В этом гораздо больше смысла, чем в том, что вы останетесь женаты навсегда, только чтобы сохранить работу.

– Учитывая, как к тебе относится доктор Фредрик, я себя не виню, – говорит кто-то еще. – Ты могла бы начать все сначала под руководством главного врача, который не будет полным придурком.

Начать все сначала…

Я в равной степени злюсь и хочу ее подбодрить. Так вот что значит безоговорочно заботиться о другом человеке? Желать ему самого лучшего, даже если тебе самому чертовски больно смотреть на это со стороны?

Я хочу, чтобы Кеннеди преуспела на той должности, которой достойна. Хочу, чтобы она ушла от доктора Фредрика. Чтобы ей было комфортно быть собой. Чтобы она поняла, что значит чувствовать себя любимой – женщиной, о которой заботятся. И мечтаю, чтобы все это было возможно рядом со мной.

– Они нанимают спортивного тренера в середине сезона? – спрашивает Монти с другого конца комнаты, и в его тоне слышится подозрение.

Кеннеди мнется. У моей маленькой любительницы все планировать не оказалось плана на этот случай.

– Они хотят убедиться, что Кеннеди впишется в коллектив, – отвечаю я за нее.

Монти хмурится:

– Такое актуально для кандидатов на ключевые должности, но не для линейного персонала.

Я смотрю на Монти, безмолвно прося оставить эту тему, но он продолжает изучать нас с другого конца комнаты.

К счастью, звук удара битой привлекает всеобщее внимание к матчу, идущему по телевизору, и допрос отходит на второй план.

Кеннеди вздыхает, прислоняется головой к стене и смотрит на меня.

– Возможно, мне не следовало приходить.

– Поверь мне, Кенни: я хочу, чтобы ты приходила всегда. Как твой муж, я несу ответственность за то, чтобы ты приходила.

Тыльной стороной ладони она шлепает меня по животу.

Я усмехаюсь.

– Я бы и сам тебя пригласил, но за все эти годы слишком привык к тому, что ты мне отказываешь. Думал, ты скажешь «нет».

– Ты постоянно говоришь, что просил меня об этом целых три года. На самом деле это бывало не так уж часто.

– Не было ни одной ночи в дороге, когда бы я не приглашал тебя или не просил об этом кого-нибудь из парней, но ты, Кеннеди Кей, превосходно умеешь держать в узде мое эго.

Она замолкает, наблюдая за мной, и между ее бровями появляется складка.

– Прости. Ты просто был милым, а я…

– О, не будь такой кроткой Кенни. Я не просто был милым – я заигрывал с тобой. Могу добавить «откровенно».

Она не смеется. И не отвечает. Но по ее лицу я понимаю все, что мне нужно знать.

После той ночи в Миннеаполисе, когда Кеннеди увидела мою уязвимую сторону, она стала смотреть на меня по-другому. Относиться ко мне по-другому. Я не знаю, хорошо это или плохо.

И я слегка подталкиваю ее коленом:

– Что ж, дам тебе шанс исправиться. Если бы я пригласил тебя куда-нибудь прямо сейчас, ты бы согласилась?

– Смотря куда.

– От чего это зависит?

– От деталей.

Я наклоняюсь к ней, и она не отстраняется.

– Ты должна дать мне ответ, прежде