Как я стал хозяином странного замка в другом мире - Сергей Алексеевич Евтушенко

От одной мысли, что придётся пересекать коридор с препятствиями в обратном направлении, меня замутило. К счастью, леди-вампир поняла меня с полуслова. Подошла, быстро осмотрела, слегка качая головой, а после призывно махнула рукой куда-то в сторону выхода. Спустя несколько секунд кровать, на которой я прилёг, вдруг начала движение — и я с немалым изумлением обнаружил, что её подняли и тащат около десяти иссохших. В коридоре больше ничего не шаталось и не обваливалось, но процессии пришлось преодолевать уже имеющиеся препятствия и огибать дыры. И всё же они успешно вытащили кровать во двор, даже донесли до колодца, но вовремя остановились — когда я уже начал опасаться, что меня просто сбросят вниз. Кровать опустили на землю, и я неуверенно поднялся, ощущая слабость во всём теле. Мне ещё предстоял спуск и дорога к тронному залу, но иначе было никак. Один из иссохших аккуратно положил на кровать моё снаряжение, которое я сбросил в лазарете, показывая свои мирные намерения, и вся компания удалилась.

С каждым разом Полночь преподносила что-то новое. Успеть бы разобраться в этом всём, пока я не «останусь тут навсегда» на правах одного из таких бедолаг.

По пробуждению не возникло и мысли о том, чтобы пойти на работу — меня попросту трясло, а температура не сбивалась даже после двойной дозы обезболивающего. Озноб не отпускал. В какой-то момент я встал и, пошатываясь, заклеил щели в окнах, из которых задувал ледяной сквозняк. Это помогло, но не сильно. Потом просто свернулся калачиком на тахте, как и в прошлый раз, проваливаясь и выкарабкиваясь из болезненной дрёмы. День за окном сменился сумерками, промелькнула мысль о том, чтобы залить в себя хотя бы тарелку супа, как в дверь раздался звонок. И ещё один — когда я уже подумал, что первый мне послышался.

— Кто там? — прохрипел я, кое-как добравшись до двери. Заглядывать в глазок и фокусировать взгляд было выше моих сил.

— Это Анна, с работы, — раздался с той стороны знакомый бархатный голос.

Несколько секунд я просто моргал, пытаясь сообразить, что происходит. Медленно приложил ладонь ко лбу — температура всё ещё была, пусть и не такая высокая, как с утра. Недостаточная для слуховых галлюцинаций.

Я открыл дверь и уставился на Анну, которая смотрела в ответ со смущённой улыбкой. В руках она держала плотно набитые бумажные сумки, ручки которых чудесным образом не рвались под солидным весом.

— Можно я войду?

— Да… конечно.

Я неуклюже посторонился, пропуская её в квартиру и закрыл дверь, всё ещё не до конца соображая. Ситуация была не из тех, что укладывались в моё понимание реальности, даже с учётом всех фантастических событий. Тем временем Анна разулась, сбросила пальто и уверенно прошла на кухню, словно была у меня в гостях уже сто раз. На столе быстро образовалась гора фруктов, пакетов с дорогим чаем, незнакомых мне лекарств и много чего ещё. Анна говорила не переставая какие-то невозможные вещи — мол, на работе все обо мне переживают, ещё со вчера, а сегодня даже не было звонка, вот она и решила зайти, чтобы помочь по мере сил. Я лишь бессмысленно кивал, молча наблюдая за тем, как она заваривает напиток со странным запахом, вливая в чайник содержимое трёх-четырёх флакончиков лекарств, затем отпивает результат сама и наконец вручает чашку мне.

На вкус жидкость была как полынь, смешанная с мёдом. Напиток горчил и слегка вязал рот, после пары глотков меня вдруг заполнил переполняющий, почти невыносимый жар, исчезнувший миг спустя. Вместе с ним тело покинула болезненная слабость, голова прочистилась, но немного не до конца — я всё ещё не мог осмыслить происходящего.

— Спасибо, — сказал я, отставляя чашку на стол. — Спасибо, мне гораздо лучше.

— В последнее время вы проделали прекрасную работу, Виктор, — промурлыкала она, глядя мне прямо в глаза. — А за прекрасную работу полагается награда.

Если до этого я слегка сомневался в окружающей действительности, то теперь выпал из неё окончательно. В один момент мы с Анной сидели за столом рядом, а сейчас она уже сидела у меня на коленях, её губы поверх моих, а её язык… Мой мозг решил, что с него на сегодня хватит, он уходит в отставку, так что за последующие реакции отвечали другие части тела. Кажется, мы покинули кухню, потеряв по дороге к тахте какую-то часть одежды. Возможно, всю. Возможно, на Анне остались длинные тёмные чулки, лишь подчёркивающие невероятность её длинных ног.

Следующие два-три часа мы провели так, как я бы никогда не мог представить — особенно учитывая то, что полчаса назад мне еле удавалось ходить. Ласки и движения и стоны, глубинное, ненасытное желание, которое получило волю впервые за много лет. Мы не делали перерывов, пока не обессилели, но вскоре силы нашлись снова. Я не мог оторваться от её податливой мягкости, пропал в её серых глазах. И лишь на задворках сознания ворочался крохотный комочек, то ли сомнения, то ли вины, с воспоминанием о других глазах, что смотрели на меня с немым укором.

В конце концов я слегка задремал — не больше чем на пару минут, а когда очнулся, Анны уже не было. Её подарки остались на кухонном столе, а запах её духов не спешил выветриваться из комнаты — доказательство, что всё произошедшее не привиделось мне в лихорадочном бреду.

Как же теперь нормально заснуть?

Глава двадцать четвертая

— С возвращением, хозяин.

Кас и в лучшие ночи не сочилась теплотой, но сегодня она звучала ещё холоднее чем две недели назад. Поклон в её обычном реверансе стал таким глубоким, словно она не хотела на меня смотреть.

— Кас? — позвал я. — Что случилось?

— Ничего.

— Напоминаю, ты говорила, что никогда бы мне не солгала.

— В моих словах нет ни капли лжи.

— Тогда прекрати называть меня «хозяином».

— Как скажете, повелитель.

Если бы я был параноиком, то заподозрил бы, что Кас… ревнует. Натурально так ревнует, каким-то образом узнав про то, что творилось у меня в квартире в совершенно другом мире. Это, конечно, была полная чушь. Для начала, она никак не могла узнать — в Полночь я попал без каких-либо следов помады на лице или аромата дорогих духов. Но даже если бы я лично поделился с Кас всеми пикантными подробностями — какая разница? Наши отношения с ней можно было описать как условно профессиональные, иногда — дружеские, но не романтические. В конце концов, она же