Революция не всерьез. Штудии по теории и истории квазиреволюционных движений - Александр Тарасов

Пятое. В Чеченском конфликте А. Шубин проводил (как и вся газета «Солидарность») линию МФП. А МФП проводила линию Ю. Лужкова, под которого руководство МФП «легло». «Проимперская» — это самое мягкое определение линии Лужкова (в нашей прессе писалось и гораздо жестче).

Шестое. Третий приступ мании величия у Шубина. «Публичная и весьма болезненная критика» А. Шубиным В. Тупикина заключалась в том, что А. Шубин на страницах журнала «Третий путь» (Ns 48) попенял Тупикину на то, что тот сразу печатно обвинил А. Шубина в «КАС-экспрессе» в великодержавном шовинизме, хотя мог бы вместо этого позвонить А. Шубину домой и поговорить с ним лично (ср. замечание А. Шубина Ne 44). Это не «публичная и болезненная критика», а жалкий лепет. Не говорю уже о том, что В. Тупикин имеет полное право выбирать: звонить ли ему А. Шубину с личным разговором или выражать свое отношение к позиции А. Шубина печатно. А. Шубин свои взгляды на чеченскую войну тоже ведь не в личном телефонном разговоре Тупикину изложил, а публично — со страниц «Солидарности». Что же касается «публичной болезненной критики», то это именно В. Тупикин подверг А. Шубина, А. Исаева и В. Гурболикова такой критике в «КАС-экспрессе» № 3 по следующим пунктам: «анархо-синдикалисты» Исаев и Гурболиков «отродясь выступали за независимые от работодателей профсоюзы», но став работодателями, задушили такой профсоюз в «Солидарности»; А. Исаев и А. Шубин «называли себя анархистами (Шубин — тот и сейчас себя таковым иной раз да назовет)», но вошли в руководство РСДС и в редсовет «Сферы», печатного органа РСДС; А. Исаев и А. Шубин «не раз заявляли себя интернационалистами, но пришло время чеченской кампании — и они стали на позиции великодержавного шовинизма, однозначно поддержав военную акцию ельцинского режима». «Новые левые» выходят на первое место. (С. 101) Раздача мест проводится по единственному критерию — конфронтационности. Аргумент номинации — сильно преувеличенная картина беспорядков, никак не обусловленных «новыми левыми» идеями, даже если и предположить, что заводилы прогулки студентов обладали «новой левой» идеологией.

«Раздача мест» проводилась по принципу массовости и политической активности. «Новые левые» в тот момент были единственными растущими и активными организациями. Если бы КАС тогда не разваливалась на глазах, а напротив, росла бы численно и активно проводила бы демонстрации, как в 1989 г., я бы написал: «Анархо-синдикалисты выходят на первое место».

Официальные средства массовой информации студенческие беспорядки 12 апреля 1994 г. замолчали. (С. 105)…интервью нигде не появились. (С. 113) — это уже о «беспорядке» 1995 г. Я лично видел интервью Костенко со товарищи (если поток сознания человека с перекошенным лицом можно назвать интервью), но уже не помню, в каком из этих двух случаев. Содержательная сторона идей юных коммунистов (в терминах А. Тарасова — «новых левых») журналистов не интересовала. Даже из текста Тарасова видно, что интересоваться там особенно нечем. Впрочем, в большой прессе появлялись статьи, пытавшиеся как-то систематизировать идеи лидеров «Студзащиты».

Я знаю, о каком интервью пишет Шубин. Это статья в «Московском комсомольце» под названием «Ублюдок на ублюдке». К студенческим беспорядкам она отношения не имеет, так как появилась между первыми и вторыми беспорядками. Статья представляет собой интервью с Д. Костенко и П. Былевским как с лидерами «Студенческой защиты» («Студенческая защита» к тому времени уже порядком «засветилась», почему и стало возможно такое интервью). О беспорядках 12 апреля 1994 г. Д. Костенко и П. Былевский говорили довольно много, но в опубликованный текст не вошло ничего (цензура!), кроме невнятного объяснения, что Д. Костенко был в апреле задержан, поскольку высокий и заметный, а лидер комсомольцев И. Маляров не был задержан, поскольку умеет «буквально растворяться в воздухе». «Содержательная сторона идей» излагалась журналистке только Д. Костенко, но из публикации в газете «выпала». Что касается П. Былевского, то он городил что-то несусветное, поскольку явился на интервью пьяным (считая, что «буржуйская газета» все равно «правды не напишет»). По утверждениям Д. Костенко (печатным, в «Новом Несторе»), П. Былевский в редакции хамил, скандалил, писал нецензурные слова на стенах коридоров, сожрал без разрешения принадлежавшую обалдевшей журналистке коробку конфет, пугал сотрудников редакции, врываясь в кабинеты с криком «Хайль Гитлер!», а завершил все тем, что справил малую нужду из окна редакции на стоящие внизу автомобили. К статье прилагались фотографии П. Былевского со стаканом в руке и ногами, положенными на стол, и Д. Костенко, как справедливо написал А. Шубин, с перекошенным лицом.

…анархисты на практике постоянно стремились провести принципы «стихийности»… (С. 120) Критикуя «авторитарных» и «обюрократившихся» лидеров КАС за защиту организованности, А. Тарасов, сам того не ведая, опроверг этот свой тезис.

Здесь мания величия у А. Шубина переходит в бред отношения. Если бы А. Шубин не был так патологически обидчив, то он бы обратил внимание, что все выражения об «обюрократившихся вождях КАС» и т. п. у меня закавычены — то есть это не мои слова (если бы я так думал, я бы написал это без кавычек), а изложение формулировок критиков А. Исаева и А. Шубина. Лично я, напротив, считаю, что неспособность «вождей КАС» создать нормальный аппарат (бюрократию) была одной из причин развала КАС.

В результате Конфедерация анархо-синдикалистов (КАС) была создана на столь широких и аморфных конфедеративных принципах, что оказалась не в состоянии противостоять самораспаду. (С. 121) И здесь внимательный читатель легко заметит, что вывод А. Тарасова продиктован догмой и противоречит его собственному материалу. КАС фактически распался из-за идейных разногласий, а не мягкости организационной структуры. Если бы организационная структура была чуть жестче, он остался бы сектой, подобной большинству других «леворадикальных» организаций.

Не понимаю, в чем противоречие. Шубин подтвердил то же, что написано и у меня: если бы «организационная структура была жестче», КАС бы не распалась.

…в декабре 1995 г., когда в АДА вступила в полном составе Московская организация КАС… (С. 123) Как член МО КАС, не вступивший в АДА, являюсь живым опровержением этого тезиса.

В.Тупикин обладал императивным мандатом от всех членов МО КАС на вступление МО КАС в АДА. Об этом написано в прессе и КАС («КАС-контакт»), и АДА («Бюллетень AH-ПРЕСС»), Если Шубина не спросили о вступлении в АДА, значит, его к этому периоду уже никто не считал членом МО КАС. 2 ноября 1994 г. МО КАС специально собиралась, чтобы рассмотреть вопрос об исключении Шубина из КАС за его работу в социал-демократических структурах. Несмотря на бурные атаки на Шубина, его тогда не исключили. В. Тупикин утверждает, что этого не сделали, чтобы не повторять судилище над Бузикошвили и Кучинским, поскольку та история «оставила тяжелый осадок у многих московских анархистов, в том числе и некоторых инициаторов исключения» (видимо, имеется в виду сам Тупикин — см. замечание Шубина № 29). П. Рябов утверждает, что А.Шубина не исключили потому, что он настаивал на своей приверженности анархизму и утверждал, что его работа в рядах социал-демократов проводится с целью внедрения в ряды социал-демократии революционных идей и не противоречит духу и букве Оргдоговора КАС, и убедительно доказать обратное ему В. Тупикин не смог. М. Цовма утверждает, что Шубин просто сначала всех «разжалобил» своими «мантрами», что он, Шубин, — «хороший», что он — «революционер», что он — «анархист» и т. п., а затем запутал всех изощренной демагогией. Н. Муравин утверждал, что А. Шубина не исключили потому, что он внятно указал, что за его исключением начнется самораспад МО КАС (которая и так существовала чисто номинально, ничего не делая как организация) и перевел разговор именно на судьбу МО КАС, после чего все забыли о Шубине и стали обсуждать тему самороспуска МО КАС. Наконец, политический противник касовцев Д. Костенко, опираясь на неизвестные мне источники, утверждал, что Шубина не исключили потому, что он в ответ потребовал исключить из МО КАС также и инициатора атаки на него В. Тупикина — за то, что тот работает в «буржуазной прессе» (в «Новой ежедневной газете»). Правда ли это, я не знаю. Но очевидно, что Шубина не исключили из МО КАС чудом и на момент вступления МО КАС в АДА остальные члены МО КАС его членом своей организации уже не считали. На собрании МО КАС 2 ноября 1994 г. присутствовали: В. Тупикин, А. Шубин, П. Рябов, Н. Муравин, М. Цовма. Н. Муравин погиб в 1996 г., М. Цовма в 1996 г. полностью отошел от общественной деятельности, П. Рябов в 1994 г. официально вышел из КАС, В.Тупикин сосредоточился на работе в организации «Хранители Радуги». В МО КАС на 2 ноября 1994 г. формально состояли еще две девушки, в общественной жизни не участвовавшие, поскольку они сидели дома с малолетними детьми. С тех пор они к общественной деятельности не вернулись. Можно смело говорить, что МО КАС на сегодня не существует. Если Шубин считает, что существует (и из него одного и состоит), — это у него четвертый приступ мании величия.