Военные трофеи - Алан Фостер

– Вы уверены, что оба человека мертвы?

Женщина странно тряхнула головой. Её коротко остриженные волосы были такими светлыми, что казались почти белыми.

– Так доложили. Прострелены насквозь. Похоже, все трое были вооружены. Лалелеланг невольно опустила клюв.

– Амплитур был вооружён?

– Так говорится в предварительном заключении. – Брови военной сошлись в напряжённом мыслительном усилии. – Не знала, что они имеют при себе оружие. Я всегда слышала, что они ненавидят насилие. Конечно, мы ещё очень мало знаем об этих осьминогах. Наверное, для каждого правила есть исключения.

– Нет ли каких-нибудь указаний на то, что вызвало эту трагедию?

– Насколько я слышала – нет. Кто-то, видно, крепко пролетел. – Она в смущении покачала головой. Неприятная история. Очень неприятная. Я быстренько заглянула в комнату, прежде чем они её запечатали. Ну и каша! Тела так искорёжены, что невозможно сказать, кто стрелял первым или даже кто кого застрелил, не говоря уже о том, почему. Может, мы никогда и не узнаем.

– Хотя война окончилась уже много лет назад, серьёзные разногласия между личностями – не такая уж редкость, – не очень уверенно проговорила Лалелеланг.

– А как же! Даккарцы любят решать вопросы по-старому. Я и сама участвовала в нескольких заварушках. Но ничего похожего на это.

– Вы говорите, все трое… сильно прострелены. Дал ли патолог предварительное заключение?

– Понятия не имею. Нет причин держать нас с ребятами в курсе таких вопросов. Но, поскольку я туда заглянула, я могу высказать своё мнение по одному вопросу.

– По какому?

Голос охранницы звучал холодно.

– Ни у одного из них нет ни шанса. Даже гиви-врач не сможет ничего сделать с этой кашей. Надо сначала иметь возможность разобрать, что у тебя за куски, и только потом пытаться их складывать обратно.

– Я уверена, что вы правы. – Лалелеланг настырно шагнула вперёд. – Возможно, я смогу что-нибудь узнать, если меня туда впустят. Вы не возражаете, если я попытаюсь? В худшем случае те, кто командует, не разрешат мне войти.

Кости и мышцы, шевельнувшись, преградили ей дорогу.

– Извините… э-э… мадам, боюсь, что я не могу этого сделать. Я уверена, что вы – наш учёный гость и тому подобное, как вы говорите, но это не имеет значения. Мы получили приказ никого не пропускать внутрь. «Дипломатический инцидент», нарушение неприкосновенности жилища премьера… ну, вы понимаете.

Лалелеланг не стала пытаться настаивать дальше.

– Конечно. Можно мне, по крайней мере, стоять здесь и наблюдать?

Женщина пожала плечами.

– Не знаю, что вы увидите, но если вы никому не будете мешать, наверное, всё о’кей. Нам было приказано никого не пропускать, а не очистить помещение.

– Ваша доброта делает вам честь, – пышно ответила Лалелеланг. Но её собеседница не оценила тонкого выражения.

Она стояла, наблюдала и ждала. Через какое-то время на каталках вывезли два покрытых простынями тела. Их форма под окутывающими их покровами была по контуру более или менее человеческой. Безусловно, ни одно из них не принадлежало амплитуру.

Останки этого существа были вынесены позже, в виде многочисленных кусков. Из того немного, что смогла разглядеть Лалелеланг, она заключила, что услужливая охранница была в своей оценке ещё слишком сдержанна. Она оставалась там долго, очень сильно желая поговорить с врачом-гивистамом. Кроме того, она не испытывала желания идти куда-либо. Но гивистам исчез вместе с останками амплитура и больше не вернулся, а охрана по-прежнему не разрешала ей пройти внутрь. Потом она провела ужасный вечер в своих комнатах, остро ощущая своё одиночество в мире людей. Её единственный друг совершенно невероятно пал жертвой фатальных последствий неудачного предприятия. Она почти ожидала, что вот-вот откроется её собственная роль в случившемся, и рослые суроволицые люди-солдаты появятся и уведут её для допроса, методы которого она изо всех сил старалась не представлять себе. Но дверь её оставалась молчаливой. Время шло, никто её не тревожил, и она чувствовала себя увереннее. В конце концов, какую связь можно было бы обнаружить? Они со Страат-иеном проводили время вместе, но тщательно следили, чтобы это было не слишком заметно. В комплекс они приехали порознь. Не было причины кому-либо заподозрить о наличии незаметной связи между человеком и вейсом.

Однако она знала, что в конце концов её допросят, хотя бы просто потому, что она с ним знакома.

Наступило следующее утро и прошло тихо. Атмосфера поместья оставалась опасно спокойной. Она вышла на прогулку только для того, чтобы её видели, чтобы доказать, что она не таится и не прячется. До позднего вечера её дверь была включена только однажды – но это был служащий-лепар, производящий обычную уборку. Он молча прибрал её комнату и переменил материал гнездовья.

Новости о гибели генерала не появились в ежедневных средствах информации. Это было вполне понятно. Политику, вроде Косгрейва, ни к чему, чтобы стало известно, как находящаяся у него в гостях важная персона погибла в перестрелке прямо в одной из его резиденций. Никто не пришёл разговаривать с ней. Насколько она понимала, она могла бы уехать в любое время. Именно это ей отчаянно хотелось сделать: броситься в ближайший космопорт и заказать проезд домой, а там снова углубиться в спокойствие жизни учебного заведения – и навсегда. Невероятно, необъяснимо, её старый друг Страат-иен погиб. Посол Амплитура был мёртв, и ненавидимого генерала Левона тоже не было в живых. Похоже было, что для неё навсегда останется тайной то, как они умерли. Ну что же. Она сделала, что могла. Пора было позаботиться о себе. Смерть Страат-иена не была напрасной. Амплитуру придётся заменить Творящего-Ищущего кем-то, кто не так хорошо разбирается в психологии людей. Будучи, как всегда, осторожными, они, возможно, отложат попытки сделать людей своими союзниками до того момента, когда сочтут, что лучше поняли, что именно на Даккаре пошло не так. Что же до смерти генерала Левона, то она должна серьёзно помешать росту реакционных сил на Даккаре. Следует полагать, что Ядро воспользуется этим полным, хотя и омрачённым, успехом.

Она поняла, что эта сверхсекретная организация, важным членом которой когда-то был Страат-иен, тоже в конце концов захочет её допросить. Она вздохнула про себя. Как она ни будет пытаться отрешиться от того, что произошло, ей не уничтожить того, что, по мнению других, она может знать. Внезапный ужас заставил встопорщиться её спинные перья. А что если Амплитур тоже станет её разыскивать? Простая подсказка одного из них – и она беспомощно расстанется со всеми своими тайнами. Она заставила себя успокоиться. У них нет причины расспрашивать её. Она – известный учёный – вейс. Да, она изучает поведение людей, но этим же занимается и ряд других не-людей. Да, она знала одного из двух погибших людей, но ведь ей знакомы и многие другие люди. Что касается амплитура, никто не связывает её близко с происшествием прошлого вечера. Амплитуры, конечно, проницательны, но они не обладают даром предвидения.

И всё-таки она постарается уклониться от встречи с ними. На Махмахаре это будет довольно просто.

Она сожалела о потере друга. На протяжении многих лет Страат-иен стал именно другом. Он не мог избежать своей Человечности. Она прощала это ему, когда он был жив, и не могла не сделать этого теперь, когда его не стало. Его смерть потрясла её почти так же, хотя и не совсем, как если бы это была смерть такого же, как она, вейса.

Но раскаяние не помешало ей принять необходимые меры к тому, чтобы покинуть Даккар на другой день. Если кто-то из соратников Страат-иена захочет задать ей вопросы, им придётся пойти тем же путём, каким в своё время пошёл он, отправиться в её родной мир. Там она сможет организовать встречу с ними достаточно скрытно и надёжно.

Она смогла приготовить своё гнездо, не прислушиваясь стукнет ли дверь. Её уверенность продолжала оправдываться. Никто не потревожил её и не поинтересовался её приготовлениями к отъезду. Она долго не ложилась спать, просматривая сообщения местных средств массовой информации и погрузившись затем в беспорядочные записи, которые сделала перед несчастьем.

Она совершенно расслабилась к тому времени, как потушила свет в квартире, и поэтому погрузилась сразу же в глубокий восстанавливающий силы сон. В середине ночи её резко и неожиданно вырвал из этого сна настоятельный звук дверного звонка.

Глава 21

– Уходите прочь! – какая-то мысль слабо билась на периферии её сознания. – Я сплю.

Слова, которые донеслись до неё через дверь, не были произнесены на земном языке, но она их всё-таки поняла. Она не владела гортанным языком своего ночного гостя так же свободно, как языком воинственных двуногих или языком Гивистама, но всё-таки, даже спросонок сумела разобраться.