Ментальная кухня – 3 - Максим Злобин

Но за время учёбы в Академии наслушался от старших всяких ужасов. Плотоядные растения, жуткие монстры, карантинные зоны с иномирными болезнями… думаю, что нам просто повезло.

— Думаешь?

— Думаю. Представь себе мир, из которого выполз наш Лингам. Или мир с этими… дикобразами гигантскими. Там бы мы так не похозяйничали.

— Возможно, — согласился я. — Но с ценником на аномальные ресурсы по-прежнему несогласен.

— Так тут ещё проще. Нас сколько человек в экспедиции? Плюс-минус тридцать?

— Около того.

— Ну вот. Мы за несколько дней умудрились сожрать всё вокруг и вынести тонны продуктов. А представь, что будет когда сюда триста человек придёт? Или три тысячи? Закончится оно очень скоро, Вась, моргнуть не успеешь… погоди-ка, — Владимир Агафоныч остановился посередь леса и принюхался. — Парником дедовым потянуло. Слышишь?

— Слышу, — кивнул я.

Направо поглядел, налево поглядел, а потом по наитию задрал голову кверху и…

— Помидо-о-о-ор!

Прямо над нами с Агафонычем висел томатище размером с кресло-каплю. Такой если на голову упадёт, то и поломать может, — будем потом ходить, воробьям фигушки показывать. Да притом он ведь там не один висит; кучно помидорики созрели. В голове сразу начали множиться сущности: аномальный гаспачо, пицца на аномальном соусе, паста болоньезе, овощные салаты, всевозможные рагу и гуляши, шоу-капрезе на компанию и прочее, прочее, прочее…

— Антох! — крикнул я в рацию. — Слышишь?

— Пххх-пхххх… приём, — отозвался Погоняло.

— Попроси Гио взять наш след, возьми с собой пару ребят и бегом сюда. Прихватите кошки, верёвки и пилу.

— Пххх-пххх… понял.

Долго ждать не пришлось. Не так уж далеко мы с Агафонычем отошли от лагеря, так что помощь подоспела уже через десять минут. Мужики ознакомились с фронтом работы и приступили — один из матросов уже полез вверх по помидорному стеблю аки бортник…

Бортник…

Чёрт, а ведь точно! У нас ведь ещё мёд на медвежьей поляне не собран! Ох, ядрёна мать. Ох, руки мои загребущие, никак остановиться не могут. Боцман Петя сказал, что завтра-послезавтра уже отплыть можем, а я всё никак не могу остановиться припасы собирать. Впрок ведь уже таскаем, а всё равно таскаем.

Так… надо бы уже как-то усмирять свою жадность.

— Десяти штучек будет вполне достаточно, — сказал я Антохе. — Морозить не надо, сразу на остров выносите. Чай, не похарчатся до Питера.

— Сделаем.

И пошли мы с Владимиром Агафонычем дальше. К медвежьей полянке пошли, ульи ворошить. Банки с контейнерами у меня с собой, так что почему бы и впрямь не заняться? А по дороге продолжили беседовать насчёт аномалии.

Я рассказал Ярышкину о своих планах насчёт мусоросжигательного завода.

— Плохо, — прокомментировал сенсей. — Не делай так.

— Почему?

— Да потому что с твоим везением ты себя врага в качестве Империи наживёшь, а это уже точно всё, конец.

— Кто не рискует, тот…

— … не рискует, ага. Я тебе, Василий Викторович, от всей души желаю не исполнять дичь и довольствоваться наградой за находку. Пока её не нашёл кто-нибудь другой и не остался ты у разбитого корыта.

Слова Агафоныча немного отрезвили и смысл в них был, но конечное решение я всё-таки приму сам. И чуть позже.

— Не обольщайся, Вась. И лучше рассчитывай на то, что ты здесь первый и последний раз, — сказал Агафоныч, вылезая на полянку с медведями.

— Уэээ!!! — раздалось со всех сторон, и толпа крылатых медведей тут же взяла нас в кольцо, а я…

— ФФФ-ФФ-Ф!!! — ленивым движением зажёг файер.

Самые трусливые сразу же разбежались по норам, а самые смелые разок получили ладошкой по хлебалу и теперь изо всех сил делали вид, что вовсе ничего такого не планировали и вообще мимокрокодилы.

— Резюмирую, — сказал Агафоныч, когда файер догорел. — Хочешь слушай, хочешь не слушай, но пока мы здесь советую тебе тащить как можно больше. Чтобы не обидно было в итоге, если больше не вернёмся.

Ну хоть в чём-то мы с сенсеем сошлись. Куй железо, как говорится.

— И кстати! Что ты всё за хрючево своё трясёшься⁈ Неужели ничего интересней в округе не нашлось? Что-нибудь, что продать можно? Например… о! — крикнул Агафоныч и ломанулся в сторону хлопкового поля.

Я же в свою очередь снял рюкзак, присел рядом с первым попавшимся ульем-муравейником и смахнул с него верхушку, — так же, как это делали медведи. Ожидаемо, что внутри оказались ряды жирных золотистых сот. Мёд. Ароматный, сука, аж слюна потекла.

И вот его бы действительно надо собрать побольше. Всё-таки мёд — продукт без срока годности, а если ещё и какая-нибудь полезная побочка обнаружится, то он ещё моих внуков прокормить сможет. Так… чем бы его выковырять?

Раскрыв рюкзак, я начал копаться в вещах, но тут…

— Вася! — рядом возник запыхавшийся Агафоныч. — Ты смотри, что у тебя под носом растёт!

— Что?

— Вот это!

На вытянутой ладони барона Ярышкина лежали… э-э-э… хлОпушки? Не знаю я, как правильно их называть. Белые пушистые штуковины? Или просто хлОпок? Не суть!

— Смотри, — сказал Агафоныч и двумя пальцами аккуратно пожмякал один из комочков. Продемонстрировал, что он на ощупь мягкий, а следом отвесил кусочку хлопка щелбан. Внезапно, раздался металлический звон.

— Это… типа… неньютоновский хлопок?

— Чего? — нахмурился сенсей, потом тряхнул башкой и продолжил: — Он бронированный, Вась! Ты хоть понимаешь, сколько артефакторы за такое отвалят? Ты представь себе бронежилет весом до полкило! Да это же…

— Понял, не дурак.

Перспектива и впрямь перспективная. А потому меньше слов и больше дела. Позабыв про мёд, я снова потянулся к рации.

— Антох, у тебя ещё есть люди свободные?

— Пхх-пхх… Василий, ядрёна мать, Викторович! Нету у меня уже никого! Все при деле! А те, кто не при деле, умудохались так, что еле ноги передвигают!

М-м-м… обидно. Кажется, загнал я команду. Раз даже Погоняло в истерику срывается, что на него вообще непохоже. Так… стоп… кажется, я кое-что придумал.

— Отбой, — сказал я и повесил рацию обратно на пояс, а затем обратился к Агафонычу: — Пойдём. Надо сплавать на «Ржевский»…

* * *

— Вы издеваетесь⁈ — Уга-Буга вытаращил глаза на хлопковое поле и на чистейшем русском слово молвил. — Что за расовые предубеждения⁈

— Нет-нет-нет, — покачал я головой. — Ты путаешь. Предубеждения, это если бы я язвительно предположил, что ты