История русской армии. Cлавные военные традиции российских и советских полководцев - Сергей Павлович Андоленко

«Какие муки для несчастного солдата, и все это ради подготовки к параду! Это настоящая тирания. Каких качеств теперь требуют от командира части? Качеств механика, и лучше, если бы он сам был деревянным. Нельзя без боли в сердце смотреть за страшным изнурением солдат, отупевших от обучения и поддержания в порядке амуниции. Не слышно никаких иных звуков, кроме щелчков оружия и команд. Раньше в казармах слышались смех и песни, больше их не слышно. И чему же учат солдат? Парадному шагу! Не постыдно ли мучить подобными безделицами прошагавшего десять тысяч верст старика, чье тело покрыто славными шрамами!» (Сабанеев). «Конечно, в том, что касается ровности строя и оружейных приемов, наша армия первая в мире, но, боже мой, какое множество генералов и офицеров потеряло вкус к учебе и которые презирают науку!» (Давыдов). Генерал Клингер, который по воле императора занимается обучением молодых офицеров, проповедует, что «русских следует бить, а не учить». И, с благословения Аракчеева, в армии бьют много и сильно. Удары палками, кулаками, шомполами ливнем обрушиваются на беднягу, допустившего ошибку в строевых занятиях. Сабанеев пишет: «В полках все, от капрала до полковника, бьют и убивают. В России тот, кто убил солдата с одного удара, — убийца, но отправивший его на тот свет после двух лет бесчеловечного обучения не несет никакой ответственности»[79].

В этой деморализующей атмосфере несколько редких учеников Суворова пытаются сохранять его традиции. Сабанеев оставил о себе память благодаря своему «Катехизису солдата» (1810), в котором развивает и дополняет мысли Суворова. Написанная языком, доступным простому солдату, эта тонкая книжечка высоко оценивается. В ней подчеркивается значение морального фактора, говорится о необходимости национального и военного обучения солдата. Некоторые фразы из его катехизиса известны всем: «Тот, кто идет вперед, рискует получить смертельную пулю, а тот, кто бежит — может получить их десять… Храбрый солдат страдает от ран, как мученик, трус — как наказанный разбойник… Беглец, вор — не солдаты». П. Глинка первым ввел в русскую литературу понятие «солдатский стиль». Он составил сборник военных рассказов «Подарок русскому солдату» (1818). «Я пытался, — пишет он, — придерживаться языка солдат, который я слышал на биваках и на войне… Кто первым открыл у нас солдатский стиль, быстрый, словно марш, легкий, живой, мощный? Суворов, великий Суворов! Его тактикой было писать на языке солдата. Поэтому солдат понимал его; он повторял фразы Суворова, как повторяют наизусть любимую сказку, как поют любимую песню».

Численность армии постепенно увеличивалась, особенно в 1803, 1805, 1806, 1811 и 1813 годах. В 1812-м в пехоте служат 365 тыс. человек, составляющие 170 полков.

Численность кавалерии — 76 тыс. сабель. В артиллерии — 40 тыс. человек и 1620 орудий. После кампании 1805 г. инспекции упразднены и заменены дивизиями. Каждая из них насчитывает 10 600 штыков, 2700 сабель и 54 орудия. В 1810 г. образуются пехотные корпуса, включающие две или три дивизии, и резервные кавалерийские корпуса. Численность императорской гвардии увеличена вдвое. Один за другим произведены три рекрутских набора, создано ополчение в 280 тыс. человек. Донские казаки проявляют горячий патриотизм, общий казачий круг решает призвать к оружию всех здоровых мужчин; в армию вливаются 45 новых полков. В Оренбурге сформирован 31 полк иррегулярной конницы.

В верхнем эшелоне армии произведены значительные преобразования. В 1802 г. создано военное министерство, в 1815 г. — Генеральный штаб. Интересно отметить, что военный министр был подчинен начальнику Генерального штаба. Первым этот ответственный пост занял князь Волконский, постоянный спутник Александра I. После кампании 1805 г. становится очевидной необходимость реформ. Отметим, что реформаторы не искали вдохновения в прошлом своей страны, они ограничиваются копированием французских установлений. Волконский и Чернышев в связи с этим долгое время живут во Франции. В моду входят работы Гибера и Жомини. В 1807 г. появляется «Опыт об элементарной тактике», а в 1810 г. — «Опыт о высшей тактике». В 1812-м выходят две важные работы: Барклая «Инструкция пехотным офицерам», излагающая мысли о военном деле, бытовавшие при Екатерине II, и Кутайсова «Инструкция для артиллерии в бою». Его идеи о массированном использовании артиллерии и ее взаимодействии с другими родами войск долгое время сохраняли свою ценность. «Пусть ваши пушки захватят, но сделайте последний залп картечью в упор», — рекомендовал Кутайсов. После Наполеоновских войн первым появляются пехотный (1816) и кавалерийский (1818) уставы. Они посредственны. Чрезмерное увлечение сложными парадными эволюциями и полное молчание о том, что касается подготовки к войне. В них встречаются такие удивительные фразы, как «считать невозможной атаку на пехотную колонну», «не делать атаки на пехоту, готовую встретить конницу», «во время атаки горячих лошадей сдерживайте» и т. д. Устав 1823 г. идет еще дальше. В нем утверждается, что успех атаки зависит от воинственного вида всадников и ровности строя. Несколько здравых идей, содержащиеся в этих уставах, не принимаются во внимание, так как идут вразрез с господствующим духом эпохи. Генеральная инспекция по обучению стрельбе, созданная в 1819 г., констатирует, что пехота плохо стреляет и плохо ухаживает за оружием. Ружья, начищенные кирпичом и блестящие снаружи, нередко ржавые внутри.

В царствование Александра, такое богатое на войны, возникают новые награды, коллективные и индивидуальные. Орден Святого Георгия возвращается. Он пользуется огромным престижем и присваивается редко. В 1807 г. создается его аналог для рядовых солдат (Знак отличия военного ордена). В 1805-м орден Святого Георгия впервые украшает знамена и штандарты некоторых полков. Это высшая коллективная награда, очень ценимая на протяжении всей истории. Вводятся еще две коллективные награды: серебряные трубы с георгиевскими лентами и особые знаки «За отличие», прикрепляемые на головные уборы. Как и всегда, много памятных медалей: крест за Эйлау, крест за Базарджик, медаль 1812 г., медаль за взятие Парижа и т. д. Оценки русского солдата, даваемые иностранцами, обычно очень лестны. Если верить О’Мире, Наполеон сказал, что «русские храбры и упрямы. Россия сильна, потому что ее армия постоянно воюет. В России солдат всегда остается солдатом. Русские имеют все, что нужно завоевателям. Они храбры, энергичны, упорны, умерены и бедны. Только французы могут соперничать с русскими».

Английский генерал Уилсон, проделавший кампании 1812, 1813 и 1814 гг., пишет: «Русские нечувствительны к изменениям температуры и лишениям. Они довольствуются малым пайком, легко выдерживают длительные переходы, как дневные, так и ночные, тяжелые работы. Они упрямы и стойки, легко жертвуют собой, преданы своему государю, командирам и родине. Они верующие, но совсем не фанатики. Они терпеливы и очень сговорчивы. Природа наделила их самыми высокими воинскими качествами». Ветеран Великой армии генерал Брак восхищается казаками: