Пустующий трон - Кен Лю

присутствие богов, поэтому не могу принять теорию полного отрицания. По-моему, с богами мир интереснее, чем без них.

– Тогда почему боги сейчас далеки и слабы? – не унималась Торьо.

– Я не жрица и не философ, – ответила Тэра, – и не могу сказать, что тщательно это обдумывала. Возможно, боги подобны играющим на берегу ребятишкам, которые лепят из песка чудесные замки и фигуры животных, а потом предпочитают разглядывать их со стороны, а не топтать ногами.

– Интересная мысль, – согласилась Торьо. – То есть в вашем понимании боги – это не родители, а такие же дети, как и люди.

– Нам свойственно любоваться прекрасными творениями рук своих, – отозвалась принцесса. – Думаю, что и богам ведомы такие же чувства.

– Когда я был маленьким, – добавил Таквал, – мы с другими детьми строили миниатюрные палаточные города и панорамы из травы, ила, костей, кожи и жил. Иногда ловили полевок и ящериц и селили их в наши лагеря. Наблюдали, как они бегают и дерутся, и сочиняли целые эпические истории о доблестных завоеваниях. Я понимаю, о чем ты говоришь.

Тэра улыбнулась, представив своего суженого шаловливым богом, который распоряжается собственноручно созданным царством.

– Мы в детстве тоже строили домики из веточек и травы в дворцовом саду. Фара делала крыши из банановых листьев. Фиро и Тиму рвали посаженные нашими матерями цветы и выкладывали ими широкие проспекты, а по обочинам сооружали дворцы из гальки. Мы селили туда муравьев, гусениц и черепашек из садового ручья, и даже птенцов, найденных в траве.

– А я в детстве лепил огромные дворцы из ила и песка, – признался капитан Гон. – Украшал их водорослями и возводил заборы из ракушек. Крестьяне-улитки возделывали мои поля, прокладывая длинные борозды, а помещиками были юркие крабы, постоянно сновавшие туда-сюда, подгоняя работников.

Все начали предаваться воспоминаниям, рассказывая о своих детских подвигах. Оказалось, что даже прилежный Радзутана делал бумажные домики для мышей в доме своего учителя.

– Но разве можно утверждать, что песчаные замки и дворцы из травы и веток так же удивительны, как весь наш мир? – спросила Торьо. – Испытывают ли существа, которых там поселили, то же удовлетворение, что и их создатели?

Все разом умолкли.

– Опять вопрос, над которым я никогда прежде не задумывалась, – призналась Тэра. – Не знаю… Пожалуй, птенцам было довольно страшно, а гусеницы с муравьями постоянно норовили уползти и сбежать.

Остальные согласились с принцессой. Дети не всегда принимают в расчет чувства тех существ, которых используют в своих играх.

– Плохо, что боги не вмешиваются в дела мира, который не устраивает его жителей, – заключила Торьо. – Вы рассказали мне множество историй о борьбе и невзгодах, что царят в этом мире, и я чувствую, что люди в нем несчастны.

– Сложно разрушить то, что сам построил, даже если получилось не идеально, – заметил Таквал.

– Никогда не представляла нас на месте крабов, птиц и мышей, против своей воли вынужденных жить в фантазиях богов, – промолвила Тэра. – Быть может, нам стоит последовать примеру животных из наших детских городков и сбежать, чтобы построить себе жилища, соответствующие нашим собственным идеалам. Вдруг именно поэтому ано покинули свою древнюю родину и отправились к новым берегам, позволив утонуть своему прошлому, которое им не подходило?

– Может быть, не только боги строят такие жилища, – ответила Торьо. – В ваших рассказах говорится о великих правителях, которые подобны колоссам в глазах низкорожденных и простых людей. Возможно, эти великие правители так восхищены творением рук своих, что слышат только те истории, которые нравится рассказывать им самим.

А корабли между тем продолжали свой путь во тьме, неся на бортах столь же много разных жизней, сотканных из дыхания разума, сколько звезд на небе.

Глава 12

Луродия Танта

Где-то в Укьу-Гондэ, в бескрайней пустыне Луродия Танта. Пятый месяц второго года после отбытия принцессы Тэры из Дара (известного в Дара как второй год правления Сезона Бурь)

Мир сузился до клочка рыжей земли под ногами, обрамленного черным контуром капюшона.

Шаг. Другой.

Тэра сбилась со счета. Солнце едва взошло, но они, казалось, шли уже не первый час. От жары невозможно было думать ни о чем ином, кроме как о том, чтобы переставлять ноги.

Она вновь принялась считать. Установила себе правило: после каждой тысячи шагов можно глотнуть воды. Бурдюки у нее за спиной были полны, когда они начали путь, но теперь опустели и сплющились. Тэра опасалась, что, если они вскоре не доберутся до лагеря агонов, придется поменять правило и пить через каждые две тысячи шагов.

Два месяца назад сильное течение и ветра привели флотилию во главе с «Прогоняющей скорбь» к берегам Укьу-Гондэ. Но вместо того, чтобы встать на якорь в море Пэа, где в свое время пристали города-корабли адмирала Криты и куда Луан Цзиаджи пригнал свой плот, флотилия осталась в океане за линией горизонта и медленно направилась на юг. Путешественникам не хотелось привлекать внимание, высаживаясь у богатых рыбных угодий и зеленых пастбищ, возделываемых льуку. Они шли на юг, пока берег не превратился в безжизненную пустошь Луродия Танта, куда льуку выселили большинство агонских племен.

Лошади, которых они привезли с собой, как и следовало того ожидать, умерли несколько дней назад. Тэре не хотелось вести вьючных животных на верную смерть, но Таквал разумно заметил, что у них не получится утащить всю воду на себе. За неимением привычных к пустынному климату гаринафинов или короткошерстных коров пришлось взять лошадей.

– Пока кони живы, нужно успеть преодолеть как можно большее расстояние, а там уж как-нибудь дойдем, – говорил Таквал. – Хотя нас и всего десять человек, иначе никак не получится.

Тэра неохотно согласилась и настояла на том, чтобы отправиться с Таквалом. Раз уж она была вынуждена обречь этих лошадей, проделавших путь в несколько тысяч морских миль, на гибель в чужой пустыне, ей хотелось быть с ними рядом, посмотреть животным в глаза и прочувствовать всю тяжесть решения спасти себя за их счет. Таквал упорно возражал, утверждая, что в его родной стране Тэра обязана подчиняться ему.

– Нельзя рисковать твоей жизнью! Твоя безопасность – залог нашего союза.

– В браке наши жизни равны, – парировала Тэра, намеренно уводя аргументы вдаль от политики.

За год совместной жизни, совместных сражений, трапез, бесед они сблизились и стали делить постель. Тэра по-прежнему не была уверена, сможет ли полюбить его так, как любила Дзоми, но, по крайней мере, у нее не осталось сожалений о принятом решении.

– Но тебя никем не заменить… – Таквал запнулся.

Тэра решила, что он осознал, как глупо звучат