Критика нечистого разума - Александр Силаев

И т. д.

В общем, должен восхититься. Послали Дерриде его вареные муде, и правильно сделали. С точки зрения французской философии 20 столетия — самое оно.

Бес пафоса

Самые страшные и главные слова должны звучать тихо. И вежливо. И без надрыва. И без повышательной интонации. И скромно. И без сильных эпитетов. Текст, если в нем есть что-то главное и что-то страшное, и тебе это нравится, надо выпаривать, пока из него не выйдет все эта дрянь. Приговор оглашается не криком. Спокойнее надо. Давайте вообразим, как звучала бы речь существа, имеющего абсолютную власть. Уж чего там точно не было, так это фигур пафоса, истерики, умничанья. Ему-то зачем? И если бы ты сам и люди вокруг косили под эту манеру — жизнь стала бы, кстати, приятнее в обращении.

Испытание благом

Есть много воззрений, как все поделить по справедливости. По потребностям, по труду, по рангу, по жребию. А еще можно следующим образом…

Но сначала байка, то ли кем-то рассказанная, то ли где-то читанная. Сразу предупрежу — неважно даже, правдива эта история, или нет. Итак. Крупная, как у нас говорят, олигархическая корпорация. И там лидер профсоюзов как-то углядел в интересном отчете, сколько дирекция тратит на элитных проституток. После чего на корпорации начинается невиданная доселе буча, переходящая в забастовку. И вот там один эпизод, якобы было так, директор говорит профсоюзнику:

— Ну чего тебе надо, а? Мне вот реально нужны эти проститутки. Я устаю, с ними расслабляюсь, и потом лучше работаю. От меня зависит больше, чем от тысячи рабочих, и меня надо держать в хорошей форме. А что, надо потратить эти средства на работяг? Но они-то ведь не станут лучше работать от новых бонусов!

Директор, конечно, эгоистичен, как и все люди, но… Вопрос: имеет ли человек право на кусок общего пирога, который не сможет перевариться к его благу?

Сколько, например, человек должен иметь свободного времени? А это смотря какой человек. Сколько он сможет переварить? Ученый, художник, аристократ — 24 часа в сутки. Там задачи такие, что время нужно, именно свободное. А касательно социальных низов в викторианской Англии было такое мнение, что праздность — мать порока, и потому работать надо часов так по 12, и желательно с детства. «Подлость, гнусность, ханжеское оправдание неравенства» — так оценил бы это советский человек, да шире, любой прогрессивно мыслящий чел в парадигме Большого Модерна. И что же? К концу 20 века образовались целые кварталы, где люди, не имеющие воспитания, не причастные культуре и цели — оказались наедине со свободным временем. И чем они занялись? Криминалом, наркоманией, всякого рода похабщиной. Что такой подросток с массой свободного времени и без какой-то начальной культуры, точнее, без интереса к ней? Это социально опасная тварь. Как минимум, он изгадит жизнь себе. Как максимум, окружающим.

Викторианские циники были правы: либо человек воспитывается, либо он раб, либо он уничтожается, и четвертого не дано. Раб, даже по звучанию слова, должен много работать. В пределе все свое время, за вычетом времени восстановления сил.

Дальше вопрос: сколько человеку нужно денег? А это надо смотреть предельную полезную блага. Не больше, чем можно потратить к его личной реальной пользе. И здесь выяснится, что больше определенной величины — польза не увеличивается… Если цель алкоголика просто сняться с ломки, то совершенно неважно, коллекционным вином или качественным этиловым спиртом. Ну то есть лучше 150 грамм спирта в чистом виде, чем 100 грамм в виде дорогого вина. Таким образом, реальная полезность растет лишь в пределах суммы, отделяющей качественный спирт от некачественного. Все-таки технарь — это плохо.

Галковский как-то при мне рассказывал детям поучительную притчу, про то, что человеку надо вовсе не много денег, а столько, сколько надо (хотя сам человек может и заблуждаться на этот счет, и обычно заблуждается). И если денег случиться больше, чем написано в пределе этому человеку, добра не будет. Можно даже погибнуть с передоза денежных знаков.

И так со всем. Сколько мужчине надо женщин, и каких именно? А женщине — мужчин? А сколько власти? Свободы?

Ну и вот.

Окончание индивида

Человек зачастую разный в зависимости от места. В одной компании так, в другой эдак, в третьей — наискосок и ортогонально. Сейчас особенно, времена такие: фрагментизация социальной ткани. Люди разные до того, что универсального компромата рыть не надо, достаточно зафиксировать поведение в компании А и показать его в компании Б, чтобы навсегда скомпрометировать.

Было бы забавно вывести что-то вроде «коэффициента различия». Мерить либо по количеству мест, где надо быть разно, либо до дистанции между предельным разным (а дистанцию мерить по убийственности того самого компромата).

Кто-то скажет, что это освобождение человека. «Не будьте не за единство, не за множество, будьте множеством», как писано у классиков. Конец индивида, распавшегося на дивиды и еще дальше.

Сейчас мне сдается, это скорее грустно, раньше, правда, так не казалось. Если человек не профессиональный шпион, желателен коэффициент, стремящийся к нулю. Сколько бы валентностей не было у человеческой особи, противоречить себе особо не надо. Но кто-то мог гордиться таким коэффициентом, разогнанным до небес. Расценивая его, например, как знак толерантности или приспособленности.