Тайна Белой Розы (ЛП) - Пинтофф Стефани

— С 1897 года.

Мои надежды разбились. Если она обучала девочек в течение почти десяти лет, то за это время через неё прошло слишком много девушек. Слишком много.

Я попытался ещё раз:

— Возможно, вы помните одну девушку… Она связалась с анархистами после того, как выпустилась от вас. Она встречалась со шведом, хотя, вероятно, она ещё не была с ним знакомы в то время, как здесь училась. Если она вообще здесь когда-то училась… — В моём голосе звучало полнейшее отчаяние. Но это был шанс связать «женщину экзотической внешности», которую видели со шведом, и миссию «Белая роза».

Мы знали, что она является ярой анархисткой, а, следовательно, могла делать пожертвования от имени миссии и оставлять на местах преступлений одинокую розу.

Миссис Мэтьюз покачала головой.

— Я не разрешаю своим девочкам принимать джентльменов, пока они находятся со мной. Они не должны отвлекаться, пока не устроят свою жизнь. Так что, если девушка, о которой вы говорите, была одной из моих воспитанниц, то уверена, что она связалась с этим мужчиной уже после выпуска.

— Тогда, полагаю, у нас нет выбора: придётся сосредоточиться на вашем списке учеников, — произнёс я, обменявшись разочарованными взглядами с Изабеллой. — Мы сверим имена ваших учениц со списком известных анархистов.

— Отлично. Все записи хранятся здесь, — она махнула рукой в сторону четырёх картотечных шкафов. — Я, конечно, попрошу своего ассистента мне помочь, но, тем не менее, мне потребуется время, чтобы составить список.

Я понимал, что она права: на изучение всех личных дел нужно много часов — однако их у нас как раз и не было, учитывая желание комиссара поскорее наказать виновных.

Миссис Мэтьюз начала вытаскивать папки из ближайшего шкафа и переносить их на свой стол.

— Я закончу список к завтрашнему утру.

— Благодарю вас. Мы вернёмся к восьми, — кивнул я, поднимаясь.

* * *

Я без труда поймал извозчика, направлявшегося к Восемьдесят шестой улице. Вскоре мы с Изабеллой уже ехали на юг по Пятой авеню к полицейскому участку.

— Что дальше? — поинтересовалась Изабелла.

— Честно говоря, без понятия, — сказал я, потирая лоб. — Полагаю, мы можем проверить, есть ли среди заключённых анархист, обладающий информацией о миссии «Белая роза». Предложение смягчить наказание может побудить кого-то заговорить, — вздохнул я. — Но комиссар и другие высшие чины считают, что дело уже закрыто…

— А значит, ты вряд ли можешь рассчитывать на их помощь, — закончила за меня Изабелла.

Несколько кварталов мы проехали в полном молчании.

— А вдруг они правы? — наконец спросила она. — Может быть, это был швед. Возможно, человек, которого мы ищем, умер сегодня утром в штаб-квартире на Малберри-стрит?

— Возможно. Но если это так, я хочу быть полностью уверен.

Извозчик натянул поводья, едва не столкнувшись с автомобилем впереди нас.

Когда мы остановились, миновав ряд известняковых таунхаусов, я увидел, как открылась служебная дверь и из здания вышла горничная в накрахмаленной черно-белой униформе.

Я резко выпрямился и повернулся к Изабелле.

— Как думаешь, куда устраиваются работать большинство воспитанниц миссии «Белая роза»?

Изабелла нахмурилась.

— Наиболее образованные могут получить работу в больнице или школе, или даже в качестве компаньонки.

— А что насчёт прислуги?

— Возможно. А что?

А высунулся из окна и крикнул извозчику:

— Поворачивайте! Едем обратно на Восемьдесят шестую!

— Что случилось, Саймон? — взволнованно произнесла Изабелла. — Почему мы возвращаемся?

Мы возвращались, потому что теперь я знал, с чего миссис Мэтьюз следует начать поиски. Из-за списка пожертвований я был занят поисками связи с анархистами — и поэтому не задал правильных вопросов.

— У меня есть идея, — ответил я с растущим возбуждением. — А что, если миссия «Белая роза» устроила девушку на службу в дом одной из наших жертв? Это может быть зацепкой, которую мы так долго ждали.

— В качестве горничной или компаньонки? — Она удивленно подняла брови. — Но я думала, мы ищем мужчину.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Я тоже сначала так думал. Но горничная… — продолжил я. — Кто еще мог так много знать об этих людях? Кто ещё в их домах имел беспрепятственный доступ ко всему, что касалось погибших: их привычкам, их бумагам, их телефонным разговорам, даже их личной жизни?

— Кто-то внутри самого дома…, - кивнула Изабелла, — задумчиво глядя на меня.

Через несколько минут мы уже были в доме миссии на Восемьдесят шестой улице, миновали молодую горничную, которая снова открыла дверь, и направились в кабинет миссис Мэтьюз.

Она сидела за столом, окруженная папками, и удивленно подняла на нас глаза.

— Детектив? Вы что-то забыли?

Я опёрся ладонями о стол.

— Сколько девушек становятся служанками после обучения у вас?

— Довольно много, — ответила миссис Мэтьюз.

— Вы можете прямо сейчас кое-что проверить? Я назову четыре имени, а вы мне скажете, устраивали ли вы в эти дома какую-нибудь из своих воспитанниц.

— Конечно, — кивнула дама, берясь за карандаш. — Если у вас есть конкретные имена, я посмотрю в списках нанимателей.

Изабелла кашлянула.

— Начните с судьи Хьюго Джексона.

Я повернулся к ней.

— Почему с него?

— Просто проверьте. Возможно, это ерунда…, - Изабелла закусила губу.

У меня вдоль позвоночника пробежал холодок.

— О чём ты?

— Вот досье на дом Джексонов, — сказала миссис Мэтьюз, возвращаясь к нам с небольшой стопкой бумаг. — Нетти Харрис работала на судью Джексона с 1897 по 1901 год, а затем вышла замуж за Сэмюэла Тейлора и переехала на ферму в Олбани.

— Кто ещё? — побледнела Изабелла.

— Следующей была Сара Барнс. Она работает у них, кажется, уже восемь лет, перешла от горничной к кухарке. — Миссис Мэтьюз отложила папку на стол.

Я просмотрел ее досье. Она действительно все еще работала на миссис Джексон и, несомненно, была допрошена на прошлой неделе. Но на фотографии в папке была изображена пухленькая девушка с простыми чертами лица.

Я не хотел с ходу исключать ее из подозреваемых, но она не подходила под описание женщины, которую видели с Ларсом Хальвером.

Миссис Мэтьюз открыла следующую папку.

— Мари Фландерс. Присоединилась к семейству Джексонов в 1901 году.

Она протянула нам папку, и я узнал горничную, с которой познакомился в ночь убийства судьи. Ту самую женщину, которую я позже видел в «Бомонде».

— Её зовут «Мэри», а не «Мари», — выдавил я. — И она совсем не похожа на африканку.

— Если вы заглянете в ее личное дело, — сказала миссис Мэтьюз, — то увидите, что она смешанной расы. Это не редкость, особенно у наших девушек с юга. Рабство оставило свой след во многих отношениях. — Она поджала губы. — К сожалению, таких девушек, как она, довольно легко встретить. Как и я, они довольно часто могут сойти за европейцев. Особенно южно-европейские. Это не всегда идет им на пользу…

«Женщина с экзотической внешностью», — как описал её оружейник Функе и семейство Гринов из типографии. А я же помнил только строгую форму горничной, но не мог воссоздать в памяти её лицо.

— Саймон! — Изабелла сжала мою руку, словно тисками. Она стала похожа на привидение, словно вот-вот упадёт в обморок. — Мэри может знать, где находится Алистер. Видишь ли, я сказала миссис Меллоун, что Алистер в «Уолдорфе», чтобы она не волновалась. Но она была неосторожна: сегодня утром я подслушала, как она делилась этой информацией с кем-то из резиденции Джексона. Кто-то хотел отправить Алистеру личные бумаги судьи. — Изабелла с трудом сглотнула. — Я ничего не сказала, потому что считала, что не будет вреда…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Если сказать ей отправить всё Алистеру в «Уолдорф», — закончил я за нее.

Изабелла молча кивнула.

В тот момент я понял, что нельзя терять ни секунды.

— Нам пора, — прохрипел я и потянул Изабеллу к выходу.