Повелитель демонов из Каранды - Дэвид Эддингс

— Разумно, — ответил Шелк.

Полгара извлекла из своих запасов буханку черного хлеба и большой кусок сыру и передала их остролицему драснийцу.

— Откуда ты едешь, дружок? — спросил Шелк, подходя к камню.

— Я был в Аккаде — это в Катакоре, — ответил человек, пожирая глазами сыр и хлеб. — Я глава отдела общественных работ — ну, там стены, мосты, улицы — все такое. Взятки давали не слишком роскошные, но на жизнь хватало. В общем, я выбрался оттуда за несколько часов до того, как пришел Менх со своими демонами.

Шелк положил на камень еду и взял деньги. Затем отошел.

— Я слышал, Аккад уже давно сдался.

Мельсенец почти бегом приблизился к камню, схватив хлеб с сыром, впился в снедь зубами.

— Я прятался в горах, — ответил он, жуя.

— Ашаба разве не там? — Голос Сади звучал равнодушно.

Мельсенец, с трудом проглотив еду, кивнул.

— Поэтому я в конце концов ушел и оттуда, — произнес он, снова запихивая в рот большой кусок хлеба. — Там кругом полно огромных диких собак — уродов величиной с коня — и банд карандийцев, убивающих всех, кто им попадется. Их мне удалось бы избежать, но в Ашабе происходит что-то ужасное. Из замка раздаются душераздирающие звуки, а ночью небо озаряется странным светом. Я не мог выдержать этого и сбежал. — Он жадно вздохнул, откусывая новую порцию хлеба. — Еще месяц назад я на хлеб и сыр смотреть бы не стал. А теперь это просто пиршество.

— Голод — лучшая приправа, — припомнил Шелк старинное изречение.

— Истинная правда.

— Почему ты не остался в Венне? Разве ты не знал, что в Мал-Зэте чума?

Мельсенец поежился.

— То, что происходит в Венне, еще хуже событий в Катакоре или Мал-Зэте, — ответил он. — Я от этого стал совершенно ненормальным. Я инженер. Что я могу знать о демонах, о новых богах и о колдовстве? Дайте мне камней, леса и извести, небольшую взятку — и с меня довольно.

— Новые боги? — спросил Шелк. — Кто говорил о новых богах?

— Чандимы. Ты о них что-нибудь слышал?

— Ими командует Урвон?

— Сейчас, по-моему, ими никто не командует, уж больно они разошлись. Урвона никто не видел больше месяца — даже люди в Мал-Яске. Чандимы полностью вышли из-под контроля. Они возводят алтари прямо на полях и приносят двойные жертвы: одну — сердцу Торака, а другую — этому новому ангараканскому богу; у того, кто не поклоняется обоим алтарям, вырезают сердце прямо на месте.

— Понятно, почему ты держишься подальше от Венны, — усмехнулся Шелк. — Как они называют своего нового бога?

— По-моему, никак. Они обращаются к нему: «Новый бог Ангарака, приди на смену Тораку и отомсти Богоубийце ужасной местью».

— Это про тебя, — шепнула Бархотка Гариону.

— В Венне идет открытая война, — продолжал мельсенец, — и я советую вам обходить это место стороной.

— Война?

— Внутри самой церкви. Чандимы убивают всех старых гролимов — тех, кто по-прежнему верен Тораку. Церковная гвардия разделилась — и они выходят на равнины и воюют друг с другом, если не мародерствуют по деревням, сжигая фермы и вырезая целые селения. Можно подумать, что Венна сошла с ума. Появиться там равносильно смерти. Вас остановят и спросят, какому богу вы молитесь, и неправильный ответ будет стоить вам жизни. — Он замолчал, продолжая жевать. — Вы не слышали о каком-нибудь спокойном и безопасном местечке? — жалобно спросил он.

— Попробуйте проехать на побережье, — предложил Шелк. — В Мал-Абад или, может, в Мал-Камат.

— А вы куда направляетесь?

— На север, к реке, а потом попытаемся нанять корабль, который перевезет нас к Пенн-Дейку.

— Вы там недолго пробудете в безопасности, друзья мои. Если туда не доберется чума раньше, чем демоны Менха, там появятся сумасшедшие гролимы или гвардейцы из Венны.

— Мы не собираемся там задерживаться, — сообщил ему Шелк. — Дальше мы направляемся через Дельчин на Мейг-Ренн, а затем в Маган.

— Это далеко.

— Если нужно, мы доберемся до Гандахара, чтобы быть подальше от демонов, чумы и сумасшедших гролимов. В крайнем случае мы спрячемся в стаде слонов. Слоны — это не так уж страшно.

Мельсенец улыбнулся.

— Спасибо за еду, — сказал он, засовывая остатки хлеба и сыра за пазуху. — Удачи вам в Гандахаре.

— И тебе того же на побережье, — ответил Шелк. Они проводили мельсенца взглядом.

— Зачем ты взял у него деньги, Хелдар? — с любопытством спросил Эрионд. — Я думал, мы просто дадим ему поесть.

— Неожиданные и необъяснимые акты милосердия заседают у людей в голове, Эрионд, и любопытство превосходит благодарность. Я взял у него деньги, чтобы быть уверенным — завтра он не опишет наши приметы каким-нибудь любопытным солдатам.

— Ах, — печально произнес мальчик, — как плохо устроен мир, правда?

— Как говорит Сади, не я создал мир; я лишь пытаюсь в нем жить.

— Ну и что ты думаешь? — обратился Белгарат к жонглеру.

Фельдегаст прищурился, глядя на горизонт.

— Вы твердо намерены проехать прямо через Венну — мимо Мал-Яска и так далее?

— У нас нет выбора. Нам скорее надо попасть в Ашабу.

— Ну, если вы твердо решили, кажется, я могу вам помочь, — кивнул Фельдегаст.

— Хорошо, — сказал Белгарат. — Тогда — в путь.

Гарион недоумевал, почему дед так откровенен с человеком, с которым едва знаком? Чем больше он об этом думал, тем больше убеждался: что-то здесь не так.

Глава 14

День начал клониться к вечеру, когда они доехали до Мал-Рэкута — мрачного города-крепости на берегу мутной реки. За высокими стенами виднелись черные башни. Снаружи собралась большая толпа людей, уговаривающих горожан пустить их, но городские ворота были заперты, а у бойниц стояли стрелки, угрожающе натянув направленные на собравшихся внизу беженцев луки.

— Вот вам и ответ на вопрос, не так ли? — произнес Гарион, когда вся компания остановилась на вершине холма неподалеку от охваченного страхом города. — Нечто в этом роде я и ожидал увидеть, — сказал он. — У нас в Мал-Рэкуте никаких дел нет, так что не будем лезть на рожон.

В тот вечер они поставили палатки под сенью кедровой рощи на берегу реки. Небо, которое было голубым и безоблачным, когда они приехали в Маллорею, после заката солнца стало угрожающе серым, до них донеслись раскаты грома, а среди туч на западе несколько раз промелькнула молния.

После ужина Дарник и Тоф вышли из рощицы осмотреться и вернулись с мрачными лицами.

— Боюсь, что мы вступаем в полосу непогоды, — сообщил кузнец. — Она просто носится в воздухе.

— Терпеть не могу ездить верхом в дождь, — пожаловался Шелк.

— Как и большинство людей, принц Хелдар, — ответил Фельдегаст. — Но в плохую погоду, как правило, сидят дома; а если этот голодный путешественник, которого мы встретили днем, сказал нам правду, то не очень-то нам нужно встречаться с той публикой, что разъезжает по Венне в хорошую погоду.