Сотня. Забытый поход - Эльхан Аскеров

там сложного, – продолжая улыбаться, поинтересовался Матвей. – Для самовзводной винтовки можно взять два способа. Один – от отдачи после выстрела. Чистая механика, на пружинах. А второй – это когда порох, сгорая, по стволу проходит. Вот часть его можно в обратную сторону направить, чтобы он затвор выталкивал. Но для такого оружия порох добрый нужен. Который при сгорании мало копоти даёт. Дорого встанет, – вздохнул Матвей, напуская на себя удручённый вид.

– Чтоб тебя, – растерянно проворчал толмач, глядя на парня изумлённым взглядом. – И давно ты о таком думаешь?

– Да вот, как в походе время появилось, так и кручу в башке всякое, – пожал парень плечами.

– Ладно. С газовым возвратом понятно, – помолчав, принялся рассуждать толмач. – Хотя я и представить себе не могу, что там за механика должна быть. А вот та, что на пружинах. Как ты её себе представляешь?

– Просто. Две пружины по бокам от затвора. На растяжку их ставить, и как выстрелил, так пуля в ствол, а затвор отдачей назад. Пружины растянулись и, сжимаясь, из магазина патрон подхватили и патронник его. Только казённую часть крепко переделать придётся. Деревянная отдачи не выдержит, – задумчиво добавил Матвей.

– А гильзу куда выбрасывать будет?

– Вбок, – отмахнулся парень. – Под затвором наплыв в казённике малый сделать, вот за него гильза закраиной цепляться и будет.

– Вот так просто? – растерянно протянул Ахмет-хан.

Ему, как офицеру разведки, с ходу стало понятно, что подобное оружие сразу бы вывело страну на новый уровень. Но и опасность от такого изобретения он тоже отлично понимал, помня о технической отсталости империи от других государств. Удручённо покачав головой, толмач взял себя в руки и, ухватив Матвея за рукав, тихо прошипел:

– Ты, друже, не спеши своими изобретениями размахивать. И делать такую винтовку тоже не торопись. Не приведи господи она кому из наших заклятых друзей попадёт, все кровью умоемся.

«Угу, поучи свою бабу щи варить», – фыркнул про себя парень, кивая.

– Я уж понял, что самому такое не потянуть, – отозвался он. – Для себя самого ещё смогу сделать. А на продажу мануфактура нужна.

– Да ты смеёшься, что ли? – вдруг возмутился толмач. – Я тебе русским языком говорю, не делай пока. Опасно. Если уж так неймётся, к господину Мосину поезжай. Он сразу поймёт, стоит твоя идея чего, или так, придумка занятная.

– Станет он со мной говорить, – грустно усмехнулся Матвей. – Он офицер, а я казак простой. Нет уж. Первым делом сам сделаю, проверю всё, а уж после и про столицу подумать можно будет. Но сначала придётся пружины толковые искать. Или сталь подходящую.

– Погоди, а для пистолета ты где пружину взял? – опомнился толмач.

– Так в Юзовку батя ездил. Там и сталь всякую брал, и уголь добрый для ковки булата. Потому и долго делал. Всё пружин толковых свить не получалось.

– Рехнуться с тобой можно, – растерянно проворчал Ахмет-хан. – И много у тебя таких придумок?

– С десяток наберётся, – пожал Матвей плечами. – Да только в нашей кузне их не сделать. Точнее, можно, но уж больно долго делать придётся. Да и дорого получится. Те же пружины, к примеру. Батя десяток сталей всяких привозил, пока я толковую пружину сделал. Эх, пустили б меня в той же Юзовке в цеха, вот где я бы развернулся, – мечтательно протянул Матвей.

– И, слава аллаху, что не пустят, – проворчал в ответ Ахмет-хан. – Тебе дай волю, такого напридумываешь, что сам иблис ужаснётся. Будь моя воля, я б тебя за забором запер и все твои придумки под замок складывал, чтобы иностранцы не добрались.

– Добрейшей души ты человек, – рассмеялся Матвей, ткнув толмача кулаком в плечо.

* * *

Очередная стычка с турецкими аскерами случилась на следующий день. За очередным поворотом головное охранение из пары пластунов засекло движение навстречу колонне. Получив сигнал, казаки стремительно рассыпались в стороны с тропы. Коноводы увели коней в конец колонны, а бойцы кинулись прятаться за камнями, привычно готовя карабины к бою. Матвей, быстро пробежавшись мимо своих подчинённых, убедился, что парни спрятались толково, вскочил на высокий валун и, с него перебравшись на камень побольше, плюхнулся на живот, загоняя патрон в патронник.

С этой точки он видел и мог контролировать тропу от поворота до самой дальней точки, где коноводы укрыли коней в распадке между скал. Убедившись, что до него самого дотянуться сложно, парень чуть сместился и, наведя ствол в сторону противника, замер, ожидая его появления. Минут через двадцать цокот подков ясно показал, что турки приближаются спокойным, ровным шагом. Это означало, что пластунов они не заметили и о засаде не подозревали.

Ещё минут через пять из-за поворота показались первые всадники. Турки ехали спокойно, весело переговариваясь между собой. Прижавшись к валуну, Матвей замер, дожидаясь, пока весь отряд втянется в ущелье. Вообще, этот участок границы больше напоминал природный лабиринт, чем хоть какое-то подобие границы двух государств. Сплошные распадки, ущелья и скальные выступы. Дождавшись, когда авангард противника минует его валун, Матвей сместился чуть назад и приготовился вскочить по первому же выстрелу.

Начать должны были пластуны, оставшиеся в голове колонны казаков. Выпускать из засады противника никто не собирался. Для сотни это могло закончиться плачевно. Османы знали приграничную местность, как свой карман, а значит, устроить серьёзную засаду для них не составило бы труда. Пока казакам элементарно везло. Да, в сотне были легко раненные, случилось и пара переломов, но никто не погиб. А значит, эту тенденцию нужно было сохранить любым путём.

Напрягшись, Матвей ждал выстрела, и едва только он прозвучал, вскочил, словно подброшенный пружиной. Одним плавным движением вжав приклад карабина в плечо, он чуть подправил прицел и тут же нажал на спуск. Десяток метров для тяжёлой трёхлинейной пули не расстояние. Турка просто вынесло из седла. Плавно передёрнув затвор, парень сместился чуть в сторону и снова выстрелил. Турецкий ответ не заставил себя ждать, но он не просто так с каждым выстрелом смещался.

Грохот карабинов перекрывал в ущелье все звуки, отдаваясь в ушах и заставляя бойцов болезненно морщиться. Но стрелять от этого казаки не переставали. Несколько минут грохота, дикого конского ржания и яростных выкриков – и противник вдруг закончился. Весь. Встав на самый край валуна, Матвей быстро пересчитал погибших турок и невольно присвистнул. Полсотни не самых плохих бойцов были уничтожены кинжальным огнём в течение пары-тройки минут.

Пластуны, первыми начавшие эту кровавую вакханалию, выскочили из ущелья и, убедившись, что никто из отряда противника не ушёл, принялись осматривать тела на предмет случайно выживших. Остальные бойцы занимались тем же, попутно отлавливая перепуганных лошадей и передавая их коноводам. Спустившись с валуна, парень сменил карабин