Сотня. Забытый поход - Эльхан Аскеров

на револьвер и включился в работу. Привычным движением он пинком переворачивал тела на спину и без долгих раздумий наносил удар кинжалом в сердце.

Патроны денег стоили, да и шуметь лишний раз не хотелось. И так грохоту было хоть отбавляй. Отдельная команда занималась сбором трофеев. Десяток казаков обыскивали уже проверенные тела и скидывали всё найденное в пустые мешки. Перебирать трофеи и раздавать слонов планировалось после. Ещё одна команда принялась перетаскивать трупы куда-то в сторону от тропы. Оставлять полсотни тел на тропе было глупо. Казаки, закончившие контроль, принялись помогать похоронной команде.

Чем быстрее сотня уйдёт с места боя, тем лучше. Это понимали все, так что никто даже не пытался отлынивать. Спустя полтора часа после сигнала тревоги, засыпав за собой все кровавые пятна на тропе песком, сотня ушла из ущелья к ближайшему ручью. Благо с водой в этих местах было попроще. Ручьи и горные родники попадались регулярно, так что было из чего выбирать. Припомнив местную географию, Матвей вспомнил, что где-то дальше должны быть несколько крупных озёр.

Вёрст через семь Гамалий объявил привал. Нашлось подходящее место для лагеря. Что ни говори, а место для бивака под отряд в сотню человек найти не так просто. Ведь помимо людей в отряде были ещё и лошади, а они занимали места гораздо больше. В общем, увидев подходящую площадку, сотник объявил привал, и казаки, привычно обиходив коней, принялись потрошить добычу, негромко перебрасываясь солёными шуточками.

Роман, вывалив на кошму содержимое двух мешков, поворошил получившуюся кучу пальцами и, презрительно хмыкнув, проворчал:

– Барахло сплошное. И слова доброго не стоит.

Тут и вправду были обычные походные мелочи, плюс снятые с турок ножи, бритвы и несколько карманных пистолетов. Матвей, не удержавшись, первым делом принялся осматривать оружие. Два «браунинга», «маузер» и даже итальянская «беретта» на пять патронов. Удивлённо хмыкнув, парень с интересом покрутил пистолет в руках и, выщелкнув магазин, оттянул затвор. Калибр примерно шесть с половиной миллиметров, в магазине пять патронов, но даже в его лапище эта игрушка лежала достаточно удобно, чтобы суметь выстрелить без проблем и задержек.

– Интересная машинка, – усмехнулся Ахмет-хан, присаживаясь рядом.

– Интересная, только редкая, – задумчиво проворчал Матвей, продолжая рассматривать оружие.

– Забирай, друже, – усмехнулся Егор, и сидевший вокруг кошмы десяток дружно закивал. – Всё одно нам такое оружие без надобности, а ты, глядишь, чего и удумаешь, на него глядючи. И остальные пукалки тоже забирай.

– Благодарствую, казаки, – улыбнулся Матвей. – Но, пожалуй, я заберу вот эти два, – он указал на «маузер» и «беретту». – А «браунинги» я с вашего разрешения ему отдам, – кивнул парень на сидевшего рядом толмача. – Ему такие стволы в самый раз будут. И незаметные, и шуму с них не много.

– Сам решай, – равнодушно махнул Егор рукой.

– Дядька Егор, пригляди, чтобы братам всё поровну досталось, а мы прогуляемся пока, – попросил Матвей и, кивком головы позвав толмача за собой, поднялся.

Они отошли к берегу ручья, и парень, кивая на пистолеты руке Ахмет-хана, негромко произнёс:

– С деньгами я тебе помочь не могу, а вот оружие для схронов добыл. Сам видишь, они у тебя почти все одной марки, так что с припасом быстро всё сделаешь.

– Удивил, – проворчал толмач с заметной растерянностью. – И ведь всё продумать успел. Не расскажешь, с чего так решил?

– А чего тут рассказывать, – пожал Матвей плечами. – Мы уйдём, а тебе по этим холмам ещё долго бродить. Вот и подумал, что несколько схронов с деньгами и оружием лучше, чем один или даже два. Или я ошибся в чём?

– Не ошибся, – грустно улыбнулся толмач. – И спаси тебя Всевышний, за помощь и поддержку.

– Не на чем, друже, – улыбнулся Матвей в ответ.

– Знаешь, будь мы сейчас дома, на Кавказе, я бы с удовольствием назвал тебя своим кунаком, – помолчав, тихо признался Ахмет-хан. – С таким другом можно и невесту красть, и с кровниками воевать.

– Благодарствую, – склонил Матвей голову. – Для меня это было бы честью.

Парень ни на секунду не кривил душой. Человек, способный ради своего дела много лет подряд рисковать ежедневно жизнью, а будучи офицером, не считая зазорным запросто общаться с простым человеком, мог вызывать только уважение. Ахмет-хан задумчиво подкидывал на ладонях подаренные пистолеты, думая о чём-то своём, а Матвей замер, глядя в воды тихо журчавшего ручья. Сколько они так молчали, они и сами не знали. Время словно остановило свой бег.

Наконец, чуть тряхнув головой, толмач вздохнул и, не поднимая головы, еле слышно произнёс:

– Знаешь, Матвей. Я в своей жизни повидал многое, но впервые я жалею, что не могу вернуться в империю. Вернуться, чтобы зажить обычной жизнью. Пусть даже не в столице, а в своих горах. Сказать по совести, плевать на столицу. Мишура, чванство и интриги, вот и всё, что там теперь царит. А в горах хорошо. Да, жить трудно. Иной раз по весне даже хлеба не хватает. Но это моя родина. А если рядом есть такой друг, то и все проблемы не страшны. Вместе их всегда можно решить.

– Верно, друже. Вместе можно, – вздохнул Матвей, коротко кивнув. – При любом раскладе, про станицу мою ты знаешь. Случись беда, приходи. Чем смогу, помогу.

– Благодарствуй, друг, – поклонился в ответ толмач. – Вернёмся, я тебе на бумаге распишу, где меня в Тегеране искать, и ещё одно место опишу. Это уже в Баку. Ежели что, встретимся там. Бумагу после сожги. Запомни, что написано, и сожги. Кроме тебя, про те места никто знать не должен. Уговор?

– Не сомневайся, – решительно кивнул парень.

Иметь возможность отхода, пусть даже за границу, было неплохо. Особенно в свете грядущих событий. Чем ближе становился памятный год, тем больше Матвей выискивал возможность спрятать своих близких от возможных проблем. Хотя уход за кордон он считал самым крайним решением, но и не сбрасывал его со счетов совсем. Как ни крути, а некоторые изменения в истории всё равно имеются, а значит, и с ним может случиться всё, что угодно. Достаточно было вспомнить три миллиона доносов, написанных всякими доброхотами.

– Думаешь, у нас получится скрыться от всех? – помолчав, тихо спросил Матвей.

– Не забывай, что у нас теперь есть свой клан, – усмехнулся толмач.

– Но ведь я иноверец. Думаешь, они меня примут?

– Не сомневайся. Человек, подаривший клану свою кровь, становится кровным родственником. У местных кочевников такими вещами не шутят. Для них такой воин, как ты, это подарок небес. К тому же ты ещё и кузнец. Так что даже не сомневайся. Примут как родного.

– Надеюсь, до этого не дойдёт, – растерянно хмыкнул Матвей, представляя, как отреагирует Катерина, узнав, что он ей изменил.

– Всё это на самый крайний