Наши уже не придут 2 - RedDetonator

присутствовать», — подумал Аркадий, наблюдающий за тем, как полковника Сперанского ведут к кирпичной стенке.

Во Французской Армии, в которой официально числился полковник, за нападение на вышестоящих командиров полагается смертная казнь. Маршал Фош, уважающий генерала Алексеева, решил не затягивать с военно-полевым судом.

Полковник Сперанский Александр Николаевич, 1875 года рождения, приговорён к высшей мере наказания.

— Россия будет свободна!!! — выкрикнул он.

Генерал-полковник Алексеев никак на это не отреагировал.

— Мешок надевать? — спросил французский капрал.

— Нет! — ответил Сперанский.

«Если бы он не захотел пообщаться, а лучше спланировал это спонтанное покушение, возможно, Алексеев был бы мёртв», — подумал Аркадий. — «Нужно позаботиться об организации службы охраны».

— Россия будет… — вновь начал бывший полковник.

— Огонь! — последовала команда.

Ружейный залп поставил точку в жизни Александра Сперанского.

— Вы довольны? — спросил маршал Фош.

— Как можно быть довольным убийством? — недоуменно посмотрел на него генерал Алексеев. — Это был офицер, возможно, что хороший офицер.

Немиров навёл справки — Сперанский был хорошим офицером. Орден Святой Анны III-й степени и Орден Святого Георгия IV-й степени говорили об этом напрямую. Правда, Георгия ему не подтвердила Георгиевская дума, по причине расформирования, но очевидно, что подавали его на орден не за просто так.

— Он пытался убить вас, — нахмурился маршал.

— Я знаю, — кивнул генерал. — Но как же мне осточертела эта политика, вы бы только знали…

Спустя два с половиной часа они снова были в Компьенском лесу, в исторически значимом вагоне.

Эрцбергер выглядел изрядно потухшим. Видимо, правительство не хотело принимать столь ультимативные условия перемирия.

— Господин маршал, — заговорил он. — К моему сожалению, моё правительство не может принять такие условия.

— Тем хуже для вас, — холодно процедил маршал Фош.

— Но мы прибыли со встречным предложением… — начал статс-секретарь без портфеля.

— Не желаю ничего слышать о компромиссах, — перебил его маршал. — Либо вы принимаете наши требования, либо война продолжается до вашей полной капитуляции.

Возможно, это самая критическая ситуация для любого дипломата. Фактически, Германии поставлен ультиматум, но правительство не хочет его принимать. И как быть Эрцбергеру?

Аркадий бы ни за что не захотел оказаться на его месте.

— Тогда я прошу вас дать нам дополнительные двенадцать часов, — попросил Маттиас Эрцбергер. — Мне нужно связаться с правительством.

Маршал Фош поджал губу и уставился на него непроницаемым взглядом.

— Даю вам шесть часов, — процедил он. — К вечеру решение должно быть принято, иначе я восприму это как неуважение к присутствующим делегациям.

Немец признательно кивнул, после чего встреча была официально прекращена.

— Что думаете, товарищи? — поинтересовался Георгий Васильевич Чичерин.

— Думаю, что они тянут время, — ответил генерал Алексеев. — Но для чего?

— Возможно, Виленский сценарий, — усмехнулся Немиров.

Так неофициально принято называть действия Германской империи, предпринятые во время мирной конференции в Вильно. Только в этот раз им не с кем заключать перемирие и некого использовать в качестве вероломного предателя, который предоставит свои территории для решительного удара.

— Невозможно, — покачал головой Николай Николаевич. — Если так, то они окончательно похоронят свою страну.

— А к чему изначально вела эта война? — спросил Аркадий.

Примечания:

1 — О Рейхстаге и соцдемах — никто этого не просил, но я снова это сделал, поэтому в эфире рубрика «Red, зачем ты мне всё это рассказываешь?!». Для начала, коротенькая историческая справка. В нашей с тобой истории, уважаемый читатель, в преддверии мирных переговоров в Компьенском лесу, произошла хитрейшая комбинация аферистов фон Людендорфа и фон Гинденбурга. Итак, 29 сентября 1918 года Людендорф послал кайзеру и имперскому канцлеру сообщение, что фронт может рухнуть в течение суток, что, естественно, было далеко от действительности. Тем не менее, всё это сгущение красок было нужно, чтобы протолкнуть главный твист всего этого месседжа — обоснование необходимости принятия «Четырнадцати пунктов» Вудро Вильсона и формирования демократического правительства. Казалось бы, военная пробка Людендорф, должен быть за Бога, Кайзера и Фатерлянд, но вот, заговорил о демократии и гласности — как так?! А этот пассаж, как оказалось, был нужен для того, чтобы свалить всю вину за поражение на клятых соцдемов. Соцдемы делились на три категории — правых, левых и тех, которые посередине. Если бы не было последних, ты бы прочитал здесь шутейку о двух палочках «Твикс», но, увы-увы. В общем-то, Гинденбург и Людендорф предложили собрать новое правительство из правых и умеренных, а левых послать к чертям, ну и из других партий накидать кого-нибудь до кучи. Видимо, идея очень понравилась кайзеру Вильгельму II, поэтому 30 сентября, прямо на следующий день, имперский канцлер, граф Георг фон Гертлинг, подал в отставку, вместе со своим правительством. Вместо него имперским канцлером назначается принц Максимилиан Баденский, который из дома Церингенов. Кайзер поставил Максу Баденскому задачу стать матерью драконов, разрушительницей цепей и так далее. Иными словами, сформировать коалиционное правительство с солидным представлением демократических партий, ну, чтобы никто не усомнился, что это соцдемы теперь у руля и несут всю полноту всех полнот. Соцдемы не захотели выступать в роли барашков для заклания, поэтому развели активность, думая при этом, что сейчас подействуют в контру кайзеру и его камарилье. Они полезли через голову Вильгельма II и предложили американскому президенту начать мирные переговоры на основе разработанных им «Четырнадцати пунктов», но это-то и было планом аферистов Людендорфа и Гинденбурга — типа, гребите весь жар своими руками, а мы потом скажем, что вы предали германский народ и нанесли «удар в спину». Именно на этом Гитлер потом сделает себе политическую карьеру: соцдемы и марксисты, по его версии, «украли у Германии победу». Ещё он упоминал промышленников, которые тоже «ударили в спину», но потом, когда они раболепно легли под него, подобная риторика пропала и главными виновниками стали исключительно «ноябрьские преступники». В общем-то, комбинация аферистов Людендорфа и Гинденбурга сработала не так, как они хотели. Они думали, что сейчас всё будет окэй, соцдемы всё подпишут и они, в белых перчатках, будут сетовать, что победа была вот-вот, но эти проклятые соцдемы… Только вот Вильсону такой исход не нравился, поэтому он игнорил предложение кайзера, а затем затребовал большего. Он почувствовал слабину, поэтому захотел, в ноте от 23 октября 1918 года, чтобы немцы вывели войска с оккупированных территорий, прекратили