Наши уже не придут 2 - RedDetonator

в чём именно прелесть французских багетов — хлеб как хлеб. Наверное, ему следовало, пока есть возможность, попробовать французскую булку, чтобы в полной мере осознать, за что именно сражаются белогвардейцы…

Немецкая делегация состояла из четырёх человек. Их представили поочерёдно: статс-секретарь без портфеля Маттиас Эрцбергер, генерал-майор Детлоф фон Винтерфельдт, капитан Эрнст Ванзелов и граф Альфред фон Оберндорф.

Аркадий видел их впервые, то есть, в Вильно их не было.

— Я стою здесь, перед вами, в надежде, что вы сочтёте эту встречу возможностью для прекращения военных действий, — очень пафосно начал Маттиас Эрцбергер. — Во имя человечества, я прошу пойти на немедленное прекращение огня, на время наших переговоров, дабы избавить страны от ненужных потерь.

Маршал Фердинанд Фош, когда ему перевели слова Эрцбергера, покраснел и выпучил глаза, будто ему сейчас сказали нечто немыслимое.

— Чего вы хотите добиться? — спросил маршал.

Его слова были переведены и вызвали у Эрцбергера лёгкое недоумение.

— Мы хотим услышать ваши предложения об окончательном прекращении огня на суше, воде и в воздухе, — ответил статс-секретарь без портфеля.

— Мне совершенно нечего вам предложить, — произнёс маршал Фош, не дожидаясь перевода с немецкого.

Естественно, немецкий язык он знал. Но ему совершенно не понравилась формулировка — это очевидно всем присутствующим, кроме Эрцбергера. И на немецком он говорить не собирался.

Переводчик шепнул что-то главе немецкой делегации.

— Разумеется, конечно… — кивнул нервничающий Маттиас Эрцбергер.

Он сделал паузу, чтобы утереть пот белым платком.

— Мсье маршал, — заговорил он, спустя несколько секунд. — Я прошу вас о прекращении огня.

Маршал Фош принял от адъютанта папку и передал её Эрцбергеру.

— У вас трое суток на принятие условий, — сказал он. — Обсуждению они не подлежат.

Эти условия составлены Антантой и там учтены базовые интересы Советской России — отвод немецких и австро-венгерских войск должен быть осуществлён немедленно, сразу же после подписания документа.

Полномочный представитель РСФСР в Лондоне, Максим Максимович Литвинов, участвовал в разработке этих предварительных требований — он сообщил Ленину, что англичане и французы не очень рады, что он вообще лезет в ИХ победу.

— Не нужно ждать трое суток, — нервно поправив воротник, произнёс Эрцбергер. — На кону тысячи жизней.

Маршал Фош взял ручку и протянул её Эрцбергеру.

— Подпишите, — сказал он. — Война будет идти, пока вы это не подпишете.

Естественно, подписать такое Эрцбергер не мог. Как точно знал Аркадий, в этой папке содержится унижение Германской империи.

— Трое суток, — веским тоном произнёс маршал Фош.

Немецкая делегация откланялась и ушла в свой вагон.

— Никаких уступок и компромиссов, — произнёс французский маршал.

— Идём, — позвал Аркадия генерал Алексеев.

Они вернулись в свой вагон, где присутствовал весь вспомогательный персонал. Чичерин, который должен представлять правительство Советской России, к сожалению, заболел гриппом и сейчас лежал в госпитале города Бове. Он присоединится, если поправится в ближайшее время.

Эпидемия испанки царит по всей Европе, выкашивая не только солдат, но и гражданских.

Как сообщил Николай Фёдорович Гамалея в статье для «Известий», это уже полноценная вторая волна гриппа. Он утверждает, что переболевшим в первую волну почти ничего не угрожает - механизм обретения невосприимчивости к вирусной инфекции ещё не установлен. Уже давно известно, что явление невосприимчивости после перенесения некоторых заболеваний имеет место, но точные механизмы, как именно оно работает, до сих пор не установлены. Вирусология ещё только на заре своего развития.

Когда Аркадий прочитал эту статью, то вздохнул с облегчением — он гриппом уже переболел.

Уже здесь, во Франции, Немиров понял, что в России эпидемия напоминает лёгкий чих, если сравнивать с тем, что творится в портовых городах Франции. Трупы выносят из домов, есть санитарные кладбища, повсеместный карантин и вообще, выглядит всё как состоявшийся Апокалипсис.

— Итак, — заговорил генерал Алексеев, севший за обеденный стол и сразу же хряпнувший пятьдесят грамм. — У меня назначена встреча с адмиралом Росслином Вемиссом. Сегодня вечером мы будем обсуждать судьбу экспедиционного корпуса — его уполномочили беседовать на эту тему. Многого я от этого разговора не жду, но будем надеяться, что узнаем хоть что-нибудь.

Главная задача не просто вернуть этих людей домой, а не допустить, чтобы они отправились во Владивосток.

— В самые ближайшие часы ожидается, что сюда прибудет полковник Сперанский, командир 1-го особого пехотного полка 1-й особой пехотной дивизии, — сообщил Николай Николаевич. — Из первых уст узнаем, что всё это значит и что происходит с экспедиционным корпусом.

— А кто этот Сперанский? — уточнил Аркадий.

— Да я не знаю, — развёл руками Алексеев. — Полковников полно, а за судьбой экспедиционного корпуса я, уж извини, не следил. Посмотрим на него и всё узнаем.

Ждать пришлось полтора часа. Полковник прибыл один.

— Здравия желаю, господин генерал от инфантерии, — приветствовал он Алексеева.

Генерал неодобрительно покачал головой.

— Где твой полк, полковник? — спросил он.

— Нет больше никакого полка, — ответил на это Сперанский.

— А ты тогда кто такой? — поинтересовался генерал-полковник.

— Я? Никто, — ответил тот. — Русский экспедиционный корпус расформирован французским командованием — солдаты большей частью в Алжире, а меньшей частью продолжают воевать во французских подразделениях или работают на заводах.

— Домой хочешь? — спросил его Николай Николаевич.

— Так нет у меня больше дома, — ответил на это Сперанский.

— И куда же он делся? — усмехнулся генерал Алексеев.

А вот Аркадию перестало нравиться, куда идёт этот разговор. Выглядит этот полковник как-то не очень — видно, что психика расшатана.

— Иуды-большевики порушили, — ответил Сперанский и резко потянулся к пистолету.

Он успел вытащить его только наполовину, после чего сразу же получил сокрушительный удар кулаком в челюсть — это среагировал сам генерал-полковник, неожиданно бодро подскочивший к своему гипотетическому убийце.

Ногой откинув выпавший из кобуры пистолет, Алексеев не дал Сперанскому подняться — добивающий удар в голову отключил покушавшегося.

— Семёнов, Борцухин! — позвал Алексеев. — Где вас черти носят?!

Из вагона выскочили двое.

— Взять его под стражу и передать местному командованию! — приказал генерал. — Он пытался напасть на меня с оружием — пусть разбираются.

На шум вышли члены французской делегации.

— Что здесь происходит?! — выглянул из окна вагона маршал Фош.

*1 ноября 1918 года*

«Необязательно ведь было лично