Дом, где живет чудовище - Мара Вересень

class="p1">Повозка сползла с дорожной насыпи и не дала лошади сбежать. Животное мелко дрожало, хрипя и дергая головой, будто это избавило бы от узды и поводий, прижатых одним из колес.

Молния без грозы — явление редкое, но не невероятное.

Небесная дева Рруфие пришла меня проводить.

Красивая. Мне далеко до нее. Песок в том месте, где она стояла, сплавился до стекла, в темных волосах цвета шторма змеились разряды и кружевом облегали гибкое стройное тело с высокой грудью, тонкой талией, стройными ногами. У нас только и было похожего, что руки и ступни, небольшие, даже маленькие. Как у эльфийки, вспомнилась мне нянюшкина приговорка. Видела бы она, какие у эльфов руки, ни за что бы так не сказала.

— Это ты… — качнулись ветви деревьев.

— Это я, — ответила я.

— Тебя больше не будет, — скрипнули ветки.

— Да, не будет, — согласилась я. — Я ухожу. Он твой.

— Такая как я… — удивленно зашелестела придорожная трава.

— Да, такая как ты. Убийца. Чудовище.

Беспокойная душа рассмеялась ветром и криками птиц высоко в небе, смех рассып а лся по дороге и скакал мелкими камешками, отброшенными упругими белыми разрядами.

— Ты сама выбрала быть такой.

— Да, сама. А он не выбирал, ты за него решила.

— Глупая сестра, — потрескивал плавящийся песок. — Никто не решает за дракона, только сам дракон. Уходи. — Толкнула в спину ледяным порывом, а сама отошла в сторону, уступая дорогу. — Попробуй убежать от себя, — и показала рукой в сторону поместья.

Далеко над кронами, где-то над морем, собиралась буря. Та, что я отчаянно призывала ночью. Но слишком далекие тучи только сейчас добрели.

Когда я обернулась, дорога была пуста, лишь спекшийся песок, дрожащая лошадь, сползшая с дороги повозка. Возница обнаружился в траве неподалеку. Он сильно ушибся о землю и был без сознания. Я успокоила лошадь. Та сначала хрипела и не давала к себе подойти. Пришлось вспомнить мелодию, которую напевал Орвиг. Не была уверена, что получилось, как нужно, но животное успокоилось, послушно пошло за мной к центру дороги, вытащив повозку.

Вернулась к обочине, привела в чувство возницу, побрызгав ему на лицо из его же фляги. Там была вовсе не вода. Содержимое было тут же щедро принято мужчиной внутрь.

Затем мы отправились дальше. О том, что произошло на дороге, возница заговорил только, когда мы были на станции и он помог мне донести чемодан к двум готовящимся к отбытию почтовым каретам.

— Так что там было-то, мазель?

— Молния, уважаемый. Нам с вами повезло. Лошадь испугалась и сбросила нас и повозку. А могли бы и…

— И то правда, повезло. Это от того, что буря скоро, вон собирается. Но дальше Статчена не пойдет, так и будет рядом крутить. Тут и над морем. Всегда так. Нимфа нас прокляла. Давно. Одни говорят, дракон ее обидел. Другие, что просто прогнал, а она в отместку дождь отвела. Сказка такая, мазель. Навроде как про лорда Эдселя, что он девиц смертью морит. Вас то не уморил. А что лицо прячет, так мало ли какая беда у человека с лицом. Вам к которой карете вещи?

— А как ваше имя, уважаемый? — спросила я вместо того, чтобы ответить

— Так Ганц, мазель, как мой дед, что в поместье садовничает. Там хороший сад, говорящий.

— Хороший, — согласилась я, подхватила чемодан и саквояж и направилась к каретам. Места были в обеих, и я сама еще точно не знала, в какую сяду.

Глава 23

Алард

Две недели спустя. Благотворительный бал в Статчене

Наместник Статчена Танер Кос был вне себя от радости или умело это изображал. Еще бы, такой гость! Эдсель как всегда хотел отделаться чеком, но Ланс взял практически на измор, да и в доме было неуютно. Орвиг и Лексия показательно друг на друга обижались. А еще он понял, как там пусто. Раньше, до нее, не замечал.

— Ты снова о ней думаешь. — Лансерт взял за привычку так же прятаться на приемах в углу, не то подражал ему, не то дразнил, а может его тоже начала раздражать вся эта лицемерная суета.

— С чего ты взял?

— От тебя грозой тянет.

— Меня Кос утомил. Эти его намеки…

— Эта, — поправил Ланс и усмехнулся. — Твое появление во всей красе над городом с бурей на хвосте не скоро забудут. Крылья в молниях, клубящийся мрак, грозный рев, ветер сбивающий с ног. Матери пугают тобой младенцев, а отцы поводьями привязывают к ограде девиц, чтоб те, задрав юбки, не мчались наниматься в усадьбу. А Кос вежливый человек, культурно спрашивает, не будет ли у лорда Эдселя настроения обратить внимание на его созревшую дочурку. Ты теперь видный жених, Эдсель. Смирись. Нечего было появляться без маски. Общество узрело суровый и прекрасный лик и жаждет породнится.

— О, небо, Ланс. Что ты несешь…

“Намек” мялся поодаль и бросал в сторону угла, где они с Раманом и графином молодого ягодного наблюдали за весельем. Отец строго наказал не давать авансов прочим кавалерам и послушная дочь уже двоим отказала в танце. Откажет снова, так и простоит у стенки весь вечер. Но Алард не собирался ничего делать. Будь на ее месте другая… Другая на ее месте уже придумала бы стоящий повод подойти или вообще бы ушла.

— Хорошенькая. В некоторых местах особенно.

— Ты пьян.

— Да. Я здесь как раз за этим.

Мельтешащие в танце юбки, кокетливые улыбки, музыка и ракурс на все это из темного угла…

— Помнишь, как-то давно, еще в Аароне, мы поспорили на одну из дебютанток…

— Она не была дебютанткой, но ты почти не ошибся. Вилдероз не так часто посещали балы, но ни одной ярмарки невест не пропускали.

— Ты помнишь, как ее звали? — удивился Эдсель, в его собственной памяти остался только образ, смутное ощущение, будто он упустил что-то хорошее.

— Нет, имени не помню, но сам бал вспоминал, причем не так давно. Мне еще тогда подумалось, что девушка была похожа на Элиру.

Молчи, глупое сердце… Не бейся, замри…

— Теперь ясно.

— Что ясно?

— Это все еще тот спор, — Алард покачал в руках наполовину полный бокал. Вишня, горьковатая и терпкая, как та, что росла во дворе травника в деревне и будучи сорванной прямо с ветки, прогретая солнцем, была необычайно вкусной.

— Похожий, — поправил Ланс. Улыбнулся криво. Не может же быть, чтобы Раману было жаль? А может и жаль. Только вряд ли он жалеет об украденном поцелуе в ту страшную ночь.

— Но мы оба проиграли. Снова.

— Точно. Не станешь ее искать?

— А ты?