Вечный дом. Мир ноль-А. Пешки ноль-А - Альфред Ван Вогт

Бросив взгляд на окрестности, Госсейн невольно остановился. Дом стоял не на холме, как он думал, а на пике высокой горы — вот почему долина за садом была окутана туманом. Склон горы покато спускался к долине и был покрыт лесом, безбрежным океаном леса. Больше ничего разглядеть не удалось.

Значит, сюда можно добраться только по воздуху. Но при желании вполне можно посадить робоплан прямо на террасу или высадиться на поляне и пробраться в дом незамеченными, скрываясь среди кустов.

Госсейн полной грудью вдохнул воздух, чистый и свежий после дождя. На душе стало легче, хотя опасность не уменьшилась. Он старался отогнать неприятные мысли и пропустить свет ясного дня в свое сознание, ощутить его всем телом. Облака слоем более чем в тысячу миль не пропускали солнца, поэтому трудно было определить время дня. Звенящая тишина висела в воздухе, это казалось необычным, но не вызывало чувства страха. Величественная картина околдовала Госсейна — никогда он не видел ничего подобного. Казалось, время остановилось.

Он вздрогнул. Пора. Возможно, от его теперешних действий зависит судьба всей Солнечной системы. Прежде чем войти в дом, он поглядел на небо. Пусто. Его появление на Венере так и оставалось неразрешимой загадкой, однако похоже на то, что он опередил своих врагов и пока остается хозяином положения.

Связанные пленники уже пришли в себя и заволновались, увидев Госсейна. Конечно, он не собирался причинять им вреда, но лучше, если они не будут знать о его намерениях. Разглядывая неподвижные фигуры, он подошел к ним.

Амелия Прескотт с прекрасными темными волосами, одетая в блузку и шорты, была очень женственна. Когда Госсейн вынул кляп, первое, что она сказала, было:

— У меня на плите обед. Надеюсь, вы понимаете, что это такое.

— Обед? — вырвалось у Госсейна. — Значит, дело к вечеру?

Женщина нахмурилась.

— Кто вы? — спросила она. — Что вам нужно?

Это были вопросы, для ответа на которые Госсейн готов был пожертвовать чем угодно. Он вздохнул и вынул кляп изо рта у мужа, пристально вглядываясь в его умное, волевое лицо. Самообладание Прескотта говорило о силе характера. Была ли внутренняя сила этого человека основана на ноль-А принципах или это было качество, присущее каждому начальнику?

Госсейн ждал, что Прескотт заговорит и тогда станет ясно, как вести себя дальше. Однако к его досаде Прескотт смотрел на него не отрываясь, но молчал.

Госсейн обратился к женщине:

— Как вызвать робоплан?

Она пожала плечами.

— Позвоните на стоянку. — Ее лицо выражало догадку. — Я начинаю понимать, — медленно произнесла она. — Вы здесь нелегально и не знаете наших правил.

— Почти верно, — согласился Госсейн после некоторого колебания. — Должен ли я назвать регистрационный номер или свое имя?

— Нет.

— Выходит, достаточно звонка и просьбы прислать машину? Даже без адреса?

— Да. Все робопланы соединены с общей системой обслуживания. Аппарат просто фиксирует сигнал видеофона.

— И все?

Женщина кивнула. По мнению Госсейна, она отвечала слишком охотно. Впрочем, выяснить, говорит ли она правду, не составляло труда. Детектор лжи стоял в соседней комнате. Аппарат, поставленный у изголовья кровати, ответил:

— Она говорит правду.

— Спасибо, — поблагодарил Госсейн Амелию Прескотт. — Долго ли лететь до вашего дома?

— Около часа.

На столике у окна стоял видеофон. Госсейн сел в кресло и отыскал в справочнике нужный номер. Он включил аппарат, но тот молчал, экран даже не засветился. Госсейн еще раз нажал на кнопки. С тем же успехом.

Он сбежал по лестнице в гостиную, к основному аппарату. Сняв заднюю крышку, он убедился, что электронные лампы светятся. Значит, неисправность где-то снаружи.

Госсейн медленно поднялся на второй этаж. Он оказался изолированным, и деться было некуда. С ним происходило что-то непонятное, мир, в который он попал, казался призрачным, мир, откуда нет возврата. Хорош хозяин положения — одинокий, отрезанный от людей.

Та неизвестная сила, которая забросила его сюда, чего-то ждала. Чего же?

VIII

Наверху Госсейн остановился, чтобы собраться с мыслями. Его план не удался. Что остается? Допросить своих пленников и идти пешком. Приняв решение, он успокоился. Он хотел уже войти в палату, но услышал голос Прескотта и затаил дыхание.

— Не понимаю, что случилось с видеофоном.

— Одно из двух, — задумчиво ответила его жена, — либо между нашим домом и — Госсейн не уловил названия, — появился непроницаемый для волн экран, либо испорчен аппарат.

— При любой неисправности видеофон автоматически посылает сигнал. К нам давно должна была прибыть ремонтная служба.

Госсейн ждал ответа женщины. Ему не верилось, что они тоже чего-то не понимают.

— Да, непонятно, — сказала Амелия Прескотт.

Госсейн подождал еще некоторое время, но они молчали. Неслышно спустившись, Госсейн вернулся наверх, стараясь, чтобы его услышали. Он не смог бы объяснить, зачем притворяется, ведь дорога была каждая минута. Распахнув дверь комнаты, он с порога спросил:

— Где у вас карты Венеры?

Прескотт промолчал, ответила его жена:

— В лаборатории, в шкафу.

Госсейн принес три карты, разостлал их на полу.

— Где расположен ваш дом? — спросил он; подняв голову от карт.

— Карта три. Центральный горный массив, — сказала Амелия. — Я отметила больницу крестиком. Конечно, приблизительно.

Госсейн определил: до Нью-Чикаго было около четырехсот миль к северу.

— Да, вполне, — ответила она на его следующий вопрос. — От голода вы не умрете. Дюймовые красные ягоды, желтые сливы, розовые плоды, по вкусу похожие на бананы. Различных плодов множество, но эти можно собирать круглый год.

Госсейн обратился к детектору лжи.

— Она говорит правду, — констатировал аппарат.

Он повернулся к Амелии.

— Если я правильно вас понимаю, вы уверены, что меня непременно найдут? — спросил он.

— Разумеется. — Выражение ее лица не изменилось. — У нас на планете нет полиции, потому что нет преступников. Но если временами возникает необходимость что-то расследовать, все делается так быстро, что вы не поверите. Очень скоро вы сами убедитесь в этом. Не забудьте расспросить венерианского ноль-А детектива о методах его работы — это интересно.

Госсейн не стал говорить о том, что мечтает как можно скорее связаться с властями Венеры. Его раздирали сомнения. С одной стороны, он хотел бы немедленно покинуть больницу и скрыться от опасности в гигантском лесу, но, с другой стороны, не мог оставить Амелию Прескотт в неведении. Он был убежден, что она не имела отношения к заговору.