Вечный дом. Мир ноль-А. Пешки ноль-А - Альфред Ван Вогт

Дом обитателей Венеры! Он был построен из камня и по цвету выделялся на фоне зелени, окружавшей его. И что особенно важно, к дому можно было подойти совсем незаметно. Возможно, Госсейна доставили сюда с определенной целью — ведь других зданий поблизости не было.

Госсейн пригнулся и через усеянные пурпурными цветами кусты подобрался к дому. Внезапно он увидел под ногами каменные ступени, ведущие на веранду. На самой нижней крупными буквами были выложены имена владельцев дома: «Джон и Амелия Прескотт».

Госсейн вздрогнул. Он вспомнил, что это имя упомянула Патриция Харди, когда разговаривала с Кренгом. Она сказала: «Если Торсон заподозрит, что Элдред Кренг и Джон Прескотт, командир и помощник командира галактической базы, стали последователями ноль-А теории, то…» А Кренг ответил: «Я не могу больше полностью доверять Прескотту. Он увиливает от ответов с тех пор, как сюда прибыл Торсон».

Теперь ясно, что здесь живет Джон Прескотт. Должно быть, он принял ноль-А концепцию умом, но она не стала частью его нервной системы, вот он и растерялся в критический момент.

Хорошо, что он помнит об этом. Любая информация в его положении необычайно ценна. В данном случае эти знания дают ему основание не особенно церемониться: с ним разделались без жалости, и он тоже не станет щадить этих людей. В первую очередь, нужна информация — о себе, о Венере. И нечего осложнять дело.

Стоя у самого дома, футах в десяти от веранды, Госсейн услышал женский голос. Он осторожно выглянул из-за кустов.

Мужчина со светлыми волосами сидел на ступеньках и что-то записывал в наручный диктофон. Женщина стояла в дверях.

— Я думаю, что справлюсь, — говорила она. — Больных доставят послезавтра. — Она помолчала и добавила: — Джон, я не хочу тебе надоедать, но ты почти не бываешь дома, и я перестала ощущать, что у меня есть муж. Не прошло и месяца, как ты прилетел с Земли, а ты уже опять куда-то собираешься.

Мужчина, не подняв головы от диктофона, ответил:

— У меня характер беспокойный, ты же знаешь, Амелия. Я не могу сидеть на одном месте. Иначе я наделаю глупостей.

Госсейну показалось, что их разговор окончен. Он ждал, что будет дальше. Женщина ушла в дом, мужчина еще посидел немного, потом встал, потянулся и сладко зевнул. Упреки жены не произвели на него никакого впечатления: он оставался совершенно невозмутимым. Он был примерно пяти футов десяти дюймов ростом, с собранной, сухощавой фигурой и широкий в плечах, и производил впечатление человека сильного. Однако внешнее впечатление не имело решающего значения, если только он не тренировался по ноль-А системе. Обычно люди плохо представляют себе возможности человеческого организма, если уметь временно отключать в мозгу центры утомления.

Госсейн решился. Пациентов еще нет. Перед ним стоял Джон Прескотт (женщина назвала его Джоном) — галактический агент, скрывающийся под маской врача. Он вернулся с Земли лишь месяц назад — это обстоятельство озадачило Госсейна. Неужели за несколько недель он излечился от своих страшных ран? Он помнил, как Патриция спросила Кренга: «Вы с Прескоттом улетаете вместе?» Она, несомненно, имела в виду Венеру — Прескотт здесь жил. Может быть, Прескотт летал на Землю не один раз? Впрочем, сейчас не время думать об этом, надо действовать, пока Прескотт так беспечно стоит на пороге своего дома.

Госсейн пулей выскочил из-за куста, комья грязи полетели с его сандалий. Прескотт неожиданно повернулся, увидел нападающего, и в глазах его отразилось изумление. Но он сумел все-таки нанести первый удар. И если бы Госсейн не был так хорошо сложен и столь силен и тренирован, если бы его реакция не была такой быстрой, на этом для него все бы и закончилось. Прескотт не устоял: три прямых удара в челюсть, и Госсейн подхватил обмякшее тело.

Взвалив Прескотта на плечи, Госсейн быстро поднялся по ступенькам веранды и замер, прислушиваясь. Ему показалось, что он слышит какие-то звуки: драка не была бесшумной, и женщина могла подойти, чтобы узнать, что произошло. Но все было тихо. Зашевелился и застонал Прескотт. Госсейн на всякий случай стукнул его еще раз и вошел в дом.

Это была большая гостиная, противоположная сторона которой переходила в широкую террасу, ведущую в сад, а еще дальше внизу лежала долина, окутанная туманом. Лестница справа вела на второй этаж, слева — в подвал. За одной из дверей слышался звон посуды, и оттуда доносился аппетитный запах.

Госсейн поднялся наверх и оказался в коридоре со множеством дверей. Открыв одну из них, он вошел в спальню, из большого полукруглого окна которой открывался вид на рощу гигантских деревьев. Он положил Прескотта на пол, разорвал на полосы простыню и крепко связал его, а рот заткнул кляпом. Он действовал быстро и ловко, не опасаясь, что причинит вред человеку, потерявшему сознание. Затем он вернулся в гостиную и прислушался. Амелия Прескотт продолжала заниматься своими делами на кухне. Госсейн облегченно вздохнул. Постояв мгновение, он решительно переступил через порог кухни.

Женщина накрывала на стол, расположенный в небольшой нише недалеко от плиты. Она почувствовала присутствие постороннего, повернулась и в удивлении смотрела на Госсейна, с головы до ног забрызганного грязью.

— Боже! — сказала она и поставила тарелку на стол.

Госсейн коротко ударил ее и ловко подхватил падающее тело. Могло быть и так, что она не была посвящена в деятельность мужа, но рисковать Госсейн не хотел: если она прошла ноль-А курс, то воспользуется первой же возможностью, чтобы поднять тревогу.

На лестнице женщина, еще не совсем очнувшись, попыталась сопротивляться, но он успел связать ее, заткнуть рот кляпом и уложить рядом с мужем раньше, чем она пришла в себя.

Следовало осмотреть весь дом, чтобы установить, что в нем больше никого нет.

VII

Дом Прескоттов представлял собой больницу на пятнадцать палат. Каждая из палат была оборудована стандартными больничными приборами. В подвале располагались лаборатория и операционная. Открывая шкафы и ящики столов, Госсейн переходил из комнаты в комнату. Он решил самым тщательным образом разведать обстановку и покинуть дом как можно скорее.

Оружия он не обнаружил. Это означало, что он остался безоружным и не сможет защититься, если это потребуется. Госсейн торопливо выглянул на открытую веранду, затем на террасу в саду. «Сначала надо посмотреть, нет ли кого-нибудь вблизи дома, — думал он, — а Джона и Амелию расспросить после этого.»

Он намеревался задать им много вопросов.

Бросив взгляд на окрестности, Госсейн невольно остановился. Дом стоял не на холме, как он думал, а на пике высокой горы — вот почему долина за садом была окутана туманом. Склон горы покато спускался к долине и был покрыт лесом, безбрежным океаном леса. Больше ничего разглядеть не удалось.